Старик помог подняться. Кое-как перенося тяжесть с больной ноги на здоровую, Виталька доковылял до лавочки, где сидела старушка. Она суетливо стащила с себя ветхое шерстяное пальтишко, укрыла усевшегося Виталика, протянула пластиковый стаканчик.

– Это что?

– Чай, милый. Из термоса. Сибирские травы. Иван-чай, мать-и-мачеха, для здоровья полезно, да и иммунитет поднимет. Пей, милый, пей. – Голос у старушки был приятный, тихий. Виталька сразу как-то успокоился.

Сделав несколько глотков, он поискал взглядом Димку и компанию, но те уже куда-то испарились.

– Ушли за школу, к парку, – сказал старик, тоже глядя на пустые лавочки вдоль стадиона. – Мы одни здесь.

Под старым пальтишком, которое пахло пылью и влагой, было тепло и уютно. Виталька отпил ещё чаю, плотнее закутался и прижал платок к носу. Шевелиться не хотелось, потому что от каждого движения возникала боль в колене, а следом за ней мысли о соревнованиях через две недели. Это ж надо было вляпаться.

– Каждое воскресенье ходим сюда, – сказала старушка негромко. – Пьём чай, смотрим, как ребятишки в футбол играют. Весело. Кто же знал, что сегодня такое будет. До драки дошло, кошмар!

– Вы же видели, что мы драться идём, – сказал Виталька. – Чего сразу не вмешались?

Прозвучало грубо, но Виталька сейчас злился на всех… хотя больше всего на себя.

Старик ответил:

– Разве надо было вмешиваться? В драку, друг мой, не вмешиваются, пока нет победителя и побеждённого. Если дошло до драки, если два молодых человека не смогли решить спор мирно, то уж будьте любезны решить вопрос таким вот варварским способом. Мальчишеский долг. Дуэль, если хотите.

Виталька представил, будто они с Димкой стоят со старинными пистолетами друг напротив друга, а между ними секунданты-одиннадцатиклассники. Грохочет гром, сверкают молнии, весенний дождь хлещет в лицо. Но нет, господа офицеры, не время отступать. Честь нужно защищать до конца… Выглядело комично. Виталька хмыкнул и в два глотка допил остывающий чай. Настроение немного выровнялось, да и кровь из носа больше не шла.

– Спасибо, – сказал он, возвращая пластиковый стаканчик старушке. – Я, пожалуй, пойду.

– На одной ноге? Нет уж, без нас вы никуда не пойдёте, молодой человек! – Старик выудил откуда-то зонт, протянул Виталику. – Проводим. Думаю, вы недалеко живёте.

– Через три дома, вон, красная многоэтажка.

– Ну и прекрасно. – Следом за зонтом старик протянул раскрытую ладонь, густо усеянную нитями морщин. – Меня зовут Сергей Иванович, будем знакомы, молодой человек. Люблю бойцов с крепким характером.

– Я Зинаида Павловна, – улыбнулась старушка.

Виталька пожал руку, назвав своё имя.

– Мы здесь недавно живём, – продолжила Зинаида Павловна. – Хороший у вас район, тихий. На окраине всегда хорошо. Пока не застроили, природа рядом. Речка, лесок, ягоды скоро собирать можно будет. Специально выбирали, чтобы подальше от центра. Как думаете, угадали с выбором?

– Ещё как угадали.

– Значит, будем соседями. А теперь в путь, нечего тут мёрзнуть. – Сергей Иванович помог Витальке подняться.

Втроём они заковыляли через футбольное поле. Дождь стучал по раскрытому зонту, в пальто было тепло и уютно, будто что-то согревало мокрую кожу прямо изнутри, поглаживало, высушивало.

Зинаида Павловна шла рядышком под своим зонтом.

– Я видела, как вы бегаете, – сказала она. – Тренируетесь?

– Да так… бегаю. Немного. К соревнованиям вот готовлюсь.

– Серьёзные?

– Первенство районов. Шестьдесят два участника. Сто и две тысячи метров. За победу дарят ноутбук, а ещё дают возможность съездить на областные соревнования. С Москвой и Питером посоревноваться.

– Хорошие стремления, молодой человек, – похвалил Сергей Иванович. – Вот только с коленкой тогда нужно будет что-то делать.

Они вышли за пределы стадиона и теперь направлялись через аллею к домам.

– Заживёт, – сказал Виталька. Правда, без особой надежды. – Там не сильно.

– Кто знает… Зинаида Павловна, между прочим, потомственный врач. Она разные болячки вмиг залечивает. Меня от ревматизма спасала уже раз сто… вы, правда, вряд ли знаете, что такое ревматизм, счастливый молодой человек… но я уверяю, у неё наверняка есть какая-нибудь мазь в запасах, которая ваш ушиб в два счёта вылечит!

– Думаете, за две недели восстановлюсь? – засомневался Виталька.

Зинаида Павловна доброжелательно закивала:

– Осмотрим колено, и я подберу всё, что надо. Недели хватит, чтобы всё выправить.

Они остановились во дворах многоэтажных домов. По тротуарам торопились люди под зонтами.

