Читать онлайн «Дети Аллаха»

© Дмитрий Казаков

The good die young

There might be no tomorrow

In god we trust

Through all this pain and sorrow

Rudolf Schenker, Christian Kolonovits “Scorpions”

Часть 1. Аш-Шам ат-Тарихий

Глава 1

Темнота, боль, далекие голоса, похожие на ангельское пение.

Самир ощутил, что поднимается, взлетает. Нечто соскользнуло с ног, его мотнуло. Он закашлялся, по лицу потекла холодная вода, и по глазам ударил яркий белый свет. Попытался заслониться, но рука не послушалась.

– Тихо-тихо, дорогой, клянусь своими усами, – сказал в ухо голос совсем не ангельский, хриплый и густой, как мед.

Самир обнаружил, что сидит на земле, его придерживает за плечи сосед, сапожник Бутрос, от того тянет дешевыми сигаретами, а мир вокруг кружится, трясется и качается… Он только что сидел на диване. Едва включил телевизор, когда услышал рев в небесах и гул разрывов.

Брат как раз вошел в комнату, мама и сестра остались на кухне… Где они?

Пронзивший Самира ужас оказался сильнее любой боли. Он дернулся, пытаясь вскочить, освободиться из хватки Бутроса, но тот лишь усилил нажим и повторил, дыша табаком:

– Тихо. Сиди, не дергайся.

Круглолицый мужчина в белом халате присел на корточки перед Самиром, принялся ощупывать тому ноги, затем пробежал пальцами по плечам, заставил согнуть руки в локтях, сжать кулаки.

– Порядок, – сказал он. – Ушибы и ссадины, но кости целы.

– Где… они? – выдавил Самир через спекшиеся, разбитые губы.

Болело все, но ему было наплевать. Он хотел увидеть маму, младшего брата, сестру, убедиться, что с ними все в порядке, избавиться от страха, рвущего внутренности подобно громадной пиле из ледяного металла…

Мужчина в белом халате посмотрел с сочувствием, а сапожник Бутрос тяжело вздохнул и сказал:

– Ты, мальчик…

Но тут послышался знакомый голос, и Самир вновь едва не подпрыгнул: Ильяс!

– Брат! Брат! – воскликнул тот, и через мгновение оказался рядом, уткнулся лицом в плечо и заплакал, содрогаясь всем телом, обхватив Самира и прижавшись тесно-тесно.

Ребра отозвались вспышкой боли, зато шум в голове утих, а мир перестал качаться. Словно в младшем брате Самир обрел некую опору и, держась за нее, смог оглядеться, преодолел сопротивление избитого тела.

Вот желтый забор, за которым прячется школа-мектеб, и в нем пролом, его раньше не было. Дом сапожника Бутроса, покосившийся, ободранный, с выбитыми окнами, а дальше… дальше… там, где должно стоять их жилище, маленькое, но уютное… дальше…

Самир решил – у него что-то произошло с глазами, и закрыл их, но тут же снова открыл. Потряс головой, поднял руку – и та на этот раз послушалась – вытер лицо от грязи, пота и крови.

Груда развалин, угол из двух огрызков стены, и воронка, черный провал.

Сердце Самира словно рухнуло в этот провал, кануло во тьму и холод, которые приносят в их город, в их страну военные самолеты, летящие с запада, со стороны далекого моря. Накатило желание заплакать, так же, как Ильяс, в полный голос, не сдерживаясь, но он вспомнил, что он старший мужчина в семье, что он не может вести себя как ребенок.

Поэтому он только сморгнул, давя злые, едкие слезы, и спросил, обращаясь на этот раз прямо к Бутросу:

– Где они?

Сапожник отвел глаза, огладил наполовину седую бороду и сказал, подняв руку:

– Там.

Осторожно, стараясь не потревожить Ильяса, Самир повернул голову и приподнялся: закрытые тканью вытянутые предметы, бывшие недавно людьми, из-под материи торчат ноги, одна пара, вторая.

– Может быть, не стоит им… – начал круглолицый в белом халате, но Самир увидел цветастые носки с покемонами, их сегодня надела сестра, они ведь ее любимые… были.

Теперь он знал, что случилось с матерью и сестрой, и страх ушел, его сменило нечто худшее – колоссальная, размером с город пустота, неведомым образом поместившаяся внутри, и пылающее на самом ее дне пламя ненависти. К тем, кто убил. Превратил живых людей в изуродованные куски мяса, а дом – в руины, в ничто, пустое место.

Самир задрал голову, уставился в небо, откуда пришла смерть.

– Почему они летят к нам?! – крик ударил по ушам, словно кнут по обнаженной спине, и он не узнал голоса, подумал лишь, что тот смутно знаком – одна из соседок. – Проклятые убийцы! Что мы им сделали?! Почему они бросают на нас свои бомбы?! Провалитесь в ад!

Крик превратился в сдавленные рыдания, послышался мужской, утешающий голос.

