Для Линара эти воспоминания были одними из самых неприятных. Ночь, проведенная в полярной пустыне, на одном из полюсов. Как он только не погиб! Оказывается, лютый холод имеет запах, снег пахнет смертью. Одно только присутствие Готы леденит.

Отец не понимает, что завтра разразится скандал. Но Линар послушно оделся в цвета их Дома, зеленый и оранжевый. И пошел к имперскому порталу, встречать свою невесту.

Там уже выстроились родственники. Семья. Линар поймал насмешливый взгляд разряженного в пурпур Ранмира. Первый Меч империи, хоть и второй сын великого Дома аль Хали. Ранмир возвышался даже над высокородными: идеальное бронзовое тело, хоть в Храме выставляй, вместо божественной статуи, надменный взгляд пронзительных черных глаз, жесткие черты лица. Вечный. Они все такие, властные, заносчивые, коварные. Их цвет – красный. Кажется, Ранмир вчера пытался напоить жениха до полусмерти. И предлагал ему женщин, разных.

Сам сьор Ранмир отдыхал в постели с тремя. И все они были довольны. Но жена Ранмира девять солнц не могла забеременеть, все уже думали, что этого так и не случится. Хвала Огню, грата Сатара носит ребенка. Иначе Ранмира было бы не усмирить. Сьоры из дома аль Хали способны переступить через любые клятвы после того, что случилось с первой императрицей. Которая была из Дома вечных.

Ранмир завтра первый нанесет удар по Дому Закатекас, после того, что собирается сделать его наследник Линар. Хотя, нет, первой будет мать Готы, брошенная в первую же ночь жена кинется на грудь граты Летис. А уж та побежит прямиком к императору.

«Прости меня, отец», – подумал Линар, избегая глядеть на собравшихся у портала родственников, сегодня здесь были все.

– Жаркого дня, – услышал Линар традиционное приветствие.

– И вам, сьоры и граты.

– Все готово для церемонии. Открыть портал!

Император в белых с золотом одеждах сам соединил пластины и приложил ключ-шифр. Свою светлейшую ладонь. Линар увидел Готу. Невеста была в сине-белом парадном платье. Цвета Дома Готвир. Северных. Длинные черные волосы переплетены серебряными жгутами. В ушах и на шее невесты сияли сапфиры. Лицо словно застывшее, безразличное, как и всегда. Линар через силу протянул ей руку:

– Добро пожаловать, грата Гота. Я готов.

2

– Зачем тебе так нужно на свадьбу, Дэстен? – дед пронзил его взглядом.

Глава Дома Халлардов, которых еще называли дальними, вынужден был поднять голову, чтобы сделать это. Заглянуть в глаза Дэстену.

– Почти что высший, – одобрительно сказал дед, поскольку Дэстен молчал. – Лишь глаза тебя выдают.

У высших глаза зеркальные, черные, с огненной точкой вместо зрачка. У Дэстена они тоже почти черные, но если приглядеться, зрачок заметен. Обычные глаза, как у всех благородных. Только Дэстен не благородный, он сир. Наемник. Его зовут Дэстен Хот, и этим все сказано.

Это укороченное имя означает, что и его отец был наемником. Откололся от одного из лэрдов и поступил на службу. Заключил контракт и нанялся за деньги. Сиры не имеют владений, у них нет земли и нет замка. Даже захудалого. Третья каста Новой империи, ниже только свободные и рабы. В которых нет ни капли крови высших. Но в Дэстене ее больше половины, это видно. И все же он только сир.

– Я хочу увидеть мать, – решился, наконец, Дэстен.

Это было одной из целей, с которыми он собирался отправиться в столицу. О других лучше умолчать. Хотя дед, кажется, обо всем догадывается. Как-то он протянул Дэстену книгу. Внук глянул на обложку и вспыхнул. Словарь. Язык высших, запретный. Сиров и даже благородных запрещено особым законом ему учить. Дед же спросил:

– Сколько слов ты уже знаешь?

– Немного, – признался Дэстен.

– Могу поспорить, что эти слова пунктум, рита и пэссит. Символы тоже знаешь? Возьми.

И Дэстен книгу взял. С того дня он выучил много слов и все символы. Только это не помогло. Артефакты Великих Домов по-прежнему оставались для Дэстена загадкой. Они его не слушались. Он пытался их уговорить на языке высших, эти фамильные артефакты. Пытался их выкрасть. Его поймали.

Дед повертел в руках транспортер, который Дестен стянул из кабинета главы Дома Халлардов и вдруг улыбнулся:

– Держи.

Дэстен замер.

– Держи, что же ты? Можешь взять.

Он взял.

– Давай. Я видел, с какой жадностью ты за мной подсматривал. Ты давно уже все знаешь. Так начинай.

Он сглотнул и осторожной соединил пластины. На экране появилась карта. Дэстен навел стрелочку на Калифас, появился город. Улицы и храмы. Королевский дворец. И символы: пунктум рита. Дэстен выбрал дворец.

Пэссит. Дэстен добрую сотню раз видел, как это делает дед. Вот сейчас и сир Хот коснется экрана пальцем и окажется в Калифасе. А дальше – куда угодно. Высшие повергали простой народ в трепет, внезапно появляясь и исчезая. За это в том числе их называли магами. Но Дэстен давно уже начал сомневаться в том, что это именно магия.

