Да – тогда и сейчас

Мэри Бет Кин

Copyright © 2019 by Mary Beth Keane

Published in the Russian language by arrangement with Chris Calhoun Agency and Jenny Meyer Literary Agency

Russian Edition Copyright © Sindbad Publishers Ltd., 2022

Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Корпус Права»

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. Издательство «Синдбад», 2023

Оуэну и Эмметту

Пролог

Июль 1973

Фрэнсис Глисон, высокий и стройный в светло-синей полицейской форме, спрятался от солнца в тени приземистого каменного здания, в котором располагался сорок первый полицейский участок. На пожарной лестнице соседнего дома, на четвертом этаже около сто шестьдесят седьмой квартиры сушились колготки. В ожидании своего напарника, копа-стажера Стенхоупа, Фрэнсис отметил неподвижность этих призрачных ножек, изящный изгиб возле предполагаемой пятки. Дом напротив вспыхнул прошлой ночью, повторив судьбу многих домов в этом районе: в глубине выгоревшего подъезда чернела лестница. Заревом любовались соседские ребятишки, по случаю первого жаркого дня ночевавшие на балконах и крышах. Теперь Фрэнсис слышал, как за углом малышня умоляет пожарного оставить открытым хоть один гидрант. И представлял, как дети подпрыгивают на успевшем раскалиться асфальте.

Фрэнсис посмотрел на часы и перевел взгляд на двери участка, гадая, куда запропастился Стенхоуп.

Восемьдесят восемь по Фаренгейту, а ведь нет еще и десяти утра. Америка – страна суровая, зимой ^[1]здесь холод обжигает лицо, а летом духота такая, словно дышишь болотной жижей.

«Опять это твое ирландское нытье, – сказал ему утром дядя Пэтси. – Жара, жара, жара…» Правда, Пэтси день-деньской разливал пиво в прохладном баре, а Фрэнсис патрулировал улицы – пятнадцать минут походишь, и под мышками уже темные круги.

– Где Стенхоуп? – спросил он у стажеров, которые, как и он, собирались на смену.

– Со шкафчиком возится, – бросил один из ребят не оборачиваясь.

Наконец спустя еще целую минуту Брайан Стенхоуп появился в дверях. С Фрэнсисом они познакомились в полицейской академии и по воле судьбы оба оказались в сорок первом участке. Как-то раз после занятий по тактике Брайан нагнал Фрэнсиса у входа в аудиторию:

– Ты ведь ирландец, да? В смысле натуральный, из Ирландии? Прямо с корабля?

Фрэнсис ответил, что он с запада, из Голуэя. И прибыл самолетом, мысленно добавил он.

– Я так и понял. У меня подружка тоже оттуда, из Дублина. Вот и хочу у тебя кое-чего спросить.

Фрэнсис подумал, из Голуэя что до Дублина, что до Нью-Йорка. Но янки этого не объяснишь.

Фрэнсис напрягся – вопрос мог оказаться неудобным. Это было первое, что он подметил в Америке: местные запросто спрашивают все, что только в голову взбредет. Где ты живешь? С кем живешь? Сколько платишь за квартиру? Что делал на прошлых выходных? Фрэнсису, который испытывал неловкость всякий раз, когда выкладывал покупки на ленту в магазине, это казалось чересчур. «Вечеринка намечается», – заметил кассир в прошлый раз. Упаковка «Будвайзера». Пара картофелин. Дезодорант.

Брайан стал рассказывать, что подружка его совсем не общается с другими ирландцами. Ей всего восемнадцать, и повсюду одна ходит. Бывает, думаешь, она подружку или там кузину приведет – а она одна является. Могла бы себе хоть в соседки ирландку найти. Их же везде полно. Она на медсестру учится, проходит стажировку в клинике Монтефиоре и в общежитии живет с цветной девчонкой, тоже медсестрой. Это у ирландцев так принято? А то Брайан до этого немножко с русской девушкой гулял, так она только с русскими и тусовалась.

– Вообще-то я сам ирландец, – добавил Стенхоуп, – но мои сюда давным-давно приплыли.

Еще одна американская фишка. Здесь решительно все – ирландцы, чьи предки приплыли сюда давным-давно.

– Может, твоя девушка просто умная, раз старается держаться подальше от нашего брата, – невозмутимо заметил Фрэнсис.

Дошло до Стенхоупа не сразу.

В день выпуска перед новоиспеченными полицейскими выступал сам мэр Линдси. Фрэнсис сидел в третьем ряду и думал о том, как странно видеть наяву человека, на которого привык смотреть по телевизору. Родился Фрэнсис в Нью-Йорке, младенцем был увезен в Ирландию и вернулся в Штаты накануне девятнадцатого дня рождения с американским паспортом и десятью долларами в кармане. В аэропорту Джона Кеннеди его встретил Пэтси, брат отца, взял у него сумку и бросил на заднее сиденье своей машины.