– Нам направо, вон тот подъезд, где красная машина, – с энтузиазмом произнёс Сергей Иванович. – Решайте, молодой человек, куда идём. Сразу скажу, мне будет очень жаль, если вы из-за этого глупого инцидента с хулиганами лишитесь возможности выступить в соревнованиях. Я и сам в молодости бегал, марафон, сорок два километра. Взял бронзу, между прочим.

Виталька посмотрел налево. Через два квартала был его дом.

Папа точно не обратит внимания на хромоту сына, потому что всё время сидит в ноутбуке за работой. Мама если и заметит, то ограничится каким-нибудь пластырем. Возможно, позвонит бабушке в Красноярск и спросит про мази или компрессы. А потом Виталька отправится в свою комнату, чтобы не мешать. Потому что родители, работающие на удалёнке, больше всего хотят, чтобы им никто не мешал.

– Пойдёмте, – сказал он, – ненадолго, а то мама будет беспокоиться.

Хотелось в это верить, но Виталька знал, что мама заметит его отсутствие, только когда закончится рабочий день, то есть не раньше семи часов вечера.

Лариса поняла, что мама сходит с ума.

– Убери математику, – некоторыми вечерами говорила мама, усаживаясь рядом с Ларисой за стол, и клала перед ней раскрытую тетрадь в клеточку. – Нам надо повторить, что ты будешь делать, когда пожиратели грёз ворвутся в квартиру.

Время от времени у мамы случались «приступы», и она начинала верить, что за их семьёй охотятся чудовища из другого мира.

Ужаснее всего, что «приступы» нельзя было предугадать. Вот мама отправляется с утра на работу, вручив Ларисе деньги на школьный обед и составив список покупок к ужину, а вот вечером она уже закрывается в своей комнате, позабыв об ужине и о дочери, и старательно записывает в одну из многочисленных тетрадей очередную инструкцию по убийству чудовищ.

Или рисует шариковой ручкой несуществующего монстра, больше всего похожего на тёмно-синие каракули.

Или пишет в столбик даты, в которые на их двушку в новостройке могут напасть.

Или чертит план побега из реального мира в выдуманный при помощи зеркальца и шарика из фольги.

«Приступы» появились после того, как папа угодил в аварию чуть больше года назад. Со слов мамы, он не справился с управлением и врезался в столб. Несколько месяцев папа пролежал в коме, а потом вроде бы пришёл в себя, но снова провалился в кому – и снова пришёл – и такое его состояние затянулось. Никто не мог предугадать, когда папа придёт в себя, а когда окажется в коме. Врачи разводили руками, а мама тихо и сбивчиво объясняла, что это не страшно, что папа путешествует, ему нужно собрать как можно больше грёз и артефактов для спасения семьи.

Примерно в то же время у мамы появились тетради в клеточку, в которые она записывала планы по защите семьи от чудовищ. Она приносила их с собой, когда навещала папу. Если тот был в сознании, мама зачитывала ему куски текстов, походившие на дурные фантастические рассказы.

Тогда-то Лариса и поняла, что мама сходит с ума.

Папа не мог ответить. На лице его застыла маска, и жизнь выдавало только медленное движение больших голубых глаз. Лариса ловила этот взгляд и каждый раз чувствовала в душе смесь грусти и радости. Что ни говори, но папа был рядом. Пусть в таком состоянии, но он слышал, и слушал, и всё ещё мог поправиться. По крайней мере, она надеялась.

Как-то, придя из школы, Лариса обнаружила маму, сидящей на полу в ванной, между стиральной машинкой и раковиной. В руках у неё была самая первая тетрадь в клеточку. Мама торопливо, закусив губу, что-то писала.

Увидев Ларису, она сказала:

– Подойди, родная. Посмотри. Посмотри скорее. Я думаю, тебе уже пора об этом знать.

Она показала Ларисе раскрытую тетрадь. Среди резких каракуль в центре листа проступил размытый чёрный силуэт, больше похожий на кляксу. Подпись под ним была такая: «Пожиратель грёз. Первый. Мужчина. Не разговаривай с незнакомцами».

– Понимаешь, что я хочу сказать? – возбуждённо произнесла мама, покусывая краешек губы. – Не подходи к незнакомцам, не разговаривай. Потому что каждый из них может быть им.

– Кем?

– Пожирателем. – Мама ткнула в рисунок. – Они уничтожили наш старый дом, сожрали всех наших друзей, а теперь выбрались в этот мир и ищут нас. Нас немного осталось, дорогая. Нам надо быть осторожными.

К слову, с того первого разговора где-то в подсознании у Ларисы и отложилось – пожиратели в её снах были похожи на кляксы, небрежно нарисованные шариковой ручкой.

Тот первый приступ прошёл уже на следующее утро. Мама как будто устыдилась своего поступка и не проронила ни слова. Тетрадь пропала. Истории о пожирателях не звучали несколько недель, пока следующий приступ не заставил маму запереться в комнате, откуда она вышла уже с двумя исписанными тетрадями.

– Это будет лучший план побега в нашей жизни! – торжественно сообщила мама, грызя пластиковый кончик ручки.

---