Солнечные звери

Сергей Котов

Вместо пролога

Экз.№2

Особой Важности

№91587/3-714 от 18.06.2028

Резолюция: в Личное дело Иванова С.А. (руководитель Службы СПСБТ Анненков П.А.), 23.06.2028

Протокол допроса

Проводился в рамках дознания ССБ по инциденту №34 Новоархангельской СНЗ.

Дознаватель: Галинских П.А.

Выписка для личного дела

Фамилия: Иванов

Имя: Сергей

Отчество: Александрович

Род. 31.12.1988

Воинское звание: подполковник

Должность: ведущий оперативный сотрудник

Подразделение: 3-й отдел ЦСН

…

Дознаватель: Как считаете, насколько сильно повлияла описанная вами способность управлять животными на ваши личные качества?

Иванов С.А.: Считаю, что не повлияла.

Дознаватель: Вы ведь образованный человек. Хорошо разбираетесь в психологии. Другие в ваш центр не попадают. То, что вы описываете, кардинально расширяет ваши возможности. Это обязательно сказывается на самооценке.

Иванов С.А.: Я и ранее не страдал от её снижения. Я очень хорошо знаю, насколько фатальным может быть доверие к способностям и возможностям, природа которых не ясна.

Дознаватель: Поясните. Вы считаете, что эти способности временные?

Иванов С.А.: Я считаю, что не просил о них. И не собираюсь их использовать. Тем более привыкать к их использованию.

Дознаватель: А если, гипотетически, это было бы необходимо для решения служебных задач? Очень важных служебных задач?

Иванов С.А.: А это необходимо?

Дознаватель: Понятия не имею. Я веду дознание. Мне важно понимать ваши мотивы.

Иванов С.А.: Вот будет необходимо, поговорим и о мотивах.

Дознаватель: Понимаю ваше раздражение. Медицинское освидетельствование – неприятная процедура, особенно в этих обстоятельствах. Скажите, как вам удалось его пройти?

Иванов С.А.: В основном, молча. Иногда отвечая на дурацкие вопросы.

…

Дознаватель: Касательно эпизода побега из города Черноводье. В своём рапорте вы упоминали множество животных, которые были на дороге и по которым вы вынуждены были ехать. В какой-то момент вы вынуждены были остановиться. Поясните, пожалуйста, чем была вызвана остановка.

Иванов С.А.: Я ведь вроде писал. Там был выживший. Зверь, похожий на льва.

Дознаватель: То есть вы остановились только потому, что он подавал признаки жизни? Вы ведь отдаёте себе отчёт в том, что, вероятно, своим проездом вы прекратили мучения множества других животных. Почему же остановились сейчас?

Иванов С.А: (пауза) Он мог стоять на ногах. Наверное, это сыграло свою роль. Я не смог.

Дознаватель: Опишите подробнее то, что случилось потом. В рапорте есть ряд не вполне ясных моментов.

Иванов С.А.: Я писал достаточно подробно. Открылся портал. Лев прыгнул туда. Портал закрылся.

Дознаватель: Почему вы уверены, что это был именно портал? А не просто, скажем, точка аннигиляции?

Иванов С.А.: За порталом был другой мир. Я видел звёзды. И, кажется, деревья.

Дознаватель: Кажется? Значит, вы не уверены?

Иванов С.А.: Было темно. А это продолжалось доли секунды.

Дознаватель: Насколько, как вы считаете, реально увиденное вами?

Иванов С.А.: После того, с чем я столкнулся, понятие реальности для меня несколько расширилось. Но, если вы имеете в виду, не привиделось ли это мне, то мой ответ: «Нет. Не привиделось».

Дознаватель: Вы ведь действовали в зоне химического заражения. Особо опасным веществом, судя по симптомам, нервнопаралитического действия. Насколько велик шанс, что несколько молекул могли проникнуть сквозь защиту и привести к галлюцинациям?

Иванов С.А.: Если бы эта штука меня достала, я бы тут не сидел. В лучшем случае потерял бы память и остался там.

Дознаватель: А в худшем?

Иванов С.А.: В худшем – я мог сильно поменять свои взгляды. И это был бы во всех смыслах худший случай. В том числе для вас. Надеюсь, вы понимаете это.

1

У меня в детстве было два кота. Первый жил с нами с младенчества; был спасён из «мяукающей коробки» нашими друзьями, которые пристроили котят.

Второго я подобрал на дороге, взрослого. Возможно, его сбила машина. А, может, что похуже – ветеринар говорила, что его могли намеренно избить и выбросить из окна.

Он был очень плох. Истекал кровью. Едва шевелился. Когда я его подобрал, он ещё пытался вырываться и обмочился от страха.

Я совсем не был уверен, что он выживет, но, раз уж так получилось, что я вмешался в его судьбу – решил идти до конца. Отнёс его в ветеринарку. Потратил все накопления на лечение.

