Глава вторая

Что по райанским, что по ниийским правилам браку должна была предшествовать трёхнедельная помолвка. Не говоря уж о том, что перед венчанием будущим супругам должно было попоститься и помолиться, и к таинству подходить подготовленными.

Поспешный брак, да ещё и совершаемый в вечернее время, нарушал все возможные церковные каноны; но у Берта были неплохие отношения с одним ниийским священником, так что дело удалось устроить «по дружбе».

Само венчание, впрочем, было продолжительным и занудным, как и положено по чину, так что у Берта было достаточно времени, чтобы продумать свои следующие шаги, а заодно – поизучать невесту.

Она, кажется, так и не поверила, что дело может решиться так просто. Хотя она продолжала держаться достойно – взгляд её был непрерывно устремлён на иконы, и она в нужное время осеняла себя твёрдым и уверенным крёстным знамением, – у Берта сложилось ощущение, что каждый звук со стороны дверей вызывает у неё новый приступ паники, и она едва сдерживает себя, чтобы не обернуться.

«А поедем-ка мы, пожалуй, сразу после венчания», – внёс коррективы в свои планы Берт, справедливо рассудив, что в этом деле лучше перестраховаться.

Неожиданно свалившаяся на голову жена ему, пожалуй, понравилась – понравилась не перечисленным ею списком достоинств, а твёрдостью, с которой она взялась устраивать свою судьбу. На её месте Берт не смог бы придумать решения лучше: как бы она ни затаилась в Райанци, король бы её здесь отыскал, и без проблем смог бы и извлечь из монастыря, и избавить от неподходящего супруга – если бы нашёлся местный безумец, готовый так рискнуть. Отъезжающий иностранец был лучшим вариантом, но и тут подошёл бы не всякий – рано или поздно король нашёл бы след беглянки и объявил её брак недействительным по причине мезальянса, на коей представительница славной династии Се-Ролов не получала благословения.

Нет, выбор принцессы был идеален: Берт мало того, что покидал теперь Райанци, так ещё и был внебрачным сыном дядюшки нынешнего ниийского короля. Тоже на границе мезальянса, конечно, но, если брат вступится…

«Пусть только попробует не вступиться!» – сощурился Берт, уже ведя мысленный спор с братом.

Принцессу было жаль, и отдавать её на растерзание избранному для неё жениху не хотелось.

Из размышлений его вывела необходимость взять невесту за руку – пришло время ходить вокруг аналоя. И, хотя руку она ему подала твёрдо и уверенно, пальцы у неё были совершенно ледяные – она, едва коснувшись его, тут же это почувствовала, и бросила на него виноватый взгляд, словно извинялась за неприятность, которую она доставляла ему своим прикосновением.

Берт сжал её пальцы ободрительно, пытаясь тем и согреть, и передать ей свою уверенность в том, что всё будет хорошо; священник скрепил их запястья особым платом – и повёл кружить.

Её пальцы всё-таки слегка подрагивали, и Берт подумал, что, видимо, она едва удерживает себя от истерики. Он вглядывался ей в лицо, поэтому, к тому же, сразу заметил, что, едва движение вокруг аналоя это позволило, взгляд её испуганно метнулся к дверям храма.

– Мои приглядывают, – едва слышно шепнул он ей, за что получил взгляд смущённый и благодарный.

Берт возвращался в Ниию со своей командой, в кою входили две семейные пары и два холостяка. Одна из пар находилась сейчас в храме в качестве свидетелей; другая – спешно собирала дорожные вещи для принцессы; двое оставшихся стояли снаружи храма на стрёме.

Чин, каким бы занудным он ни был, подошёл, наконец, к концу, и Берт столкнулся с совершенно позабытой им за другими мыслями неловкостью: необходимостью поцеловать уже жену. Пугать и без того в край напуганную девушку не хотелось, поэтому он быстро и чисто формально коснулся губами уголка её губ; по тому, как уголок этот дрогнул в облегчённой улыбке, он понял, что его деликатность была замечена и расценена верно.

