Самое главное, что я его действительно очень сильно любил и отлично знал, в случае необходимости мог поддержать разговор на эту тему с лёгкостью. И вообще я пользовался неукоснительно общей теоретической установкой ведущего преподавателя в Подмосковье о том, что всегда надо стараться говорить правду или как можно ближе к правде и все легенды «накручивать» на неё.

– Я тоже! Это была пуританская Америка, но свободная.

Мы заказали выпивку.

Ричард поведал мне об одном инциденте, как ему вчера вечером пришлось подраться с чернокожими. Неграми он их не называл, и я искусственно избегал этого слова. То есть публично им не пользовался.

Выслушал. В принципе, обычное уличное хулиганство.

Потом рассказал о трагедии в его семье. О том, что от рук негров погиб его родной брат. Это произошло в Лос-Анджелесе в 1992 году.

Кровавые события в Лос-Анджелесе развернулись в апреле – мае 1992 года после того, как коллегия присяжных, полностью состоявшая из белокожих граждан, оправдала четверых полицейских, избивших чернокожего Р. Кинга. После того как решение суда штата было обнародовано, в Лос-Анджелесе начались волнения, вылившиеся в погромы и нападения на белокожих граждан, в ходе которых погибло 55 человек, 2 000 было ранено, 12 000 арестовано, было сожжено около 1 100 домов, нанесён огромный общий ущерб городу.

Помимо полиции штата, в подавлении выступления участвовали и вооружённые силы США (армия, морская пехота и национальная гвардия). После жестокого подавления выступлений граждан США состоялись демонстрации протеста в городах Атланта, Лас-Вегас, Сан-Франциско, Майами и Сиэтл.

Ричард очень подробно всё это мне рассказал.

Он был самым настоящим скрытым расистом – после этого откровения у меня уже не было никаких сомнений.

Потом он попытался выяснить, как я относился к жителям Афганистана.

К этому разговору я мысленно подготовился, и мне хотелось, чтобы у Ричарда осталось ко мне доверие.

– Так как вы там относились к мирному населению?

– Если честно, мне на них вообще было плевать. Никак не относился.

– Объясни, я не понимаю. Вы же там с ними сталкивались.

– Всё просто. Мне что ослик, что баран, что мирный афганец. Он меня не трогает, а я его. Уничтожить их всех там поголовно – такого не было, и я этого не хотел. У советской власти были свои взгляды. Эти дураки пытались там школы строить. Мне было плевать. Только жалко было денег, которые коммунисты тратили не на свой народ, а на этих афганцев.

Ричард от души смеялся.

– А здесь как ты к этим чёрным относишься?

– Я стараюсь с ними не общаться и вообще избегаю их. Вижу многое, понимаю всё, что ты мне сказал. Они другие какие-то, но я их совсем не знаю. И знать их не желаю.

Ричард в ответ на эти мои слова прочитал мне целую лекцию о том, что негры – бездельники и тунеядцы, способные только сжирать социальные выплаты и пособия, при этом с презрением относятся к белым, обвиняют их в порабощении до сих пор, хотя это поколение уже понятия о рабстве не имеет.

Из всего разговора я сделал только один полезный вывод: Ричард мне доверяет, иначе он не стал бы так откровенничать. Это слишком щекотливая и даже опасная тема для США. Тема, способная погубить человека, сделать его изгоем. Но для меня не было секретом, что подобных взглядов придерживается многие белые американцы, просто власть имущие с этим борются. Финансовые элиты действительно боятся этих противоречий и понимают, что это угроза стабильности и общественной безопасности.

Тем временем поступила задача начать системную слежку за Томасом. Причины мне не сообщались. Сам начал анализировать. Видимо, Томас начал сотрудничать, и нашим надо было убедиться, что он не двойной агент, что за ним не следят и тому подобное, поэтому надо попробовать обнаружить что-то подозрительное.

Вследствие этого я узнал, что его встречи с Вильте стали еженедельными. Меня это совсем допекло.

Однажды вечером, когда дети уже спали, она приехала домой после их встречи, и я, наконец, проявил решительность. Запустил для нашего семейного просмотра порнофильм с участием Вильте. Смонтировал ролик на три минуты с самыми яркими моментами.

– Выключи. Я тебя прошу, выключить немедленно!

Сделал это с облегчением.

– Откуда у тебя это?

– Я вас выследил. Это было несложно.

– Зачем? Зачем ты за мной шпионил?

– Я не мог поверить в твои измены. Мне нужны были доказательства. Не для того, чтобы тебе доказать. Доказательства нужны были мне.

– Витя, что ты наделал?!

– Я?

– Зачем?

– Я не хочу жить с тобой.

– Витя! Это ничего не значит.

– Ну ты даёшь!