Потом мне самому пришлось делать прививки от столбняка и бешенства. Мама настояла.

К удивлению ветеринаров, кот выкарабкался. Но возникла другая проблема – он совершенно не признавал людей. Не давался не то что в руки – от одного вида человека у него случалась паника.

Родители были не в восторге от перспективы содержать двух котов в довесок к строптивому сыну. Я сказал, что попытаюсь сего пристроить, но для этого он должен заново привыкнуть к людям. В конце концов, родители согласились.

Я ожидал проблем, особенно поначалу, и был к ним готов. Думал, что такой дикий кот будет гадить где попало, драть обои и мебель. Но я был не прав. Он прекрасно знал, что такое туалет. Скорее всего, он когда-то уже был домашним. А потом люди его жестоко предали.

Первые полгода кота вообще не было видно: он выбрал себе логово в самом дальнем углу под диваном на кухне и сидел там почти безвылазно.

Родители были довольны: как будто в доме вовсе нет второго кота. Для них ничего не изменилось.

Постепенно дикий кот подружился с домашним. Они стали играть вместе. Однако людей он по-прежнему чурался. За едой выходил, но пресекал любые попытки себя погладить.

Это продолжалось год. Потом два. Три. Все уже привыкли, что у нас есть «невидимый кот».

И только через четыре года, когда я уже готовился к поступлению в Академию, проснувшись среди ночи, я увидел два зелёных горящих глаза возле своих ног.

Кот долго смотрел на меня. Я затаил дыхание, боясь пошевелиться. Потом он медленно мигнул, потянулся и улёгся на кровати, прижавшись к моей ноге, тихонько заурчав.

Если бы не эта история с котом, наверно, я бы не поверил, что научники могут выкарабкаться. Пребывание под камнем в «прикладе» замка сломало их. Я смог достать их тела из той передряги – но их разумы по-прежнему блуждали где-то по лабиринтам кромешного ужаса, созданного древней тварью, которая изобрела войну.

Уже больше года прошло с момента нашего возвращения. Но Льву и Михаилу лучше не становилось.

Врачи говорят, что могло быть хуже, после таких травм возможно вегетативное состояние. Это когда с формально живым мозгом человек может только лежать и питаться через трубочку.

Научники могли даже ходить и самостоятельно питаться. Правда, от этого иногда становилось жутковато: человек с пустыми глазами выполняет привычные действия, будто примитивный андроид.

На каждую встречу я старался принести подарок. Что-то привычное, из прошлой жизни; того, чего нет в санатории.

Вот и теперь я притащил мороженое. Классический пломбир в вафельном стаканчике, упакованный в специальный термопакет, чтобы выдержать поездку из аэропорта.

При входе персонал тщательно проверил его содержимое и даже сфотографировал чек из магазина в аэропорту, где я его купил. Мне было известно о порядках, поэтому чек я сохранил.

Михаил сидел в саду, в беседке, возле водопада и, как обычно, бесстрастно смотрел на прозрачные потоки воды. На его лысине играли солнечные блики.

– Привет! – подчёркнуто бодро сказал я, – рад видеть! Отлично выглядишь! Смотри, что у меня для тебя есть!

Я достал из пакета и протянул учёному стаканчик мороженого. Тот скользнул по лакомству равнодушным взглядом; тяжело, словно со скрипом, поднял руку и взял стаканчик нетвёрдой хваткой.

– Погодка сегодня отличная, да? – продолжал я, усаживаясь на плетёное кресло рядом, – и тут, возле воды, не так уж и жарко, да? А то внизу такое пекло… и на пляжах не протолкнуться. Не понимаю, почему народ продолжает сюда переться в таких количествах? В Сирии-то куда дешевле! Раньше-то у военных выезда за границу не было, но теперь в дружественные страны – пожалуйста, даже с допуском по форме два! Воентур, ого-го, как поднялся! В прошлом году в Латакии, знаешь, какой отель сдали в эксплуатацию?

Я старался говорить как можно больше. Делиться новостями. Рассказывать про внешний мир. Врачи говорили, что это должно помочь. Какая-то информация всё равно просачивается через слуховой анализатор до создания, которое спряталось глубоко в недрах информационной конструкции мозга.

Я рассказал про Алину. Про то, что она так и не хочет делиться своим прошлым, хотя, конечно, всё вспомнила – как и все, кто вернулся. Я, конечно, не настаивал. Когда мы познакомились – никакого прошлого у неё не было. И я полюбил её такой. А какой-то довесок из прошлой жизни не сможет испортить мне счастье.

Говорил про Пашку. О том, какой он – славный пацан. Что он уверенно произносит слово «мама» и «вотьэтё» – указывая пальцем на то, что его заинтересовало. Врачи всерьёз опасались, что он пострадал, когда Алина болела вирусной гадостью – поэтому в нашем мире она из больницы не вылезала всю беременность. Но обошлось. Тьфу-тьфу-тьфу.

---