Смертная

Мария Сакрытина

“Смертная”

(Мария Сакрытина)

Пролог

“История Шамиран из уст Сун-леги-уннонни”, III таблица в пересказе

Всё видавший до края мира поведал однажды, как задумал Отец-Небо истребить род человеческий, ибо погрязли люди во грехе. Скорбью исполнилось сердце бога и пожалел Отец, что создал людей, ибо взяли они слишком много от безумной Матери-Земли.

Но не желал он ссориться с женой, ибо ей люди были угодны. Позвал он тогда старшего сына, бога Дзумудзи, и повелел ему сжечь посевы, обратить воду в кровь и наслать на людей мор. Затрепетал Дзумудзи, предвидя гнев Матери. Умолял он Отца смилостивиться, но тот был непреклонен. “Не ты ли повелеваешь бурями? – сказал он сыну. – Разве не про тебя говорят люди, что не знаешь ты жалости, ибо сердце твоё – камень?”

Не посмел Дзумудзи противиться отцовской воле, но решил пойти на хитрость. Позвал он Эрешкигаль, повелительницу подземного мира. И сказал ей: “Позволь увидеть жену мою, прекрасную Шамиран”. Знал Дзумудзи, что не раз Шамиран заступалась за людей, и утихал гнев Неба, ибо сладостны речи богини любви, и ведомо ей, как смирять мужские сердца.

Выслушала его Эрешкигаль и ответила: “Нет её в моём царстве”.

Удивился Дзумудзи: “Разве не томится Шамиран под землёй в холоде и тоске? Разве дозволено ей вернуться наверх – увидеть солнечный свет, вкусить жизни?”

Сказала тогда Эрешкигаль: “Сама спустилась ко мне Шамиран, а тебе ведом закон: никто не уйдёт из царства смерти, не предложив себе замену”.

Отвёл взгляд Дзумудзи, ибо как ни любил он жену, умереть ради неё не хотел.

“Не пожелала Шамиран вечности подземной, – продолжила Эрешкигаль. – Сбежала в другой мир, к другим богам. Там ищи её, брат”.

(Далее до конца таблицы от текста сохранились только ничтожные фрагменты)

Глава 1. Неправильная

Лена

В кофейне сладко щекочет нос аромат свежих булочек. Ваниль и корица. Господи, как же есть хочется!

– Поехали со мной в Куршевель?

Я поправляю фартук официантки и наклоняюсь к столику.

– Даш, если это шутка, то не смешная. Ты заказывать будешь?

Она улыбается сначала мне, потом возникшему за стойкой Андрею. Делает большие глаза, мол, кто это?

– Владелец, – шёпотом отвечаю я.

Даша кивает, потом оглядывает пустой зал.

– Пообедай со мной, а?

– Даш…

– Пожалуйста, – она повышает голос и смотрит поверх моего плеча на Андрея. – Я её надолго не задержу, честное слово!

Андрей поджимает губы, но кивает. А потом сам приносит нам салат с кедровыми орешками, сливочный суп и курицу с апельсинами.

Я падаю в кресло рядом с Дашей и накидываюсь на еду.

– Фпафифо!

– Да я просто хотела посмотреть, сколько ты ешь, – смеётся она. – Как тебе удаётся не располнеть с таким рационом? Порции здесь огромные! В меня десерт, наверное, уже не влезет.

– Очень зря, Андрей круто печёт. – Я оглядываюсь на витрину с тортами. – Видишь меренговый рулет с киви? Ты такой нигде не попробуешь, он просто тает во рту. А вон ещё…

– Нет, правда, как? – перебивает Даша, окидывая меня внимательным взглядом. – Лен, ты что, ведьма?

– Ха-ха. Я добрая фея из твоей сказки. Между прочим, как там… э-э-э…

– Игорь? Никак. Врут карты, он герой не моего романа.

Я киваю. Даша год была безответно влюблена, но старшекурсник из Бауманки в упор не замечал девушку, увешанную ловцами снов, как новогодняя ёлка – шариками. Тогда Даша носила платья-балахоны, огромные рюкзаки и дреды. Сутулилась, не отрывала взгляд от пола, говорила тихо, потому что считала себя скучной и некрасивой.

Сейчас она улыбается, смотрит прямо, двигается плавно и щеголяет в костюме от “Шанель”. В руках у неё сумка-малютка “Боттега”, а волосы уложены мягкими волнами. Впрочем, в ушах всё равно болтаются ловцы снов – от модного московского дизайнера. Ей идёт. Настоящая красавица – какой всегда и была. Словно Золушка, нарядившаяся к балу.

– Он двух слов связать не может и вечно зовёт меня в клуб. Даже не знаю, что я в нём раньше находила? Умопомрачение какое-то.

Я снова киваю. Внешность модели, дизайнерские шмотки и самомнение, купленное на деньги папы-депутата – вот и весь Игорь. Действительно, умопомрачение.

– В Третьяковку с ним точно не сходишь, – добавляет Даша. – Я предложила пойти на выставку Врубеля, так он сказал, что ночные клубы там – отстой, а “Врубель – это от “врубаюсь”?” Говорю же, герой не моего романа… Лен, ты и правда фея. Как ты это со мной сделала? Я же думать ни о чём, кроме него, не могла.

