Паутина

Мерси Шелли

Предуведомление

1. Все персонажи данного романа являются плодом вашего собственного воображения. Напоминаем также, что первые публикации фрагментов «Паутины» состоялись еще в 1997 году, а в целом роман был закончен в 1998-м, и тогда же началась его публикация в Интернете. Если к тому времени, когда вы читаете этот текст, какие-то из описанных событий (победа «идеального президента» из питерского университета, публикация кибер-поэмы Вознесенского, превращение сетевого трафика в модную музыку, использование арабскими террористами пчел, подключение к Сети через водопровод, патрулирование улиц российских городов войсками святназа, распространение в Сети искусственных интеллектов, не отличимых при общении от людей, климатическая катастрофа из-за китайских спутников, появление развлекательных серверов для кошек, захват Флориды кастристами, массовое увлечение «цифровой кислотой», открытие телеиммерсионного Диснейленда на Марсе, и т. д.) действительно произошли – значит, эти события тоже являются плодом вашего воображения. Погуляйте хорошенько под дождем – может, и пройдет.

2. Авторы не несут никакой ответственности за измененные состояния сознания, которые могут возникнуть у читателей после разглядывания иллюстраций к роману. Подробно о психотропном эффекте данных картинок можно узнать, прочитав сам роман. Авторы благодарят программную оболочку CELL за помощь в создании этих иллюстраций.

Часть Первая: Робин Гуд

в темноте

на верхней полке вагона

проснулся от крика

и слушая

как перестук колес

ткет одеяло

из тишины

понял

что никогда уже не узнаю

кто кричал —

я сам

или кто-то другой

или приснилось

(Виктор Степной, «Голоса тишины»)

Клетка 1. Специалист по худлу

Что-то колет в левом боку… Все колет и колет…

Я окончательно стряхнул сон и повернулся. Движение отозвалось болью в висках. Вперед тебе наука: не пей кофе два раза подряд в одном и том же Нет-кафе.

Но как аккуратно научились работать, гады! Раньше бы с помпой, с дубинками, руки за спину, башкой об железную дверь. А теперь – прыснули какой-то гадостью, и все, вырубился. И даже не знаю, сколько так валялся…

А что же это там колется все-таки? Я пошарил во внутреннем кармане пиджака. Ага, в протоколе эти щупальца с переходниками назвали бы «универсальным устройством для нелегального подключения к Сети». Забавно: столько раз спал в одежде, и каждый раз какая-нибудь такая штука в кармане обязательно мешает лежать. Лет сорок назад, к примеру, была очень похожая коробочка с тремя выводами – только для мага.

Хорошо еще, что я зашел в Нет-кафе на обратном пути от Саида, а не по дороге к нему, когда в кармане лежал пакет такой травки, с которой можно было бы загреметь по-крупному. Но теперь травка благополучно обменяна на этот сетевой микшер, помесь модема с новыми саидовскими примочками. А насчет нелегальности «каракатицы» можно еще поспорить. Странный он все-таки, Саид – денег не берет, но обожает обмен…

В двери пискнул замок, и в комнату вошел человек в серой форме.

– Проснулся, что ли? Пошли тогда… да пошевеливайся!

Комната, в которую меня привели, оказалась почти такой же пустой, как та, где я спал. Только с окном: одну из стен занимал большой голографический экран очень высокого разрешения. У экрана стоял крупный лысый мужчина и наблюдал бегущих антилоп.

Второй мужчина, в пиджаке, сидел за столом перед монитором поменьше. Тонкий и слегка вогнутый лист экрана висел в воздухе без видимой опоры, точно шелковый платок, то ли наклеенный на невидимую сферу, то ли просто сфотографированный в тот момент, когда его подбросил ветер. В сочетании с двигающимися по большому экрану антилопами это вызывало странное ощущение. Нечто подобное бывает, когда долго стоишь на набережной и начинает казаться, будто качается не вода, а гранит под ногами. Здесь точно так же казалось, что реальным является мир по ту, а не по эту сторону экрана. Словно какой-то поклонник сюрреалистических инсталляций в духе Магритта вынес и поставил посреди настоящей, красочной саванны кубик-голограмму со снимком из другого мира – серая комната с тремя застывшими вокруг стола людьми и одним платком, зависшим в воздухе над столом.

– Кто такой? – спросил пиджак, взглянув на меня, но обращаясь, очевидно, к лысому.

Лысый вынул из «дипломата» карточку-личку (ага, все-таки пошарили у меня по карманам!) и передал спрашивавшему.

– Якобы профессор. Бывший. Специалист по худлу.

