– Девочки, я в уборную. Скоро вернусь.

– Вон туда и налево через черный ход, – подсказала Льяра. – Так быстрее будет. Тебя проводить?

Я отрицательно мотнула головой:

– Не надо. Сама разберусь.

Под ногами хрустел гравий на дорожке, впереди белели стены построенного в неоклассическом стиле особняка. Над головой безмятежно чирикали птицы, сквозь листву виднелось чистое голубое небо, и солнечные лучи ласкали теплом кожу. Ничто здесь не напоминало, о поздней осени и близкой зиме.

Завернув за угол здания, я очутилась у черного хода, которому не грех было быть и парадным в каком-нибудь доме попроще. Войдя внутрь, попала сразу в коридор для слуг, одинаковый почти для всех домов знати. Он проходил через всю заднюю часть особняка, позволяя прислуге быстро появляться там, где это необходимо. Двери по правую руку вели в различные помещения: холл, портальная комната, большая и малая столовые, зал для приемов и бальный. Хм. Не слышала что-то о вечеринках в доме советника.

 Представив, как бледнеют и седеют аристократы, получив подобное приглашение, я невольно улыбнулась. А затем представила иную картину. Пустой зал, который ни разу не видел гостей. В нем не раздавался смех, не звучала музыка. Зашторенные наглухо окна, полумрак и тишина. На мне сотканное из теней платье, подол которого стелется по полу. Волосы убраны в высокую прическу, открывающую шею и плечи.

Лорд Сатем Яррант приближается ко мне, протягивает руку. Я принимаю ее, и мы танцуем в полном безмолвии. Необычные для теневика светло-серые глаза смотрят в самую душу, и я растворяюсь в его взгляде…

Встряхнулась, прогоняя странную истому, овладевшую телом, и прижала руки к пылающим щекам. Какие глупости в голову лезут! Ужас! Откуда только что взялось? Но глупости, не глупости, а желание встретиться с лордом Сатемом или взглянуть на него хоть одним глазком никуда так и не делось. Только усилилось. Манило, точно запретный плод.

Решив не отказывать себе в подобной малости, поднялась по лестнице на второй этаж, где находился кабинет хозяина, спальни и гостевые комнаты. Сориентировавшись, поняла, что она расположена в другом конце особняка, и мне придется пересечь весь этаж. Утром мы сразу из портальной залы поднялись в комнату Льяры, а нам с Кассандрой выделили соседние, а в этой части дома мне еще не доводилось бывать. Так что теперь я с удовольствием любовалась обстановкой и отмечала прекрасный вкус хозяев.

Классический дом аристократа старой закалки дышал сдержанной роскошью. В коридоре было пусто. Дорожка, украшенная лиственным узором, стелилась под ноги, скрадывая шаги. Я разглядывала старинную мебель, картины по стенам и антикварные вещицы в нишах и на тумбах. Остановилась в эркере с большими окнами, за которыми раскинулся великолепный парк-лабиринт, и поняла, что преодолела половину пути, но так и не встретила хозяина особняка. Эх…

 Полюбовавшись видом, хотела было отправиться дальше. Здесь начинались знакомые места: центральная лестница, ведущая на первый этаж, мы здесь утром проходили. А это, стало быть… Кабинет советника? Я с надеждой уставилась на слегка приоткрытую дверь. Если пройду мимо, то уже точно не будет шансов его встретить.

Из-за двери вдруг донеслись голоса. Один определенно принадлежал женщине, второй – лорду Сатему. Этого хватило, чтобы я обратилась в слух. Я не должна подслушивать! Подслушивать – нехорошо! Шевельнулась совесть, но ноги уже несли меня ближе.

– Я считаю, Элье лучше пока ничего не знать. Ни к чему дочери волноваться в ее положении.

– Она твоя дочь, Дариа! И у нее сегодня девичник. Как ты можешь быть настолько жестокой?! Льяра любит тебя, она с ума сойдет от счастья!

В голосе Грозного Теневого Мага звучали совершенно немыслимые ноты.  Столько вины, укора и любви одновременно.

– Не может быть! – беззвучно шевельнулись мои губы. – Это… Это же…

Здесь что, Мама Льяры?! Да это же ни в какие порталы не лезет!

– Как смеешь ты обвинять меня в жестокости, Сатем?! – возмутилась Дариа.

Говорила она негромко, но кошачье шипение прорывалось сквозь ледяную маску.

– Дари, – лорд Яррант смягчился. – Наша дочь ждала тебя всю сознательную жизнь. Ложилась и засыпала, надеясь, что наступит день, и мама вернется. А я… Я тоже ждал тебя вместе с ней!

– Сатем, не начинай, – в ответе отчетливо слышалось раздражение. – Ты не хуже меня знаешь, наш брак был огромной ошибкой. Мой брат испугался твоей силы и решил тебя привязать. Мной!