– Тебе что, жалко, что ли, если я трахну в жопу пидараса?

– Что? Как мне это сносить? Как мне с этим жить? Скажи, я чмошник? Я чмошник, чтобы жить с бабой, которая ебёт всяких пидарасов?

Вильте только обречённо на меня посмотрела. Я понимал, что ей нечего мне сказать.

– Развод?

– Давай поговорим о детях.

– Есть варианты?

– Есть. Мы живём под одной крышей. Общаемся. Секс исключается полностью. Ради детей могу попробовать так жить. Только ради них. Посмотрим, что из этого выйдет, – уверенным и спокойным тоном сообщил я.

– Нет. Лучше уходи. Попробуем им объяснить. Это моя вина, я схожу проконсультироваться, расскажу тебе, и мы решим.

Вильте разрыдалась, а мне стало её жалко. Обнял её по-доброму, пожалел. Я знал за собой эту слабость: не могу быть жестоким со слабыми и поверженными, тем более с матерью своих детей.

– Если сможешь, прости. Дай мне шанс. Я это решу как-то. Если не смогу преодолеть, тогда так тебе прямо и скажу. Пожалуйста! Клянусь, я постараюсь!

– Я подумаю. Мне надо подумать.

Тем временем вывез всё, что касалось моей шпионской деятельности, из дома в один из своих личных тайников. Хранить это всё дома строго запрещено по инструкции. Подготовился к разводу.

От Громова получил задачу письменно сообщить о своих контактах за истекший период. Написал и про Ричарда, и про его взгляды. В ответ получил задачу втереться в окружение Ричарда, знакомиться с людьми, изучать.

Это несложная задача. Ричард и сам тянулся ко мне, но я сдерживал сближение, старался сохранить дистанцию и проявлял осторожность. Инициативу не проявлял.

По Томасу ничего подозрительного не замечал, только понял, что встречи с моей женой прекратились.

Однажды утром к нам домой буквально ввалилось ФБР. Мы как раз завтракали всей семьёй. Вильте, схватив детей, забилась в угол на кухне. Меня сразу повалили на пол, потом деликатно подняли и попросили заняться детьми вместе с уже приехавшей няней.

Вильте увели в другую комнату.

Детей успокоили.

У нас шёл полноценный обыск.

Как хорошо, что у меня здесь ничего нет. Пронесло… Ничего не объясняют, но я понял, что это всё не по мою душу. Это по душу Вильте.

Испугался сначала за себя, потом пришло чувство беспокойства за жену. Этот человек мне небезразличен.

Всё вверх дном. Вроде бы внешне всё деликатно и сдержанно, а по сути дела полный разгром.

Мне не задали ни одного вопроса. И это отлично!

Вильте забирают.

Мне запрещают ехать с женой и деликатно говорят, что скоро со мной свяжутся и сообщат кое-какую информацию о ней. Уже как-то по-человечески говорят, просят успокоиться и не переживать. Старший даже пообещал, что с женой всё будет нормально. Просил до вечера проявить терпение.

Позвонил Ричарду и отпросился.

Успокоил детей, начал собирать вещи и наводить порядок.

Что может быть? Что это такое?

Ближе к обеду позвонили из ФБР, сообщили, что Вильте вечером отпустят. Её надо допросить ещё раз. Потом дали ей трубку, и она меня успокоила. Сказала, что даёт свидетельские показания, но к ней претензий пока что нет.

Ничего себе обращение со свидетелями у ФБР! Да тут не слабее, чем в СССР было! Прямо сталинский беспредел какой-то.

Вечером наступила ясность. Оказалось, что Томас арестован по решению судьи. Его подозревают в шпионаже, но Вильте не знает, в пользу какой страны.

Всю полученную информацию сообщил нашим.

Несколько месяцев от моего руководства не было вообще никаких сообщений. Вместе с тем я ничего подозрительного не замечал. Вильте иногда ездила и давала какие-то показания. К ней тоже не было претензий. Но она мне не особенно что-то рассказывала, говорила, что её запугали и запретили даже мне что-то говорить.

От наших поступило сообщение, что у меня новый руководитель и назначена встреча с ним. Встретились.

Он представился мне как полковник Коваленко Сергей Валентинович, тоже из 3-го управления ГРУ. Сообщил, что я награждён медалью «За Отвагу», поздравил. Для меня это было важно.

Объяснил, что Громов откомандирован в Россию. Также объяснил, что операция с Томасом полностью провалена, причём почти сразу.

ФБР зафиксировало его контакты с нами, так как Томас был уже под наблюдением. Они к тому времени его подозревали в том, что он нарушает все возможные требования по работе с секретными документами. Начали за ним присматривать слегка, а Громов умудрился его засветить. Полный провал.

---