Надо же, «по худлу». Как быстро слово заражает язык! Еще, кажется, вчера его не было, зато была «художественная литература». А потом вдруг раз! – и уже везде «худлы-худлы». А мы-то радовались в свое время – ну как же, Сеть, независимые публикации, всеобщие электронные читальни, всемирные архивы классики…

И главное, как незаметно это всегда подкрадывается, и совсем не оттуда, откуда ждешь. Помню, в школе обсуждали Бредбери, сколько-то там по Фаренгейту. Потом еще «Имя розы», где библиотека горела…

Оказывается, все проще. Никакого шума, никаких горящих библиотек. Просто это стало никому не нужно, безо всяких запрещений и катастроф. Контент им нужен, Конь-Тент. Кристаллизация фактов, пьюрификация образов. Плюс все на скорости, на многоканальности – значит, надо успеть заманить, но не навязываться, шокировать – но не надоесть. Цифр и зрелищ, и без занудства! Никаких тебе романов, поэм и пьес, только шутеры: короткий эротический эскиз, анекдот, подпись к картинке. В крайнем случае – интеллектуально-психологическое эссе-афоризм. Но и то не больше двух скринов подряд, потом снова «просвещение».

Позже они научились и сами шутеры нашпиговывать «просвещением»: где название-имя упомянут невзначай, где еще потоньше суггестия – фирменный цвет, лозунг и прочее нейролингвистическое программирование.

А все остальное – бред предков. «Худл», как выразился в конце века один журналист-жополиз из столичного дайджеста.

Но насчет сжигания ошиблись и жополизы, и Бредбери. В этом веке к мусору относятся с благоговением. Каждому мусору – свой ресайклинг. Вот и худл-архивы – идеальное сырье для программ, генерирующих шутеры. Да такие шутеры, что после них поневоле задумаешься: может, и впрямь сжигание литературных архивов было бы благом…

– Уснул, что ли, умник?! Отвечай, когда с тобой говорят! Где и как ты связался с Вольными Стрелками?!

– Остынь, Сема! И давай поспокойнее, не обижай уважаемого гостя, – одернул пиджаковый лысого, отрываясь от экрана, где мелькали страницы моего персонального файла.

– Куда уж спокойнее, когда эта зараза, Малютка Джон, до сих пор на свободе!

Лысый подскочил ко мне и изо всех сил вцепился в край стола. Его полированная голова зависла прямо у меня перед носом, и я невольно восхитился тем, какая она гладкая и блестящая. На такие лысины нужно обязательно вешать табличку «Руками не трогать».

– Если бы нормальный хакер был, кем-то обиженный, с какой-то особой целью бомбил, это понять можно! – гремел лысый. – Даже сумасшедший Монах Тук – тот хоть религией свои выходки оправдывает, в дискуссии вступает. Говорят, он больше не трогает тех, кто правильно ответит на его вопросы. А этот громила Джон – он же просто развлекается! Я был еще спокоен, когда он сорвал телеконференцию в «ЦЦЦ&Ц». Все-таки не мы их обслуживаем. Да и правда смешно было: парень на три часа обесточил их главный офис с помощью старинного кипятильника! Просчитал нагрузку на электросеть и включил обыкновенный кипятильник в обыкновенную розетку в смежном помещении. Все порталы хохотали. Но когда он наш банк данных… это же какая наглость! Двадцать человек с утра до ночи пашут в отделе безопасности, отсекают самые тонкие возможности влезть в систему – а эта сволочь под видом уборщика приходит во время обеда в мой собственный кабинет, посыпает каким-то порошком клавиатуру… И на следующий день логинится с моим собственным паролем! Нет уж, я их всех передушу! С этого старикашки начну, Малютка Джон будет следующим!

Несмотря на всю серьезность угрозы, я не мог скрыть смешок. Лысый замахнулся, но пиджаковый остановил его властным движением руки.

– Да чего ты с ним нянчишься! – Лысый подсел к столу рядом с пиджаковым. – Он же издевается, смотри!

Но пиджак, похоже, истолковал мою усмешку по-своему.

– Отнюдь, – возразил он, глядя на меня.

– Отнюдь нет, – сказал я.

– Что?!

Мои первые слова произвели впечатление: оба безопасника открыли рты и на мгновение стали похожи на рыб. Антилопы продолжали бежать по экрану, и я опять ощутил себя частью трехмерного снимка, который поставили посреди дикой Африки.

– «Отнюдь» – так не говорят, это все равно что «вовсе». Правильно говорить «отнюдь нет». Бунина почитайте.

– А-а, вот вы о чем, – пиджак тоже улыбнулся. – Ну, это вам виднее, вы же у нас профессор. И ваша улыбка вовсе не издевательская, правда же, Виктор э-э… Франкович? Вы просто подумали, что сами вы в этой игре – мелкая сошка, и нам все равно от вас никакого толку. С другой стороны, Вольные Стрелки обязательно отомстят за вас. Так?

Я неопределенно пожал плечами.

---