Священник не стал затягивать с напутствием, и вскоре они уже выходили наружу.

– Вы умеете ездить верхом, ваше высочество? – решил прояснить ситуацию Берт, аккуратно складывая свежую бумагу, подтверждающую факт венчания.

Она подняла на него серьёзные глаза:

– Немного. Недостаточно хорошо, – призналась она и тут же упрямо заверила: – Но я справлюсь!

– О, я тоже не лучший наездник, – поспешил заверить её Берт, – но времени лучше не терять, так что отправимся верхом.

Принцесса чем дальше, тем больше ему нравилась. Его уважение к ней ещё возросло, когда чуть позже, выйдя из посольства уже одетой по-дорожному, в мужской костюм, она спокойно отметила:

– Я раньше не ездила по-мужски. В этом есть какие-то нюансы?

Берт несколько растерялся, поскольку сам-то он никогда не ездил по-дамски и не знал, как сравнить.

– Удобнее, – выручила его одна из соратниц. – И можно привстать на стременах.

Кивнув, принцесса позволила Берту помочь ей с посадкой; несмотря на то, что садилась она так впервые, движения её были вполне уверенны и, кажется, она была уже не так напугана, как раньше.

Солнце уже садилось, и время для отъезда было весьма неудачным, но Берт полагал, что им стоит спешить. Принцесса призналась, что сказалась больной этим утром, когда прибыла с сопровождением в предместья. Запершись в комнате, она тайком выбралась из окна, и, если её до сих пор и не хватились, то уж на утро хватятся точно.

Решено было ехать столько, сколько позволит закат, и, возможно, луна, – благо, южный тракт был оживлённым и хорошо устроенным, поскольку именно он вёл к крупнейшему в Райанци порту.

Сперва ехали молча; когда наступила ночь, Берт предложил всё же остановиться в ближайшей деревне – луна то и дело скрывалась облаками, и путь становился и опасным, и сложным.

– Если позволите, – тихо ответила принцесса, – я предпочла бы поспешить.

– Нам всё равно придётся хоть раз остановиться на сон до порта, – отметил Берт. – Лучше сейчас.

Она помолчала; в темноте он совсем не видел выражение её лица. Наконец, она выдала результат своих размышлений:

– Если не останавливаться, мы доедем к следующему вечеру, так? – он подтвердил. – Но корабли не отходят вечером? – прозвучал новый вопрос.

– В Южном слабые приливы и отливы, – ответил Берт, – и меня там ждут. Так что можем отчалить и вечером.

«Нашим только придётся арендовать места на другом корабле», – отметил он про себя, беспокоясь о своих людях, которые не успеют их догнать и попасть на ниийский корабль, который ждал именно их.

– Тогда я предпочла бы ехать без остановок, – отметила принцесса, и тут же взволнованно добавила: – Звучит ужасно самоуверенно, но, поверьте, я справлюсь.

– Я верю, – успокоил её он, понимая, что её подгоняет страх.

Сам он совсем не был так уверен в своей способности проделать такой длинный путь без остановок и без сна – но, в конце концов, разве был у него выбор?

Взялся спасать принцесс – соответствуй званию героя!

Самоирония такого рода вызвала у Берта досадливое хмыканье. Он себя никогда не считал героем, и был отнюдь не хорош в тех областях, которые считались типично «геройскими», вроде фехтования или верховой езды. Его стихией был интеллект, а его призвание лежало в сфере высоких умственных игр. Приключение, подобное сегодняшнему, было первым в его жизни, и он теперь мог с уверенностью сказать, что такие истории совсем не в его вкусе.

Принцесса, между тем, решила, что хмыкает он над ней.

– Всё-таки не верите? – переспросила она, как ему показалось, с усталой усмешкой в голосе.

Теперь, когда лица её не было видно, он особенно отметил, сколько ясно её эмоции отражаются в том, как она говорит.