Шеф-повар Александр Красовский 2

Александр Санфиров

Александр Санфиров

Говорят, что опытные таможенники могут по выражению лица запросто определить, везет ли пересекающий границу человек что-либо запрещенное.

Видимо, на моем лице было написана полная безмятежность, потому, что таможенник всего лишь лениво заглянул в почти пустой багажник, где кроме инструмента лежала двадцатилитровая канистра с бензином, и сразу его закрыл.

В салоне, он мимолетно осмотрел открытый баул с лежащим в нем блоком Опала, двумя бутылками водки и россыпью банок тушенки и рыбных консервов, и кивнул в сторону границы.

– Проезжайте, счастливого пути.

Я в долгу не остался и тоже пожелал погранцам и таможенникам успехов в их непростой работе.

После нашей таможни, проехать финскую оказалось вообще детским лепетом. Финик глянул документы, попинал протектор на шинах и дал добро на проезд.

Километров двадцать я проехал на автомате, не обращая внимания на окружающее, а затем съехал с шоссе в первый, попавшийся по дороге, карман.

Несколько минут сидел, крепко вцепившись в руль, медленно осознавая, что у меня все получилось, гигантские по нынешним временам деньги благополучно пересекли границу, и теперь главная задача их легализовать с помощью родственников. Ибо самому такой финт можно будет провести, если только попрошу в Финляндии политическое убежище.

С трудом, отцепив побелевшие пальцы от руля, открыл дверь и выбрался на улицу.

Погода сегодня была великолепная, настоящее бабье лето. Посетив туалет, уселся на скамейку, где было сделано место для курения, и зажмурил глаза, подставив лицо неяркому осеннему солнцу.

По шоссе то и дело проносились машины, но в этом заезде, кроме меня никого не было.

– А ведь в той жизни, ты сейчас бы весь сентябрь 1975 года разгружал вагоны с картошкой, – влезли в голову неожиданные воспоминания. – И, приходя, домой, полночи качал люльку с младенцем.

Да, нынче у меня совсем другая жизнь. И началась она лишь три года назад, когда личность вашего покорного слуги, таинственным образом перенеслась пятьдесят лет в прошлое в свое же тело двадцати одного года от роду. Как раз тогда, когда уволенный в запас старший сержант Красовский Александр Владимирович подходил к КПП своей части 185713, чтобы убыть в родной город Петрозаводск.

И с этого момента моя жизнь пошла совсем по-другому. Вместо того чтобы отправиться в Ленинград и там пропить все свои небольшие деньги вместе со школьным приятелем в известном баре Рим на Петроградской стороне, находящимся недалеко от его общаги, я отправился в небольшой вологодский городок Вытегру. Ведь там меня ждала из армии девушка, так и не дождавшаяся моего приезда в той жизни.

На медицинский факультет университета поступать я не стал. Женился на Люде Струниной и начал искать себе другое место в жизни. И тут оказалось, что таинственная сила, забросившая меня в прошлое на пятьдесят лет назад, подбросила мне немалый поварской талант. Закончив торгово-кулинарное училище, я начал работать поваром в ресторане. Благодаря жене, работавшей в бухгалтерии Министерства здравоохранения, мы получили комнату в новом общежитии, вступили в члены жилищного кооператива и, вроде бы все у нас было на мази, когда случился новый поворот в моей судьбе.

Встретил я зимой, совершенно случайно, на рыбалке нашего посла в Финляндии, и тот, не мудрствуя лукаво, предложил мне работу повара в посольстве.

Такое предложение бывает раз в жизни, поэтому я, при полном одобрении родственников отправился в соседнюю страну.

Надо признаться, что на этот момент бедным поваренком я уже не был. Так получилось, что в руки мне попал воровской общак, притом достаточно солидный, огромные деньги по этим временам. К сожалению, тратить эти деньги было нельзя, и явилось бы совершеннейшей глупостью с очень неприятными последствиями. Поэтому денежки спокойно себе лежали в тайнике устроенном в подвале дома, где жила моя мама.

В Финляндии меня разыскала после статьи в газете двоюродная сестра моей бабушки по отцу. Наверно, будь у неё свои дети, вряд ли бы она уделила столько внимания своему весьма дальнему родственнику, но за прошедший год мы неплохо узнали друг друга. Бабушка помогла мне с деньгами на покупку автомашины и даже оформила её на себя, дав мне доверенность на право управления. Иначе, при поездке домой, на мою машину вполне могли покуситься таможенники, потребовав отдать ее в пользу государства, раз она является подарком, или выплатить немалую компенсацию за владение имуществом. Возможно, что никаких проблем бы не случилось, даже если бы машина была оформлена на меня, но я предпочел не рисковать.