Дед улыбался:

– Ты же видишь: я тебе не мешаю.

Пэссит. Дэстен приложил к экрану палец. Ничего. Пэссит! Дэстен с силой давил на экран, дед смеялся.

– Хочешь другой? – сказал, наконец, он. – А вдруг эта штука просто неисправна.

Дэстену протягивали другой транспортер.

– Как видишь, у меня их несколько, – снисходительно сказал дед. – И если ты поймешь, в чем тут секрет, один твой. Мне не жалко.

Дэстен жадно схватил артефакт. А вдруг, правда? Все повторилось. Включая фиаско. Пэссит! И – ничего.

– Дай сюда, – дед сердито отобрал у него транспортер. – Ну, пусть будет Калифас.

Пэссит. Дед приложил к экрану палец и исчез. Появился он вновь через пару ликов. С улыбкой на лице:

– Жаркий день сегодня в городе, где живет моя дочь. Прекрасный день!

– Почему я не могу? – в упор посмотрел на сьора Ренье его внук. – Только кровь высших может управляться с их артефактами?

Дед вздрогнул:

– Как ты сказал?

– Я сказал: кровь высших.

– Ты слишком любопытен и настойчив. Я, кажется, люблю тебя, бастарда, больше своих высокородных внуков. Ты мне очень нравишься, Дэстен. Хотя с твоим появлением связаны самые ужасные луны моей жизни. Но я дал клятву. Кровную клятву высших. Я не могу сказать тебе правду. Ни слова. Ты можешь и дальше воровать артефакты. Но как ты уже убедился, для того, чтобы им пользоваться, надо…

– Надо? – Дэстен замер.

– А вот этого я тебе не скажу.

– «Множь невежество и властвуй», – мрачно сказал Дэстен. – Таков ваш девиз. Девиз высших. Вы не боги, и не маги, я в этом уверен. И я докопаюсь до истины.

Этот разговор дед, как выяснилось, не забыл. За Дэстеном стали приглядывать. Он рвался в столицу, потому что их анклав был на задворках империи. Материк весьма скромных размеров, в центре – комфортная по климату пустыня, но до ближайшего анклава аж тридцать лун морского пути! Конечно, в их столице Нараборе есть портал, через который высшие хоть каждый день могут навещать своих родственников. Но Дэстен не высший. У него нет ключа-шифра, его не слушаются фамильные артефакты. Он не в состоянии открыть портал.

И у него нет повода перемещаться в Калифас. А Дэстен так тоскует по матери. Тайна, связанная с его рождением известна разве только деду. И матери, конечно. Все наемники и слуги, которые ей помогали, мертвы. Убит эскулап, принимавший роды, а ведь он был сильнейшим в анклаве, а значит, неимоверно ценным для Дома. Но и мэтра не пощадили. Отец Дэстена мертв. Его казнили, как только стала заметна беременность граты Виктории.

Высокородные сьоры могли иметь сколько угодно бастардов, для граты же это было недопустимо. Ее дети – это самая большая ценность империи, они могут быть только высокородными. Потому что забеременеть для граты – это большая проблема. Три ребенка большая удача, и тратить силы на то, чтобы выносить бастарда не решится никто.

Мать Дэстена решилась. Это была огромная любовь принцессы Великого Дома и простого наемника, сира. Любовь, за которую Эдард Хот поплатился жизнью. Дэстен знал, что приказ о казни отдал дед. К которому у сира Хота были противоречивые чувства. Порою Дэстену казалось, что дед над ним издевается, а порою, что готовит для чего-то, о чем пока молчит.

Совершеннолетие высших наступает в тридцать солнц, но и живут сьоры и граты намного дольше простых смертных. А Дэстен уже в двадцать выглядел, как взрослый мужчина. Что еще раз подтверждает: он полукровка. А с различными поручениями дед стал посылать любимого бастарда еще раньше. Бою на мечах, двуручных и легких Дэстена учил тот же сир, что и высокородных. Разве что на бастарде никогда не было защиты.

Пояс, создающий защитный контур, как называл его дед, был одним из фамильных артефактов. А они не слушались бастарда. Ему приходилось отражать удары своих родственников, не полагаясь на помощь энергетического щита. Дэстен был полностью уязвим, и это делало его изобретательным. По росту и силе он высшим ничуть не уступал. Первым Мечом империи и даже анклава не могли признать какого-то сира, но то, что Дэстен лучший из учеников великого маэстро фехтования сира Лудвига было очевидно.

Его дядя, наследник рода Халлардов не был заносчивым и первенство в бою на мечах сира Хота охотно признавал. Дальние вообще слыли открытыми и общительными. Они сильно отличались от других высокородных, в анклаве Нарабор не запирали грат до свадьбы. О чем сьор Ренье успел пожалеть.

– Я вижу, ты что-то задумал, – дед сказал это с улыбкой. – Хорошо, я возьму тебя с собой на свадьбу. Но помни: одно неосторожное слово…

– Я помню. Я очень люблю свою мать и никогда ей не наврежу.

---