Эту красотку совершенно точно прислали следить за высоким гостем. Вопрос – кто? Сам король Энриге? Кронпринц Умбердо? Или вовсе не гацонцы?

Напившись, Альдор с глухим стуком поставил сосуд на мраморный бортик бассейна. Задубевшие после долгой дороги мышцы наконец-то расслабились. Усталость навалилась тяжелой плитой, его клонило в сон.

– Каково быть правой рукой самого короля? – проворковала Гемма над самым ухом эрцканцлера, ловкие девичьи пальцы принялись разминать плечи. – И не абы какого, а самого Грегора Волдхарда…

– А каково тебе ублажать всех, кого прикажут? Не зная усталости, не имея возможности отказаться…

– Иногда это приятно. Вы, например, очень хороший гость. Ведете себя с достоинством, рук не распускаете и не позволяете себе грубостей.

– Но это в любом случае твой долг – делать, что говорят, в интересах тех, кому ты служишь. Даже окажись я похотливым грубияном, тебе бы пришлось со мной любезничать. Я занимаюсь тем же, но не в благоухающих розами термах, а в темных кабинетах и холодных дворцовых залах.

– Выходит, высокая политика ничем не отличается от моего ремесла? – усмехнулась банщица.

– Именно. Разница лишь в наказании за ошибку. Если ты крупно облажаешься, тебя повесят. Или изуродуют лицо так, что клиентов искать ты сможешь лишь среди портовых нищих и умрешь от какой-нибудь хвори через год-другой. Мне же, как аристократу, отсекут голову. Но исход один.

– Исход всегда один, ваша милость.

– Однако не стоит стремиться к нему раньше времени.

– И то верно, – не видя лица Геммы, Альдор все равно понял, что эти слова она проговорила с улыбкой. Мастерица своего дела – старалась поддержать любую беседу, лишь бы получить вожделенное серебро. Некоторым политикам стоило бы поучиться дипломатии у шлюх.

Тем временем Гемма взяла небольшой кусок драгоценного мыла и принялась взбивать сероватую пену. Вышло негусто.

– Вот так, – ворковала она, медленно скользя мочалкой по плечам Альдора. – Наклоните голову вперед, ваша милость.

Он подчинился. Сильные пальцы банщицы поначалу задумчиво скользили и блуждали по его коже, но чуть позже с удивительной точностью отыскивали и разминали самые болезненные места. Когда следовало надавить щедрее, Гемма почти наваливалась на его плечи всем своим небольшим весом, и эрцканцлер улавливал дивный цветочный аромат ее волос.

– Вам нравится?

– Боже, да! – следовало признать, что ему не хватало такого расслабляющего покоя. Гацонские удовольствия, и правда, размягчали. – Еще, пожалуйста. Вот здесь чуть сильнее.

– Как вам угодно.

В паху сладко заныло. Видит бог, он делил ложе с женщинами слишком давно, но никогда – с теми, кого по-настоящему хотел. Гемма нравилась ему, но потакать слабостям он не мог. Не сейчас, когда от его визита в Турфало зависело будущее Хайлигланда.

И, кроме того, в Ульцфельде его ждала нелюбимая беременная жена.

– А теперь все остальное, – проговорила банщица и, отложив мыло, принялась развязывать тесемки своего одеяния.

– Это еще зачем? – опешил Альдор.

– Не хочу, чтобы промокло. Хотя…

В следующий миг Гемма опустилась на бортик бассейна и ловко спрыгнула в воду. Мыльные брызги окатили барона по самую макушку.

– Простите, ваша милость. Я такая неуклюжая, – однако в ее тоне не было ни доли раскаяния.

Альдор фыркнул и откинул прилипшие ко лбу волосы. В глазах щипало. Гемма же, не чувствуя ни капли стыда, двинулась к нему, улыбаясь шально и призывно, наконец-то почувствовав его смущение и осознав свою власть. Теперь банщица играла по хорошо знакомым ей правилам.

Альдор проклинал судьбу. Он верностью заслужил титул, вырвав его из лап куда более влиятельных хайлигландских мужей. Два года правил королевством, покуда настоящий король играл в религиозного фанатика. Денно и нощно защищал своего владыку и построенный им мир от нападок врагов, коих набралось с полматерика. Он, эрцканцлер мятежного Хайлигланда, интриговал, убивал и шпионил во имя родной страны, но сейчас испугался напора красивой шлюхи. Смутился, покраснел до мочек ушей и не знал, куда деть руки, от столь пристального внимания к своей персоне. Сказывались монастырская юность и долгие обеты воздержания. Теперь ему перевалило за тридцать, а должным образом обращаться с дамами он так и не научился. Был слишком занят, поудобнее усаживая Грегора Волдхарда на трон.

– Ты не обязана этого делать, – прохрипел барон, когда девушка почти прижалась к нему. Чертовы цветочные духи, раскрывшие аромат на распаренной коже во всю силу, сводили с ума.

– По моим наблюдениям, самостоятельно намылить спину весьма сложно, – как ни в чем не бывало, сказала Гемма и потянулась за мочалкой.