Именно на этой машине я и возвращался из отпуска на работу, с припрятанными под обшивкой салона деньгами.

К сожалению, мой первый отпуск в этой жизни прошел совсем не так, как хотелось. Видимо события в этом мире несколько отличаются от моего прошлого. Купив билеты на поездку, на теплоходе Нахимов и зная будущее, я был уверен, что с нами ничего не случится. И ошибся. Вместо 1986 года, катастрофа с теплоходом случилась в августе 1975.

Нам с Людой очень повезло. В отличие от нескольких сотен пассажиров, находившихся на нижних палубах и в каютах, мы стояли на прогулочной палубе, и нам не пришлось прорываться наверх по лестницам тонущего корабля среди обезумевшей толпы. Мы просто спрыгнули за борт, не ожидая того момента, когда люди, как горох посыплются в море с резко накренившегося судна. Поэтому остались в числе живых. Правда, потеряв все вещи и документы.

Одетые и обутые сострадательными жителями Батуми, мы вернулись домой, где постепенно начали приходить в себя.

Понемногу разобравшись с документами, мы еще две недели отдыхали на даче у друзей. А с сентября отправились на работу. Тунеядцев в Советской стране не уважали и с ними боролись.

Стало вдруг прохладней, и я открыл глаза. Небо закрыли небольшие тучи, и солнце скрылось за ними. Глянув на часы, обнаружил, что сижу здесь почти час. Рядом с моей машиной встали две финские фуры, их водители уселись неподалеку и что-то тихо обсуждали. До меня им не было никакого дела.

Мне тоже некуда было спешить, на работу надо выйти с завтрашнего дня, а до Хельсинки осталось всего сто пятьдесят километров. По этому шоссе потрачу на дорогу чуть больше часа.

Нервное напряжение, в котором я пребывал с момента отъезда, понемногу уходило. Конечно, решиться вывезти пятьдесят тысяч рублей за границу, может не каждый. За такое преступление в нашей стране пока еще грозит расстрел.

Сейчас я сидел на скамейке и охреневал от своей наглости. Теперь ведь придется как-то объяснять своей финской бабушке, откуда у меня взялась такие финансы. По финским понятиям я сейчас миллионер. И хотя вряд ли мне в банке обменяют по советскому курсу шестьдесят копеек за один доллар, но даже если обменный курс будет в десять раз выше у меня на счету в банке появится десять тысяч баксов.

Да, кстати, о банке. До сих пор не решил, стоит ли мне идти в банк самому, или доверить это дело Ритте, своей бабуле. И еще, не очень понятно, в какой банк отправиться, в финский или любой иностранный, работающий на территории Финляндии. Конечно, через пятьдесят лет, я бы замучался пыль глотать, как однажды высказался наш президент. Ни один банк не принял бы от меня деньги без подтверждающих документов, что получены они на законных основаниях. Но в эти дни такими мотивами никто не заморачивался. Деньги у меня бы приняли в любом банке, заинтересованном в советских деньгах, только вот известности совсем не хотелось. Ну ладно, мне здесь работать еще год, надеюсь, что за это время что-нибудь придумаю.

С такими мыслями, я встал, потянулся. Уселся в машину и покатил в сторону финской столицы.

Быстрая езда хорошо успокаивает, особенно тогда, когда все неприятные моменты остались позади. Так, что в город я въехал уже в отличном настроении.

Естественно, в посольство я не поехал, а направился прямо в квартиру. Надо сказать, когда только начал работать в посольстве, то не видел ничего особенного в том, что мы живем с Петровичем не в учреждении, а в отдельной квартире и имеем возможность свободно ходить по городу.

А мне, к тому же, разрешили выезжать к родственникам. Спустя некоторое время, поговорив с работниками и особенно комендантом, я понял, что такая лафа случается не часто и не везде. В других странах, особенно на Востоке, в посольствах, бывает, живут, как в осажденном лагере.

Ну, я в другие страны не собирался, Мне неплохо жилось и здесь.

Поставив машину на привычное место, я поднялся в квартиру и сразу почувствовал, что Петровичем здесь уже не пахнет.

Мой новый коллега Анатолий Владимирович Семенихин пользовался совсем другим парфюмом и, похоже, это был тройной одеколон.

– Надеюсь, он его не пьет? – подумал я, заходя в свою комнату. В ней за прошедший месяц ничего не изменилось, разве, что на полированной столешнице прикроватной тумбочки лежал приличный слой пыли.

Пройдя на кухню, я обнаружил, что Толян является большим аккуратистом, чем Силантьев, Все вокруг сияло и блестело. Мне стало так стыдно, что я достал из стенного шкафа ведро и швабру и отправился наводить порядок в своей комнате. Ну, заодно протер пол еще и в общем коридоре.

---