– Ну, мальчики в порядке, и это почти чудо, учитывая, откуда вы их вытащили, – сказал круглолицый в белом халате, врач или фельдшер из городской больницы. – Понимаете, забрать их мы не можем, у нас хватает тяжелораненых…

Перекрывая рыдания тех, кто потерял близких, заглушая стоны пострадавших и сочувственные увещевания врачей, понеслось оттуда, где над домами поднимался минарет над мечетью шейха Мансура:

– Аллах велик! Аллах велик! Свидетельствую, что нет божества, кроме Аллаха! Свидетельствую, что Мухаммад – посланник Аллаха! Собирайтесь на молитву!

«Почему не разбомбили их? – хотелось спросить Самиру. – Запад воюет с ними! Почему мы?».

Но женщина может позволить себе жалобные крики и причитания, он же мужчина, старший в семье… с сегодняшнего дня состоящей из двух человек, но все же семье.

– У них есть родственники? – поинтересовался круглолицый, повысив голос, поскольку муэдзин продолжал выпевать призыв-азан.

– Нет, клянусь своими усами, – ответил сапожник Бутрос. – Родители их из деревни. Кафр Касем вроде бы, на севере, на самой границе с турками. Отца убили три года назад.

«Четыре! Это сделали ублюдки-мусульмане!» – едва не выкрикнул Самир, но сдержался, крепче прижал к себе брата и погладил того по голове.

На самом деле никто не знал, почему оказался застрелен никому не мешавший, тихий семьянин Салим Абд-аль-Малак. Он просто не вернулся с работы вечером, а утром его тело нашли в одном из переулков Рыночного квартала.

– Печально, да упокоит Господь его душу, – сказал круглолицый и перекрестился.

– Он на небесах. – Бутрос повторил жест. – Мы ради Христа приютим мальчиков. Моя жена будет рада присмотреть, ведь наш старший уехал в Иорданию, а дочь… она… – сапожник сглотнул.

«Погибла во время одного из налетов» – мог бы сказать Самир, но смолчал.

– Отлично, – круглолицый поднялся. – Если что будет нужно – обращайтесь. Благословит вас Пресвятая Дева.

– Благословит тебя Пресвятая Дева, – отозвался Бутрос. – Спасибо.

Самир вновь не открыл рта: если бы Пресвятая Дева была именно такой, какой ее описывал отец Григорий, милосердной и сострадательной ко всем без исключения, то она бы не позволила случиться тому, что случилось, она бы не дала умереть сначала отцу, а потом и сестре с матерью.

Или ей наплевать на них, или ее вообще нет!

Этой мысли Самир испугался – такое думать могут только сумасшедшие.

– Спасибо, уважаемый, – проговорил он, ощущая, что губы ворочаются, словно чужие. – Мы с братом благодарим вас за вашу доброту, но у нас есть свой дом, и мы не…

– Не глупи, мальчишка! – рыкнул Бутрос. – От вашего дома ничего не осталось! Поднимайтесь, и пошли!

Ильяс оторвался от плеча брата: заплаканное лицо, красные глаза, оттопыренные уши, родинка на подбородке.

– Может, пойдем? – сказал он, глядя на Самира заискивающе. – Там же ничего. Даже если бы все было, то я не хочу смотреть…

– Вот тебе раз! – Самир нахмурился, потеребил себя за ухо. – Ты младший! Слушай, что я говорю! Нам нужно позаботиться о телах…

– Мы этим займемся, – вмешался сапожник. – И отец Григорий. Вон он, кстати.

Священник, высокий и рыжебородый, остановился там, где в ряду домов возникла прореха, наклонился над лежавшей на земле пожилой женщиной. Поднялась его рука для благословения, качнулась голова в черном тюрбане, и женщину погрузили на носилки, понесли туда, где мерцали огни на крыше обшарпанной машины скорой помощи.

– Идем, – Бутрос подхватил Самира под мышки и поставил на ноги, Ильяс вскочил сам. – У нас есть свободная комната, пусть маленькая, но чистая. И окна… мы вставим. А о матери и сестре не беспокойтесь, мы о них позаботимся. Не бойтесь.

Самир глянул туда, где из-под ткани торчали ноги в розовых носках с покемонами, и сам пошел следом за сапожником, зато брата взял за руку – просто на всякий случай. Ильяс такой – лучше за ним присмотреть.

Пустота колыхалась внутри, как исполинский аэростат, и в то же время придавливала к земле. Конечно, у них есть свой дом, и они туда обязательно вернутся, но не сегодня, а завтра… Горло сухое, синяки со ссадинами ноют слишком сильно, ноги дрожат, так что сейчас он мало на что годится, да и Ильяса надо пристроить.

Завтра утром обыскать развалины, найти все ценное, забрать то, что можно восстановить или продать…

Они двое, они семья, они выжили и должны жить дальше.

Хотя бы для того, чтобы отомстить.

Глава 2

Горячее небо изрыгало зной. Он обжигал голову, но Самир все равно чувствовал, что ему холодно. Ледяной сыростью тянуло из могилы, похожей на воронку, возникшую рядом с их домом.

---