Я загадочно улыбаюсь, хотя никакой тайны здесь нет. У меня, своего рода, бизнес: нахожу богатую серую мышку, которая мечтает о прекрасном принце. Убеждаю её, что владею страшной магией: через месяц принц падёт к её ногам. Ловкость рук и никакого мошенничества – я всего лишь открываю девушкам глаза на их же красоту. Как ты одеваешься, как двигаешься, как говоришь – всё имеет значение. Красота, конечно, в глазах смотрящего, но я твёрдо уверена, что она ещё и у каждой девушки в голове. Называется, “самооценка”.

– Кстати, о героях… Лен, почему тебя нет в соцсетях?

Я пожимаю плечами.

– Не знаю. Не хочу – и всё. Что мне там выкладывать?

Даша делает большие глаза.

– Шутишь? Да хоть себя! Лен, ты же просто… просто богиня!

– Чего?

– Любви, наверное, – она смеётся. – Как за тобой парни косяками не ходят, не понимаю. Помнишь, мы у универа как-то встречались? Теперь вся моя группа хочет с тобой познакомиться.

Вся группа мехмата. Боже упаси, мне алгебры в школе хватает! Когда я туда хожу.

Даша хмурится и вдруг подаётся ко мне.

– Слушай, я только сейчас заметила… Ты без макияжа, да?

– Почти. А что?

– Мне просто интересно: когда при рождении раздавали синие глаза, пухлые губки и вот такие щёчки, ты везде успела?

Вот поэтому я обычно и не встречаюсь с моими клиентками после окончания работы. При первой встрече золушкам хочется быть как фея – я превратила свою внешность в рекламу. Однако став принцессами, они вдруг понимают: ой, фея, а где ты взяла такие длинные волосы? Ого, это натуральный цвет? Такой чёрный, такой блестящий! А как ты, фея, умудряешься быть стройной, но с такими аппетитными формами? Ты что, колдунья? И ещё…

– Лен, я одну вещь заметила. Скажи, ты специально мужчинам в глаза не смотришь?

Я снова пожимаю плечами. Да, Даш, специально. Потому что когда смотрю – мужчины дуреют. Буквально. Тоже зовут меня богиней и грозятся выполнить любое моё желание. И это ни черта не весело, потому что когда рядом с тобой такой сумасшедший, твоя единственная мысль – бежать от него подальше.

От себя только не убежишь.

– Так вот, насчёт соцсетей – в моей группе есть один парень, он как тебя увидел, так…

– Даш, не нужно.

– Уверена? Дай, хоть фотку покажу.

– Уверена.

Даша вздыхает, оглядывается. Я почти с надеждой смотрю на дверь, но посетители что-то не торопятся идти к нам обедать. Впрочем, кофейня в спальном районе расцветает утром – и вечером. В обед здесь тихо, завсегдатаи на работе.

– Ну как знаешь. А в Куршевель со мной?

Я еле сдерживаюсь, чтобы не поморщиться. Какой мне Куршевель, я на отель в Подмосковье маме в подарок накопить не могу.

– Билеты за мой счёт, номер тоже, – Даша подмигивает. – Я с девчонками еду, познакомишься… Парней к нам приманишь. Давай!

Я закусываю губу. Нельзя соглашаться, знаю. Даша мне не друг – у меня нет друзей. Но… Я нигде, кроме Сочи не была и… Это же заграница! Да ещё и бесплатно…

– У меня визы нет. И загранпаспорта.

– Отец всё сделает, – отмахивается Даша, имея в виду своего отчима. Он у неё тоже депутат. Интересно, а шестнадцатилетней мне он прям всё-всё сделает? Даже согласие родителей? Впрочем, Даша уверена, что мне восемнадцать. Ей было бы странно представить работающую школьницу, но что делать – когда ты дочь матери-одиночки, а та совершенно не умеет зарабатывать деньги, приходится крутиться самостоятельно.

– А… когда?

– Через две недели. С 23-го ноября по 3-е декабря. Там сейчас круто, давай!

Я вздыхаю.

– Не могу.

– Да научу я тебя на лыжах кататься!

– У мамы день рождения 1-го. Даш, спасибо, но я правда не могу.

Она вздыхает.

– Ну ладно. Но если передумаешь – я и в последний момент билет возьму, и бронь сделаю. Для тебя, Ленчик, что угодно.

Я натянуто улыбаюсь. Даша оглядывается на витрину и просит упаковать ей меренговый рулет с собой. Потом оборачивается и вдруг тихо говорит:

– Лен, а ты веришь в любовь?

– Что?

– Ты говоришь, надо ценить себя. Конечно, это правильно. Но что если мы по-настоящему и любим только себя? Понимаешь, мне сейчас кажется, я влюбилась в Игоря потому, что знала – он никогда моим не будет. Мне его хотелось как достижение, как победу. Как доказать теорему, над которой лучшие учёные бились, а у меня, студентки, получилось. Теперь я на него даже смотреть не могу – зачем? Достижение получено, можно идти дальше. Мне страшно: что если всегда так? Что если любовь, которую воспевают фильмы и книги, лишь мечта, а настоящая она такая – эгоистичная и одинокая? И никто нас не любит, кроме самих себя.

У меня начинают дрожать руки, точно от страха.

---