Выросшая в небольшом городке, где все друг друга знали, она немного побаивалась незнакомцев. Да и не так давно переехала в этот мегаполис, чтобы избавиться от своего страха. Ей было стыдно признаться Лавли в том, что она на самом деле не очень любила людные места, и только поэтому не могла в полной мере разделить радость подруги от Рождественского шоппинга.

Ну, и еще в том, что денег у нее, скажем так, было впритык.

– Сама виновата. Надо было одеваться теплее!

– Да ты даже шанса мне не дала подготовиться. Я же не знала, что ель обязательно нужно покупать вместе. Ты вообще-то сказала, что всю организацию возьмешь на себя, а с меня только утка с яблоками и напитки, вот я и…

– Ты о чем вообще? Конечно же обязательно! – воскликнула Лавли.

Схватив подругу за руку, она потянула ее прямо в самую гущу толпы из покупателей и продавцов рождественских деревьев.

– Ель-красавица, всей семье понравится!

– Леди! Леди, смотрите какой ассортимент. Давайте подберем деревце вам по росту или под самый потолок вашего чудесного дома, всем соседям на зависть!

Явно наслаждаясь таким вниманием, Лавли обернулась к подруге с широкой улыбкой на губах, но тут же нахмурилась, не увидев такой же в ответ.

– Ну, ты чего? Неужели тебе совсем-совсем не нравится?

– Да, нет… просто я… хмм… не очень люблю людные места.

– Ха! А как же вы с семьей тогда выбираете ель на Рождество?

Кристина смутилась. Одно дело сказать, что этот шумный и яркий праздник не отмечает твоя немного сумасшедшая тетка, и совсем другое – честно признаться, что ни разу в жизни не праздновала Рождество. Хоть в тайне и всегда мечтала.

– Мои родители… эмм… никогда не ставили ель. – Решила она начать издалека.

– Что-о?! Но почему?!

– Ну… мои мама и папа родом из небольшой австрийской деревушки и там, как бы сказать… ель считают деревом мертвых. – Кристина глубоко вздохнула, прогоняя напряжение, – в общем, мои предки думают, что хвойное дерево в доме – это плохая примета.

– Боже. В жизни не слышала большей глупости! Ты только понюхай, как она пахнет. Это же чудо! Самый настоящий аромат жизни. Терпкий, свежий…

– А не желаете ли не только принести в дом чудо, но и сделать доброе дело, девушки?

Подруги обернулись и увидели перед собой скромно одетую женщину в монашеском платке. Она тепло улыбнулась им и, чуть наклонив термос, который держала в одной руке, протянула Кристине бумажный стаканчик с чем-то, вкусно пахнущим травами и корицей.

– Чашечка рождественского чая поможет принять верное решение и немного согреться!

Кристина с интересом посмотрела на протянутый ей стаканчик, но взять его так и не решилась, хотя волшебный аромат манил попробовать.

– Спасибо. Но я, пожалуй, откажусь.

– Ой, ну что за бука тебя сегодня покусала? – прошептала Лавли, – А я вот, знаете, с удовольствием угощусь.

Женщина с радостью протянула ей напиток, и та аж замурлыкала от удовольствия, сделав первый глоток.

– Ммм… как же вкусно! На вкус… Прямо как Рождество. Что там?

Женщина с термосом улыбнулась.

– О, ничего особенного в самом деле. Только шиповник, цедра мандарина, чуть-чуть корицы и немного меда с нашей пасики.

– Боже! Крис, это волшебно. На, попробуй.

Но девушка отмахнулась от предложенного напитка, на что Лавли тут же показала ей язык.

– Вы говорили о каком-то добром деле? – попыталась сменить тему Кристина.

– Да.

Женщина махнула рукой себе за спину, в сторону дальних еловых рядов.

– Я из благотворительной христианской миссии. Мы с сестрами собираем пожертвования на помощь нуждающимся. Ведь у всех в этот светлый праздник должен быть свой повод для радости. Для кого-то им может стать даже тарелка горячего супа и маленький пряник.

Лавли согласно кивнула.

– Ох, да-да! Вот об этом я и говорю все время своей подруге. Дух Рождества появляется, только если начинаешь делиться своей радостью от праздника с окружающими. Что надо делать? Мы готовы.

– Ой… а что это у вас?

Женщина встревоженно уставилась на Лавли и Кристина тоже увидела, как из носа ее подруги двумя темными каплями потекла кровь.

Девушка слишком поздно спохватилась и вот, те капли упали, оставив разводы на ее светлой куртке и несколько темных точек в свежем белом снегу под ее ногами.

– А, не волнуйтесь… со мной такое бывает. – Засуетилась Лавли, виновато улыбаясь, – сосуды слабые. – Добавила она гнусаво, зажав нос пальцами и откинула голову.

Женщина из миссии поспешила протянуть ей пару бумажных салфеток.

– Простите, это наверно я виновата со своим горячим чаем… Ох, а ведь сестра Верения сказала мне каждого обязательно предупреждать, что он горячий и в нем есть мед. Точно… он же расширяет сосуды.

– Да. И еще на него бывает аллергия.