Альдор не почувствовал – скорее, услышал удар. Серебряный кубок с глухим звоном треснул по черепу. В глазах потемнело, пальцы сорвались с бортика, и он, поскользнувшись на мраморе бассейна, с головой ушел под воду.

Он беспомощно барахтал руками, ноги тщетно искали опору – стоило нащупать пол, как ступни тут же соскальзывали; попытался оттолкнуться и выплыть, но руки Геммы, только что такие ласковые и нежные, немилосердно сдавливали голову и топили, топили, погружали его еще ниже. Альдор открыл глаза и тут же пожалел – всюду мыльная муть, глаза жгло и резало. Вокруг растекалось красное, но боли он не чувствовал, лишь бешено пульсировала кровь в месте удара. В груди горело, воздух заканчивался, а тело слабело. Отчего-то пришла дурацкая эпитафия: эрцканцлер Хайлигланда утоплен в гацонской бане шлюхой. Смерть, достойная его жизни и деяний.

Гемма давила так сильно, словно была не хрупкой женщиной, но крепким молотобойцем, и хотела не утопить, а раздавить его голову, чтобы та лопнула.

Он нащупал рукой гладкую стену бассейна и, оттолкнувшись, пнул в сторону, где могла стоять шлюха. Давление на голову ослабло, ему померещился то ли вскрик, то ли ругательство, но все заглушал стук собственного сердца в ушах. Он пнул снова, из последних сил, одна рука убийцы сорвалась с его головы, и этого хватило, чтобы освободиться.

Наощупь он нашел бортик, со всей силы вцепился в острую грань и выплыл. Горло и грудь чуть не разорвало от потока воздуха, Альдор жадно глотал спасительный пар и никак не мог надышаться. Он вытер лицо, кое-как разлепил глаза и увидел, что Гемма уже нашарила кубок и надвигалась на него.

– С-стража! – воззвал он, но получилось слишком тихо. – Стража!

– Впервые в жизни промахнулась, представляете? – спокойно молвила женщина, взвесив оружие в руках. – Вас не услышат, стража давно мертва.

– Кто тебя послал?

– У Хайлигланда полно врагов. И все они понимают, что власть короля держится на вас. Лишите Волдхарда его слишком деятельного эрцканцлера, и на троне он просидит недолго.

Он дотронулся до головы и обмяк, надеясь сбить женщину с толку.

– Кто?

– Какая разница? Исход всегда один, ваша милость.

– Представить не можешь, как же ты не вовремя, дорогая, – прохрипел Альдор.

И, дав ей приблизиться на достаточное расстояние, ударил. Гемма поскользнулась и едва не запуталась в так и не снятой тунике. Альдор схватил руку, в которой она сжимала ножку кубка, и со всей силы ударил ею об острый край бортика. Женщина по-звериному взвыла, выронила ношу и свободной рукой вцепилась ему в лицо. Бровь прожгло болью, хлынула кровь.

– Кто тебя послал? – шипел Альдор, стискивая ее шею. Вены вздулись, красивое лицо Геммы начало багроветь.

– Иди к черту!

Она резко отдернула руку, вытащила из прически длинную шпильку и замахнулась. Альдор увернулся, но отпустил руки. Гемма на миг потеряла равновесие и явно больно ударилась спиной о стену бассейна. И снова замахнулась – теперь женщина могла работать только одной рукой, вторая безвольно повисла. Альдор перехватил ее запястье и вывернул. Гемма брыкалась, пиналась, волосы метались в воде, как стая бешеных миног.

А затем она оттолкнулась и вонзила шпильку прямо ему в плечо.

– Черт!

Боли он уже не чувствовал, только ярость. Альдор зарычал, кое-как заскользил по дну бассейна и вцепился в волосы мучительницы. Удобные длинные волосы, которыми красотка Гемма, должно быть, так гордилась.

Они-то ее и погубили.

Намотав мокрую шевелюру на кулак, Альдор со всей силы впечатал голову Геммы в мрамор. Она закричала – в который уже раз, ее крики должны были поднять на уши весь этаж, но стража так и не появилась. Он ударил снова, и бортик окрасился красным. Гемма тянула к нему руки, царапалась и шипела, но он, не чувствуя уже ничего, продолжал наносить удары до тех пор, пока неудачливая убийца не затихла, а вода в бассейне не стала розовой.

Альдор не сразу понял, что она была мертва. Освободив руку от ее волос, он поднял со дна чашу и кое-как вылез из треклятого бассейна с уже остывшей водой. Голую кожу щипал сквозняк. Эрцканцлер подошел к столику и дрожащими руками налил себе воды. Рана на голове наконец-то разболелась, его тошнило, ноги ослабели. По шее и спине стекала струйка горячей крови – кубок оказался мощным оружием.

Альдор сделал нетвердый шаг и поскользнулся на луже собственной крови, смешанной с водой. Он упал, больно ударившись лопатками, но уже не нашел сил встать. Кубок звякнул рядом и покатился к бассейну. Альдор повернул голову и уставился на тело Геммы – оно плавало на середине лицом вниз, словно красотка старательно разглядывала дно.

– Исход всегда один, дорогая, – прошептал Альдор. – Всегда один.

---