По велению вселенной… Я разрушаю созданное

Анастасия Волкомир

Глава 1

«Будь же верен прицел, и не дрогни рука, Ты погибнешь, когда пожалеешь врага» (Александра Павлова «Враг»)

Центр психологической помощи находился на самой окраине городе, куда даже не ступала нога Первого человека.

Погода стояла холодная, временами выпадали осадки. Склизко, влажно. На дороге валялся мусор, булыжники и поломанные ветром ветки деревьев.

Мне не нравился этот район, но я любила приходить к Татьяне Викторовне, чтобы получить моральную поддержку. Приятно болтать с людьми старше себя, особенно, если они не воспринимают тебя, как юниора.

– Прошло уже полгода, не так ли? – Спросила она, сделав зрительный акцент на моих ладонях. Они больше не были грязными. Их покрывали обычные вязаные рукавички, купленные у бабушки на прилавке за небольшую сумму.

– Да, действительно, – удивилась я, – как быстро летит время…

Кабинет психолога был белоснежно чистым. Будто в рай заходишь. Даже книги, коих было в изобилии, бережно очищены от пыли. На улице свежо, но неуютно, а тут и тепло и сухо. Да и сама Татьяна Викторовна была в белой блузке и черной юбке. Все без единой вмятинки и пятен.

– Мне сегодня даже сон приснился. – Продолжила я. – Точнее, это не совсем сон. Детское воспоминание. Я раньше очень любила качаться на качелях. Нравилось это чувство полета, пусть и вперед назад. Однажды на нашей площадке поселились какие-то мелкие вандалы и, помимо прочих разрушений, сняли пару дощечек из сидения.

– Порой дети очень жестоки и не думают о других.

– Да, похоже на то.

– Ты бросила качели?

– Ах, если бы. Я продолжала приходить туда. Балансировала между краями и пыталась не застрять в глубине.

Она улыбнулась: – Хорошее решение, но ты себе добавила много лишней работы. Почему ты не нашла какую-нибудь другую дощечку? Не было?

Я вздохнула: – Н-не подумала об этом…

Наступило молчание. Вероятно, она не стремилась меня подбадривать. Благо, не осуждала и не стыдила. Стало неловко, еще и рукавички эти шерстяные неприятно кололи кожу.

Встав из-за сидения, она вежливо предложила мне чай с лимоном и имбирем. Я согласилась. Погода ужасная, меня могло продуть. Потому горячий напиток был очень кстати.

– Как поживают твои отношения с теми подружками?

Мой голос начал дрожать после этого вопроса. Он не был неожиданным, но все же задевал. Я решила прочистить горло, чтобы выиграть немного времени и успокоиться. Как назло волнение заметно отображало вибрацию рук. Я сжала кулаки.

– По-прежнему. – Это был короткий и правдивый ответ. Ее это тоже устроило, она ответила одобрительным кивком.

– Как дела с тем мальчиком?

Я вспыхнула: – И-Ильей? Н-ну, я… я не знаю… он… кхм, он то появится, то исчезает. Я… я не знаю, как и за что ухватиться.

– А приходит он когда?

«Когда ему от меня что-то нужно» – подумала я, но решила так не отвечать. И без того слишком жалко я выгляжу.

– Ну, периодически. Что-то обсуждает со мной. Фильмы, например. Он говорит-говорит, но я слабо его понимаю. Для него эта тема важна, а я не могу его поддержать.

– Что ты чувствуешь?

Я сделала ряд тяжелых вдохов и выдохов. Ладони начинали чесаться, но я сдержалась.

– Мне стыдно.

Татьяна Викторовна протянула мне чашку: – Вот, может, тебе станет легче.

Я заставила себя улыбнуться и кивнуть. Чай был крепким, наваристым, но я не жаловалась. Она с интересом на это смотрела.

В последнее время меня не покидала паранойя. Все чаще я стала замечать странные взгляды, направленные в мой адрес. Особое неудобство создавала «серая девушка», чью фигуру я подмечала в окнах школы после занятий. Не хочу строить иллюзий насчет своей личности, но… я верю в то, что она смотрит на меня.

– Ты всегда довольствуешься тем, что имеешь? – Вдруг спросила Татьяна Викторовна.

Я даже не сразу пришла в себя: – То есть?

– Он не разбавленный. Чистая заварка.

Я поджала губы: – Значит, мне не показалось.

– Ты должна научиться говорить о своем дискомфорте, прямо и открыто. Инициатива – это хорошо. За инициативу не наказывают, а хвалят! Ты же понимаешь, что никто и никогда не прочтет твои мысли, Дарья?

– Я понимаю.

– Если тебе что-то не нравится, ты не должна молчать. А это дай сюда. Я солью половину и разбавлю водой. Такую ересь даже сумасшедшие не пьют, а алхимики в аптеках не продают. Оставь это.

У меня будто груз с плеч спал, но ненадолго. Это только часть всего оставшегося дня и я даю себе отчет в этом.

– Я говорила вам, что моя бабушка была магом? – Спросила я, когда она снова копошилась на кухонной столешнице.

– Нет. – Она повернулась ко мне, чтобы я увидела ее улыбку. – Не говорила.

Прежде чем продолжить повествование, я неловко поерзала на сидении. Тело покрылось мурашками, будто надо мной стояло что-то хтонически страшное. Темнота и навязчивое жужжание поломанной электрической лампочки. Никого не было. Просто мое воображение само нарисовало это.

– Да. Она много проблем принесла нашей семье и сколько за собой оставила. Не то чтобы я виню ее, но…

– Но она оставила след в твоей жизни?

Я сделала паузу, чтобы привести мысли в порядок.

Недаром бабушка моя славилась среди родственников дурным ртом. Это она меня сглазила. Прокляла. Точно говорю. Она то ли от провидица, и могла видеть будущее, то ли просто завистливая очень по своей природе, не знаю.

Она однажды моего отца оклеветала. Нарекла алкоголиком и тунеядцем, так его через пару недель уволили, и он пристрастился к крепким зельям. А что было после того, как та обозвала свою сестру… кхм… представительницей древней профессии, так я вообще молчу.

– Она однажды сказала мне, что я ничего не умею. И ничего не добьюсь. – Я почувствовала влагу на щеке и тут же потерлась лицо о плечо, пока Татьяна Викторовна была занята чашкой. – Знаю, глупость. Да и вырвалось это у нее сгоряча.

– Но ты по-прежнему помнишь это. Почему?

– Я… я не знаю.

На самом деле я догадывалась. Почему-то после этих слов у меня все словно из рук валилось. Разбила кучу посуды, сломала книжные полки у себя в комнате. Даже в матрасе моем образовалось много дыр и вылезли пружины.

«Ты ничего не добьешься» – только это и знаю.

Она села напротив меня и вдумчиво всматривалась в отражение из собственной, наполненной чаем, кружки.

– Ты хочешь избавиться от этого проклятия, не так ли?