Что такое телефон в те времена знали все. На центральной улице города стояли пару будок с аппаратами. Да, собственно и звонить особо было некуда и некому, только 01 – пожарная, 02 – милиция, 03 – скорая помощь.

Главная задача детворы того времени – воспитываться самостоятельно, выдумывать игры: казаки-разбойники – это когда разбойники мелками рисовали стрелки, указывающие путь их передвижения, а казаки их ловили; лото – когда таскали бочонки с цифрами из мешка и озвучивали цифру, и те, кто быстрее всех закроет камешками столбец с названными цифрами, тот и победитель; домино; метали по влюблённым парочкам бомбочки из песка, увёрнутого в бумагу; строили крепости из снега и обстреливали друг друга снежками; лепили снеговиков; летели с горки на санках; прыгали на скакалках и в классики, «выбивало» – такая игра в мяч; по вечерам поедали пирожки из соседнего кафетерия; жгли пустые деревянные ящики, заимствованные у того же кафетерия, а потом на углях пекли картофель и по-взрослому играли в бутылочку, которая выбирала партнёра для поцелуя; а в летний период уезжали в пионерские лагеря.

Но прежде чем стать пионером, нужно было вступить в ряды октябрят. Затем пионеров принимали в комсомол, и то не всех, а только самых ответственных. И когда детство кончалось, можно было вступить в коммунистическую партию, пройдя строгий отбор. Так мы взрослели. Жили все счастливо, не зная, что такое связь и телевидение, хотя и эти отрасли со временем развились, благодаря техническому прогрессу в соседних странах.

Люди посещали кинотеатр, чтобы просмотреть новый фильм, и неважно, с каким сюжетом. Это было раз в неделю. Почему так редко? Да потому, что одного дня, а порой и месяца не хватало из-за огромного количества желающих его посмотреть. Иностранные фильмы в прокате были редкостью. Народу хотелось прикоснуться взглядом к неведомому миру, о котором можно было мечтать только во снах. Лики актёров им казались красивыми, как у богов, которых в стране с атеистическими взглядами мало кто видел на иконах. Модницы же копировали фасоны платьев у француженок. Каждый извлекал из сюжета фильма то, что больше всего интересовало.

Позже появились телевизоры, и дворы пустели на те пятнадцать минут, когда в эфире транслировали мультики. Страна богатела и люди вместе с ней. На рваных дорогах появились автомобили – «Запорожец», «Москвич», «Жигули» – это для населения, и «Волги», – для важных начальников. Водители крутых автомашин были такими же важными, как и их пассажиры.

Папа любил различную технику. Правда трудно сказать какую и почему, потому что её у частных лиц в принципе не было. Когда-то, ещё мальчиком, он, впервые, управляя гужевой повозкой, почти вусмерть загнал лошадь. А позже, когда он пошёл в армию, там освоил управление железным конём – танком. Это и привнесло ему знания о механизмах.

Велосипед был первым его личным техническим средством передвижения, когда по работе пришлось мотать километры от одного селения к другому. Зимой приходилось топать ногами. Это его нервировало. Пешком ведь много дел не порешаешь.

Прогресс всё же пришёл в наш городок. В магазины поступили в продажу мотоциклы и очередь на них была длинной. На всех желающих товара не хватало. А после приобретения и эксплуатации выяснялось, что существует дефицит горючего топлива и мест, где можно заправить своего двух колёсного друга. Однако выручали несуны, – это не воры. Это из той серии, когда всё вокруг совхозное, всё вокруг моё. Этим пользовались люди, которым нужны были деньги. Им не хватало на добротную жизнь. А бензин был нужен всем.

Наконец-то я дошла до сути. Я мусолила тему проживания в СССР для того, чтобы вы понимали, в какое время я жила. Это была предыстория моего существования в социалистическом социуме. Пришло время рассказать историю из детства.

Мой дед купил мотоцикл, а потом подарил сыну. Радости у отца не было предела. Это была «Ява», и цвет его был красный, как цвет флага страны. Любовь к велосипедам, мотоциклам и автомобилям зародилась в нём во времена его детства.

Хромированные детали сияли блеском, и рычал этот зверь на всю округу. Эйфории по поводу долгожданного приобретения лично я не испытывала, потому что не могла понять сути новоявленного отцовского счастья в силу малолетства. Первое моё мнение о мотоцикле – это то, что выхлопные трубы у него горячие, потому что я, потрогав их, обожгла указательный палец. А от выхлопных газов я задыхалась и беспрестанно кашляла. То ещё счастье…

Помню, как я впервые ощутила, что такое быть зажатой в тиски. Меня маленькую садили между родителями, и затем они неслись по кочковатой извилистой дороге в гости к бабушке. Мы, втроём, крепко прижавшись, чувствовали, как от скорости развеваются не только волосы, но и трепыхается одежда. Папа говорил:

– Главное, чтобы бак с бензином был наполнен под завязку. Иначе придётся ночевать в поле с мотоциклом.

