И от этих слов по спине побежал холодный пот. Голова закружилась.

–Кто тебе помогает?

– Никто, – на выдохе произношу я.

– Сама?

– Я никого не убивала. Я стрелять не умею.

– Значит, наняла киллера.

– У меня нет денег на киллера, оглянитесь вокруг, здесь ремонта лет пятнадцать не было.

–Ты права, квартира отстой, но это не аргумент, – взводит курок, у меня внутри все холодеет. – Ты совершила большую ошибку, девочка. Гарантом твоей жизни был Молот, теперь его нет. А значит, ты больше никому не нужна. Приговор тебе вынесен, обжалованию он не подлежит.

В дверь снова стучат.

–А говорила, что нет подельника?

– Нет, – испуганно произношу я, – это сосед. Принес мне свечи.

– Свечи?

– Да. Обычные свечи.

– Пошли к двери, – тычет мне пистолетом в спину. – Выпроводи его, дверь не открывай. И без глупостей. Только рыпнешься, убью обоих.

– Не надо. У него жена и маленький ребенок.

– Помни об этом.

– Олег? – дрожащим голосом спрашиваю я, подойдя к двери.

– Да, это я, свечи принес.

– Я потеряла ключ, не могу дверь открыть. Оставь свечи у себя, я зайду за ними, как только смогу открыться.

– Ну ладно.

– Спасибо, Олег.

Незнакомец, держа меня за шею, смотрит в глазок, наблюдает за передвижением соседа. И когда Олег скрывается за соседней дверью, хватает меня за руку и тащит снова в комнату.

– Прошу вас, я никого не убивала. Я понятия не имею, кто убийца. Оставьте меня в покое. Обещаю, я не пойду в полицию. Я никому не расскажу о вашем визите. Не стреляйте.

– Я сразу сказал Лютому, что ты овца безмозглая, и не способна на организацию такого плана, но он уперся. Требует твоей смерти. Ты знаешь один секретик, и в сложившейся ситуации с легкостью можешь развязать язычок.

– Я семь лет молчала, – сдаюсь я. – Мне нет смысла снова возвращаться в тот кошмар. Даже ради справедливости. Её нет и не будет. Никогда.

– Увы, но мой начальник думает по-другому. Ты сейчас умрешь. Есть последнее желание?

– Жизнь.

– Это желание аннулируется.

Холодный металл давит на висок. Семь лет я жила в ожидании такого конца, но оказалась не готова к нему. Я так много еще не успела сделать. Губы дрожат, по щеке бежит слеза.

– На колени.

Упрямо стою. Добровольно не встану, не в этот раз. Он нервно бьет рукой по щеке, затем давит на плечи. Больно. Я пораженно опускаюсь перед ним на колени.

– Упрямая сучка.

Закрываю глаза. Считаю до десяти. Смерть – это не конец, это начало вечной жизни. Я обязательно попаду в рай и встречусь с папой и мамой. Мы снова будем вместе. Это же прекрасно. Боже! Как страшно!

Хлопок. Металл уже не давит на голову, но я не чувствую боли. Что-то с грохотом падает на пол, точно не я.

Делаю вдох. Выдох. И еще один вдох. Я продолжаю дышать. Я дышу…

Медленно открываю глаза. Незнакомец лежит у моих ног. И у него во лбу дырка. Поворачиваю голову. В стекле и на шторе отверстия от пули.

Я кричу! Внутри себя. Голосовые связки онемели от ужаса. Алая кровь расплывается по светлому ковровому покрытию. Он мертв! Он. Не я!

В ожидании еще одного выстрела, истерично всхлипывая, на четвереньках ползу до входной двери. Ничего не соображая, поднимаюсь, держась за шкаф. Срываю с вешалки сумочку, там паспорт и деньги. Дверь распахиваю настежь, бегу вниз по лестнице. Сбив с ног входящую в подъезд девушку, выбегаю на улицу. Вслед мне летит отборный мат, но я не останавливаюсь. Куда бежать? Куда? Направо? Налево? Где вокзал? Я не могу сориентироваться, ничего не соображаю. Выскакиваю на дорогу, автомобиль резко тормозит прямо у моих ног. Еще пару сантиметров и он бы меня сбил. Мужчина, что за рулем, вопросительно смотрит на меня. Я, воспользовавшись его замешательством, запрыгиваю на заднее сидение чужого автомобиля. Там тонированные стекла.

– На вокзал, – быстро тараторю я.

– Авто или ж/д? – спокойно спрашивает мужчина.

Я не вижу его лица, на голове капюшон толстовки.

– Автовокзал. Пожалуйста. Я заплачу, – дрожащими руками достаю из сумочки пять тысяч рублей. Подаю водителю.

– На рейс опаздываешь?

– Да. Опаздываю.

– Ну, хорошо. Едем. Убери деньги.

Машина трогается, а я смотрю в заднее окно. Мимо мчится полицейская машина с включенной сиреной, и я вжимаюсь от страха в сидение. Машина останавливается у моего подъезда. Интуиция вопит, что они по мою душу прибыли.

– Не переживай, Кристина, ты вовремя улизнула.