– Алларику нечего было бояться, я никогда не давал повода сомневаться в себе, и не стал бы претендовать на корону. Великая Мать! Он же мой друг, а я не предаю друзей! – возмутился советник.

Женщина хмыкнула.

– Хочешь сказать, они у тебя еще остались, Сатем?

Мужчина проигнорировал выпад. Вместо этого спросил с горечью:

– Ты хоть когда-нибудь меня любила, Дариа? Хотя бы миг?

– Любила. Или думала, что люблю, до тех пор, пока ты не запер меня здесь, – грустно ответила сводная сестра императора.

– Дари, все что я делал, это ради твоей же безопасности. Времена тогда были непростые. Алларик только-только взошел на трон, у него было много недоброжелателей, и я переживал, что могу тебя потерять…

– И сделал все, чтобы это случилось как можно скорее! – перебила его Дариа, окончательно теряя самообладание. – Ты посадил кошку на цепь, Яррант! – шипела она. —Но кошки не могут жить в неволе! Я чувствовала себя пленницей, днями просиживая в этих стенах, пока ты трудился на благо Эрессолда. Беременная и глубоко несчастная женщина. Прикрываясь моей безопасностью, ты сознательно обрек меня на годы одиночества. Ненавижу это место! – последние слова она выплюнула.

– Это не так! – рыкнул Грозный теневой маг, и добавил спокойнее: – Ты была вольна делать, все, что вздумается. Надо было просто сказать мне. Почему ты молчала, Дариа?

– Я говорила, Сатем! Ты никогда не пытался меня услышать. Не ты, ни мой брат! Женщины для вас лишь разменные монеты в борьбе за власть. Так всегда было. Осознав это, я сделала выбор. Сама.

– Я никогда не относился к тебе как к разменной монете, Дариа. Ни к тебе, ни к нашей дочери.

– Сколько лет ты не выпускал Оэльрио из особняка? – ехидно перебила советника жена. – Уверен, что ее устраивала жизнь в изоляции? У нее не было ни друзей, ни поклонников. Она не танцевала на балах, не флиртовала со сверстниками, не блистала при дворе. А помолвка с принцем Файбардским? Да-да, я наслышана. Жаль я раньше не обратила внимания на гаденыша и его делишки. Придавила бы по-тихому!

Повисла гнетущая тишина, и я перестала дышать. Надо было уйти раньше, а теперь большая вероятность, что меня заметят.

– Признаю, здесь я допустил непростительную ошибку, – заговорил советник.

– Мы оба, что уж там, – горько добавила Дариа. – Но кто мог заподозрить наследного принца в связи с культистами? Но и без того было очевидно, что Галэн неподходящая партия.

– Это был приказ императора, а я лишь хотел поступить как лучше.

– Лучше для кого?! – неожиданно сорвалась женщина. Затем, чуть успокоившись продолжила: – Сатем, мне пора. Я не готова сейчас встретиться с дочерью, для меня это тоже тяжело. Не могу же я сообщить ей, что, едва вернувшись в ее жизнь, подаю на развод. Но и скрыть тоже не смогу. Это нечестно.

Все. Я достаточно узнала, пора уносить ноги.

Тихонько попятилась, и едва успела отойти от двери кабинета на несколько шагов, как она распахнулась. Грациозная, хищная, великолепная, несмотря на возраст, принцесса пролетела мимо, едва скользнув по мне обжигающим взглядом. Я еле успела посторониться и прижаться к стене. Глядя ей в спину, отметила, какая мощная у женщины аура жизни, и поспешила в отведенную мне комнату. Там стоя у раковины, долго умывалась ледяной водой и не могла прийти в себя.

– Великая Мать, как же удержаться и не выложить все Оэльрио? – спросила у собственного отражения. Ну за что мне все это?

Мой зазеркальный двойник скорчил в ответ жалобную моську.

Потратив минут десять на то, чтобы вернуть себе присутствие духа, решила, что пора возвращаться в беседку, пока девочки меня не потеряли. Вышла в коридор, аккуратно притворив за собой дверь комнаты, и вздрогнула от неожиданности. Передо мной стоял лорд Сатем Яррант собственной персоной. В облике советника сейчас не наблюдалось привычной строгости. Длинные волосы растрепались, а их теневые кончики печально поникли, не подавая признаков самостоятельной жизни. Верхняя пуговица темно-синей рубашки напрочь оторвана, следующая болтается на честном слове. Я тут же представила, как мужчина разрывает ворот, чтобы стало легче дышать, и сердце сжалось от сочувствия.

Зрачки теневика резко расширились, чернота полностью поглотила радужку, и свет не отражался в темной глубине. Черты лица заострились, вокруг глаз появились темные круги. Отражая эмоции своего господина, в коридоре стало темнее, по углам заклубились тени.

– Все слышали?

Вопрос был задана ледяным тоном, и я поняла, сейчас не время для реверансов и расшаркиваний.

– Врать, так понимаю, бесполезно? – ответила как равному и тут же пожалела.

---