Но народ приспособился находить бензин на автодорогах у проезжающих мимо грузовиков. Папа тоже пользовался этим навыком, хотя государство запрещало.

Отцу всегда хотелось мальчика. Вот он всячески и обучал меня, свою дочь, всем премудростям технических новинок, которые приобретал. Поехали мы как-то с папой на нашем алом мотоцикле покататься по округе. И тут папе взбрело в голову сделать из меня байкера. Было мне от силы десять лет. И, конечно же, я в те лета обладала абсолютной тупостью в технике, как многие девочки. У меня даже конструктора не было. Я швейной машинки на тот момент в глаза не видела и даже ни одной детской машинки. Сидела у меня на комоде одна немецкая кукла, которую и трогать-то мне не разрешали, чтобы не испачкать. Поэтому я благополучно осваивала на придворовой территории детские игры. Карты игральные – это была моя стихия. Но шулера из меня не вышло…

– Вставай! – сказал мне папа, остановив мотоцикл. Ведь пока я сидела, он сойти с него не мог.

Я повиновалась и спрыгнула на обочину. Отец махом перекинул ногу и стал рядом с рычащим монстром. Погодка была солнечная, а вокруг только поля с подсолнухами и кукурузой перемежающиеся посадками абрикосов. Мы прогулялись по полю. Ведь всё вокруг колхозное, всё вокруг моё. Скрутили голову подсолнуху, поклевали сырых, молочной спелости, семечек и зашли в посадку потрясти абрикос. Так как прятать всё заимствованное было некуда, мы с пустыми руками вернулись к мотоциклу. Папа предложил:

– Дочь, хочешь прокатиться? Я в твои годы о таком и не смел мечтать. Мысли были только о хлебе насущном. С братом ходили просили у людей остатки еды, картофельные очистки, потроха, чтобы с голодухи не умереть. А у тебя такие возможности в новом мире. Садись за руль.

Я поёжилась от папиной щедрости и ответила с кислым лицо:

– Не хочу!

– Боишься?.. Не бзди, я тебя подстрахую.

Перспектива была не радужной. Перед папой я всегда робела. Он был строг и добр одномоментно. Его взгляд карих глаз сверлил моё сердце. Папа был настойчив и подтолкнул меня ближе к рулю. Ещё чуть-чуть и я бы расплакалась от страха, когда он толкал меня в спину и приговаривал:

– Забрасывай ногу и устраивайся удобнее…

– Не хочу-у, – насупив губы, я посмотрела на него исподлобья, но перечить не стала – себе дороже.

Папа взгромоздился позади меня и огромной скалой навис над моей хрупкой спиной. Он обхватил ручки управления мотика и пару раз газанул. Я вздрогнула. Непривычная позиция – сидеть на месте водителя, оголила мои нервы. Теперь я ощутила себя не защищённой папиной спиной от мира. Трудна жизнь на передовой, когда папа, вожак стаи, болтается где-то позади.

– Держись за руль. Это классно – водить мотоцикл.

Папа был краток, когда пояснял мне принципы вождения. Половину урока я не освоила, схватила информацию по верхам, но всем своим видом соглашалась со сказанным.

Я крутнула ручку, мотор взревел, и, медленно отпустив сцепление, я тронулась. Папа страховал меня, понимая всю тупость подростка. Колесо переднее вращалось так быстро, что мне казалось, оно стоит на месте, и отвести взгляд от него не хватало ума. Я закрыла глаза. Этого даже отец не ожидал. Но я увеличивала скорость, зажимая ручку газа. Мы неслись по дороге:

– А-а-а! – мой ор поглотил рёв мотора и ветер в ушах.

– Открой глаза, дурёха! – папа поправлял руль, который я исправно тянула вправо.

– Я боюсь… – мои губы от ветра не смыкались.

– Мо-о-шка… А-а-а!.. В глазу-у…

– Потри рукой, – посоветовал спокойно папа.

– Не могу, я же рулю…

– Бросай руку! Я сам рулю.

– А-а-а! Мы упадём…

– Ты, что ослепла, дороги не видишь? Куда ты прёшь?

Мотоцикл резко встал.

– Я не буду больше ездить на этом драндулете, – плакала я, вытирая глаза, слезившиеся от мошки.

– Слезай, – и папа чуть отцепил мои синие пальцы от ручки тормоза.

Первый опыт вождения был неуспешным. Жалко было папу. Я не оправдала его надежд.

Время шло запросы росли и теперь семья прикупила коляску к мотоциклу. Моё место на трёхколёсном монстре определилось сразу, и теперь, когда накрапывал дождь, я могла укрыться от осадков, накрывшись с головой попоной, и сидеть в тёмном уголке, будто мышь в норке. Ездить втроём стало удобнее, ведь за пару лет я вытянулась и уже не могла помещаться между родителями.

---