– Да. Вовремя, – облегчение резко сменяется тревогой, по спине пробежал холодок. – Не поняла… Откуда вы знаете мое имя? – хватаюсь за ручку на двери, я готова выпрыгнуть из машины на ходу. Но дверь заблокирована.

Невидимая удавка снова затягивается на моей шее.

– Кто вы? – шепчу я, встречаясь с его взглядом в зеркале заднего вида.

– Тот, кто спас твою жизнь.

Глава 2

– Куда вы меня везете? – решаюсь прервать гнетущую тишину своим вопросом.

– В безопасное место.

– Я не хочу с вами никуда ехать. Остановите машину, – истерично кричу. – Немедленно.

На нервной почве к горлу подступает тошнота.

– Сколько минут ты проживешь, если выйдешь из машины? – спокойно спрашивает он, туша во мне негодование.

В чем-то он прав. Недолго я проживу, если учесть, что сам Лютов вынес мне приговор.

– Я уеду. Довезите до вокзала, – умоляю я.

– Куда ты собралась? У тебя ни родственников, ни друзей. Тебя нигде не ждут.

– Это неважно. Главное – уехать отсюда.

–Тебе не дадут даже купить билет, а если ты умудришься купить его, тебя снимут с рейса. Ты и десяти километров не проедешь. Тебя пасут уже дней шесть. Вокзал и аэропорт – последние места, где тебе следует появляться. У местной полиции уже имеется твое фото. Сотовый где?

– Дома, – отвечаю после того, как обшариваю карманы и сумочку. Телефон лежал у компьютера на зарядке. Я его не взяла, а вот ключи от квартиры прихватила с тумбочки в прихожей.

– Это хорошо, не отследят. В сумочке что?

– Паспорт, деньги, личные вещи, – прижимаю к груди сумочку.

– Выложи все из нее.

– Зачем?

– Выполняй, – командует он, совершая обгон.

Вываливаю на сидение содержимое моей сумочки. Помада и тампоны падают на пол, и я поднимаю их, засовываю в карман кофты. Окно открывается.

– Выброси сумочку?

– Она стоит двадцать тысяч, – возмущенно говорю я.

Это единственная дорогая вещь, которую я позволила себе, подарок на день рождения.

– Твоя жизнь стоит двадцатку?

Выбрасываю сумочку, с досадой смотря на траекторию ее полета. Окно тут же закрывается.

– Почему они следят за мной?

– Ты мне ответь на этот вопрос.

– Я не знаю.

– Думаю, что ты лукавишь.

– Зачем вы спасли меня?

– Из любопытства. Хочу знать, почему Волк и Лютый установили наблюдение за тобой.

– Я ответила, что не знаю этих людей. Это ошибка.

– В их раскладах не бывает ошибок. Я тебе не верю.

Я замолкаю. Слежу за дорогой, смотря в окно. Прислушиваюсь к внутренним ощущениям, изредка бросая взгляд на водителя. От него я не чувствую угрозы. Если бы не он я бы уже была мертва. Это веский аргумент в его пользу.

Автомобиль мчится, мужчина сосредоточенно следит за дорогой, не забывая постоянно перестраиваться из ряда в ряд. Другие участники движения сигналят за то, что он подрезает и создает аварийную ситуацию, но ему, кажется, на это наплевать. Он невозмутим. Оборачиваюсь. Слежки за нами нет. Хотя, если бы и была, я вряд ли бы заметила это.

– Долго ехать? – интересуюсь я.

– Долго. Можешь поспать.

– Боюсь, что не усну.

–Как знаешь.

– Я…

– Молча. Едем молча.

Не очень-то хотелось с ним разговаривать.

– Лучше ляг, чтобы тебя не было видно. Будем проезжать через пост.

Послушно ложусь на сидение.

***

– Выходи, – слышу голос незнакомца над головой.

Неужели я уснула? Видимо, да. Осторожно выбираюсь из автомобиля. Оглядываюсь. Передо мной небольшой охотничий домик, вокруг хвойный лес.

– Бежать не советую, – он достает спортивную сумку из багажника, потом нажимает на кнопку брелка, блокируя автомобиль. – Кругом дикие животные, до ближайшей дороги километров сорок.

Несмотря на меня, он идет вперед. Мне не остается ничего, кроме как следовать за ним.

– Здесь нет ни электричества, ни сотовой связи, – говорит он, как только мы входим в дом. Зажигает несколько керосиновых ламп.

– Не удивительно, такая глушь, – тихо произношу я, смотря на простую обстановку.

– Но даже если бы это все здесь было, я запретил тебе звонить кому-либо, пользоваться социальными сетями тоже категорически запрещено. Для всех ты исчезла в неизвестном направлении. Этот статус для тебя сейчас тождественен жизни. Они не должны тебя засечь.

– Я поняла. Я ж не враг сама себе.

– Сомневаюсь. Какими коридорами в женской голове ходят мысли мне не понять, но порой вы совершаете нелогичные поступки.

– Мне в висок тыкали пистолетом. Я буду сидеть тут как мышка.

– Отлично. Проходи вперед. Спальня тут одна, можешь занять ее.

– А ты? – в гостиной нет ни дивана, ни кресла. Лишь стол и пару стульев. На них спать неудобно.

– Я могу спать на полу или в машине.

---