Назидательно добавила Кристина, смерив подругу скептическим взглядом. Мол, ну я же говорила.

– Нет, нет. Все правда в порядке. Вот, смотрите, уже и прошло.

Лавли весело улыбнулась, быстро избавляясь от темных разводов под носом.

– Так что вы там говорили о благотворительности? Мы с этой ворчуньей конечно же хотим поучаствовать.

Монахиня, услышав такие слова, разулыбалась от явного облегчения, и тут же пустилась в объяснения, увлекая подруг следом за собой.

– Вы можете выбрать любую понравившуюся ель, а заплатить за нее столько, сколько будет не жалко. Все эти деньги пойдут на благотворительность – помощь нуждающимся в тепле в этот светлый праздник…

Глава

3

Монахини – две милых женщины – Верения и Селестина, угощавшая девушек чаем, были очень любезны. Они с искренней радостью помогли им выбрать рождественское деревце.

С интересом наблюдая за тем, как те суетятся, демонстрируя Лавли свой товар, Кристина подумала, что дела у христианской миссии не очень-то и спорились. Потому что елей в их закутке было много, а вот желающих их приобрести по свободной цене – почему-то не очень. Хотя, казалось бы, странно. Ведь конечно же должны были найтись какие-нибудь ушлые ребята, которые в желании сэкономить, не постеснялись бы выбрать у монахинь лучшее деревце, а заплатить за него, как за трухлявый пень.

Вряд ли бы те стали сопротивляться. Ведь сами в конце концов зазывали народ, обещая, что заплатить за ель можно будет столько, сколько не жалко.

Лавли вот заплатила почти в сто раз больше того, сколько могло бы стоить деревце, которое она выбрала. Пусть эта ель и была, возможно, самой красивой и пушистой из всех ими встреченных в этот день.

Добродушная девушка просто выгребла из кошелька всю наличность, которую взяла с собой, и Кристине осталось лишь порадоваться тому, что она не предложила скинуться пополам. Ведь после покупки всего для приготовления утки и глинтвейна на праздники, а также скромного, но милого подарка для подруги, у девушки едва ли осталось денег, чтобы дожить до следующей зарплаты.

А ведь растянуть ту тщедушную сумму нужно было аж до конца января!

– Лавли, а ты не думаешь, что… как бы это… слегка переплатила?

Осторожно спросила Кристина, прижимая к себе деревце, тщательно завернутое в упаковочную бумагу.

Они с подругой стояли на пешеходном переходе, ожидая, пока иссякнет поток машин, казавшийся бесконечным из-за всеобщей праздничной суеты.

Дерево было решено донести в квартиру Лавли без чьей-либо помощи, потому что денег на доставку ожидаемо не осталось.

– Кристина, но это же доброе дело. – Уверенно ответила девушка, – представь, сколько тарелок супа и пряников они раздадут людям на эту сумму. Сколько улыбок получит мир! А ведь я всего-то и сделала, что избавилась от нескольких скучных бумажек.

– Я очень рада, что деньги для тебя просто бумажки.

Искренне улыбнулась Кристина, но, подумав, добавила.

– И все же… ты уверена, что они пойдут именно на благое дело? Просто, знаешь… тебе не показалось, что с этими монахинями будто что-то не так?

Лавли добродушно рассмеялась.

– Крис, это с тобой явно что-то не так! Ну, вот скажи? С чего ты такая мрачная?

Подруга игриво ущипнула ее за бок через толстое пальто, а та, фыркнула уворачиваясь, в мгновение растеряв всю свою серьезность.

– Знаешь, я просто обязана докопаться до сути твоей проблемы. Я же будущий психолог, в конце-то концов. Вот, нарядим ель, и ты мне все-все расскажешь о своей семье. Я просто обязана узнать почему ты у меня такая бука и что твоей родне сделало мое любимое Рождество.

– Детский психолог.

Буркнула Кристина себе под нос, подумав о том, что Лавли не из тех, от чьих расспросов можно отшутиться. Ведь девушка при всей своей внешней легкости и непосредственности была еще тем питбулем – вцепится, не отпустит, пока своего не добьется.

Так что рано или поздно настанет день, когда Кристине придется рассказать ей все о себе, как на духу.

– Ну, и что, что я детский психолог. – С притворной обидой проворчала Лавли. – Знаешь, Крис, все взрослые – это на самом деле те же дети. Просто менее беззаботные… и все чаще чем-то больные.

Девушка посмотрела на нее украдкой, почувствовав, что подруга говорит о чем-то своем. О чем-то очень личном и важном именно для нее. Но от того ее слова не стали менее верными.

– Поэтому все и любят Рождество. Это тот самый миг, когда мы можем хоть на минуту вернуться в настоящее детство. Понимаешь? Поверить в чудо, порадоваться подаркам. Да хоть бы и засунуть бесящему тебя соседскому мальчишке снежок за шиворот, и от души посмеяться над этим вместе с ним же!

– Эх, наверно… но все же не все любят Рождество.

Лавли серьёзно посмотрела на Кристину и тут же рассмеялась, приобняв ее и крепко-крепко к себе прижав.

---