– Добро пожаловать домой! – приветствовал он племянника.

Считать домом эту громадную чужую страну казалось чудно́. Уже на следующий день Пэтси приставил Фрэнсиса к работе в своем пабе, что располагался в Бей-Ридже, между Третьей авеню и Восемнадцатой улицей. На вывеске красовался трилистник клевера. Первая же посетительница заказала пиво, и Фрэнсис поставил перед ней высокий бокал.

– Ну и что это, по-твоему? – спросила женщина. – Полпинты?

Она обвела взглядом барную стойку: перед каждым посетителем – а это были сплошь мужчины – стояла большая кружка.

Фрэнсис показал ей кружку на одну пинту.

– Вы такую хотите? – спросил он. – Целую?

Догадавшись, что мальчишка не только в пабе, но и в Америке без году неделя, посетительница перегнулась через стойку, пригладила ему волосы и потрепала по щеке.

– Угадал, красавчик, – сказала она.

Как-то раз, примерно через год после того, как Фрэнсис ступил на американскую землю, в паб зашли двое молодых полицейских. Они показывали всем фоторобот преступника, попутно обмениваясь шутками с Пэтси, Фрэнсисом и друг с другом. Когда копы уже собрались уходить, Фрэнсис набрался смелости и, как заправский американец, забросал их вопросами. Где учат на полицейских? Это очень трудно? Сколько им платят? Копы разговорились не сразу. Дело было в феврале, Фрэнсис ходил в старом дядином свитере и на фоне парней в отглаженной форме и щегольских фуражках выглядел сущим оборванцем. Потом коп, что был пониже ростом, признался, что раньше работал на автомойке своего брата на Флашинг-авеню. Хотя там все уже автоматизировали, брызги долетали до него все равно, и зимой к концу смены он замерзал как собака. Жуткая работенка! К тому же девчонкам полицейские нравятся больше мойщиков.

Его напарник отвечал немного через губу. Он стал копом, потому что копом был его отец. И двое дядьев. И дед. У него служба в крови.

Фрэнсис вспоминал об этом разговоре до самой весны. На улице, в метро, в телевизоре он невольно цеплялся взглядом за людей в полицейской форме. И даже сходил в участок, спросить, какие экзамены надо сдавать, когда и где. Когда Фрэнсис рассказал о своих планах дяде Пэтси, тот заявил, что задумка отличная – каких-то двадцать лет, и ты на пенсии. В его устах «двадцать лет» звучало как сущий пустяк, хотя это было больше, чем Фрэнсис успел прожить на свете. Через двадцать лет, если тебя не убьют, получишь заслуженный отдых. Фрэнсис мысленно разделил свою жизнь на отрезки по двадцать лет каждый и впервые задумался, сколько таких отрезков у него впереди. Молодость – великое дело, утверждал Пэтси. Жаль, он не понимал этого в свои девятнадцать.

После выпускного их разделили на группы и отправили на стажировку в разные участки. Фрэнсис и еще три десятка ребят, в их числе и Брайан Стенхоуп, попали в Браунсвилл, а потом в Бронкс, где и началась настоящая работа. Фрэнсису исполнилось двадцать два. Брайану было на год меньше. Они не то чтобы сблизились, но видеть на планерках знакомое лицо было приятно. Ничего такого, к чему Фрэнсис готовился, пока не происходило. Даже участок оказался совершенно не таким, каким он его себе представлял, когда поступал в академию. Снаружи выглядел он не особо – облупленный, загаженный птицами фасад с колючей проволокой, протянутой по крыше. Но внутри было еще хуже. Стены, пол, потолок – все либо сырое, либо облупленное, либо липкое от грязи. Батарея в совещательной комнате треснула пополам, и под нее подставили старую кастрюлю. Штукатурка сыпалась с потолка прямо на столы, документы и головы. В камеры на троих упихивали по три десятка задержанных. Вместо того чтобы приставить новичков к опытным наставникам, их отправляли в патруль с такими же новичками.

– Слепой ведет слепого, – пошутил тогда сержант Рассел и пообещал, что это ненадолго. – А пока постарайтесь не наделать глупостей.

А теперь Глисон и Стенхоуп, миновав сгоревшее здание, направлялись на север. Вдалеке в очередной раз заверещала пожарная сигнализация. Новоиспеченные патрульные могли показать очертания своего участка на карте, но собственными глазами их пока не видели. Машины распределялись по старшинству, а в утреннюю смену выходили в основном «старики». Можно было доехать до границы участка на автобусе, а оттуда двинуться пешком, но Стенхоуп заявил, что в автобус в форме не полезет, – бесит, когда все вокруг напрягаются и начинают пялиться.

– Тогда пойдем своим ходом, – предложил Фрэнсис.