Последний амулет Блаватской

Екатерина Барсова

© Барсова Е., 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Глава первая. Ангел и его секреты

Скоро ты забудешь обо всем, и все, в свою очередь, забудет о тебе.

Марк Аврелий. Наедине с собой

– Привет! – Голос сестры был каким-то странным, словно она только что плакала. В трубке шумели помехи, хотя вчера они разговаривали в этот же час и слышимость была нормальной. Правда, в последнее время связь работала отвратительно. А тут все-таки даже не другой город… Заграница!

– Лина. Ты? – осторожно спросила Серафима. Вдруг это была не сестра, а чужой человек. Может, расстояние так исказило голос, что она приняла желаемое за действительность… а сейчас поймет, что ошиблась. А на том конце извинятся, скажут, что перепутали номер, и повесят трубку. Мелкое недоразумение благополучно разрешится, и она напишет сестре в месседж о том, что той пора бы и позвонить, иначе у нее уже развиваются слуховые галлюцинации, а в конце предложения поставит улыбающийся смайлик.

– Ну я. Кто же еще? – В голосе сестры угадывалась насмешка. Теперь слышимость была четкой, как будто звонили из соседнего дома. – Тебе кто-то еще звонит в это время? Рассказывай – кто! Опять какой-нибудь ботаник звонит и дышит в трубку, боясь сказать хоть слово. Помнишь, был у тебя такой…

– Нет, никто не звонит… Никаких ботаников! – воскликнула Серафима.

В памяти всплыло, как некоторое время назад ей звонил какой-то человек и молчал… Ошибки быть не могло. Один раз можно еще списать на то, что набрали неправильный номер, но когда это случилось во второй, третий, четвертый раз… Причем в одно и то же время… Серафима как раз усаживалась на балконе, с которого открывался прекрасный вид на Москву-реку, пить вечерний чай… и тут раздавался звонок. Так продолжалось в течение недели, звонили каждый вечер, но номер был скрыт, и вычислить его не представлялось возможным. Серафима пожаловалась сестре, но та со смехом сказала, что какой-то молодой человек, влюбившись в Серафиму, потерял дар речи, вот и названивает в надежде услышать ее голос. Перебрав всех своих знакомых, а также сослуживцев, Серафима не могла представить, кто это мог быть… Никаких тайных воздыхателей и влюбленных на горизонте не обнаруживалось, так что поведение неизвестного было весьма странным.

– Я рада, что у тебя все хорошо. – Сестра выпалила эти слова и замолчала. – Чем сейчас занимаешься? Давай угадаю! Пишешь статью? Жаришь куриные котлеты… М-м-м. Как они у тебя получаются? Ни в одном кафе таких нет… – И снова пауза. То, как сестра говорила, какие делала долгие паузы, сам ее голос – не бодрый и веселый, а какой-то подавленный, внушало Серафиме тревогу.

– Линка! Что с тобой?

– Ничего.

– Но я же чувствую. Что-то случилось, – допытывалась Серафима. – У тебя голос какой-то не такой… странный. Тебя кто-то напугал? Возникли проблемы?

– Не преувеличивай свои способности… – В голосе «младшенькой», как называла ее про себя Серафима, снова прозвучала насмешка.

– Я же знаю тебя… чувствую… Ну говори же!

– Хорошо, считай, что ты права, – со вздохом призналась сестра. – Случилось. Правда, я думала сказать тебе об этом, когда приеду. Не хотелось по телефону. Это все так непонятно…

– Ну говори же!

– Я тебе рассказывала, что в числе прочих достопримечательностей в Генуе я хотела посетить кладбище Стальено?

– Да, говорила… Ты мне показывала карту своего маршрута. Спрашивала мое мнение. Я сказала, что ты герой-путешественник, раз стараешься охватить необъятное. Я еще выразила сомнение, что тебе это удастся.

Это было одним из основных дел младшенькой накануне очередного путешествия. Составить заранее карту маршрута, потом добавлять туда все новые и новые пункты. Когда же Серафима говорила, что день не резиновый, то Ангелина со смехом возражала: подумаешь, сокращу время. Вместо двух часов проведу там один. Число достопримечательностей, где обязательно нужно было отметиться, все росло и росло… Серафиме представлялось, что сестра пробегает город, нигде не останавливаясь, если только на пару минут, чтобы сделать снимок и мчаться дальше. Сейчас наступило такое время, что не сделаешь фото, не выставишь его в «телеге» или в «Инстаграме», никто тебе не поверит, что ты там был. Только вещественные доказательства принимаются на веру… Так сказать, визуальный контент.

– Я была там…

– Поздравляю. Еще одна галочка в твоем списке… я рада. Есть что показать своим знакомым… Кстати, ты мне еще снимки не прислала. Кладбище и вправду занятное.

Серафима вспомнила, как Ангелина показала ей фотографии этого кладбища, найденные в интернете, – какое жуткое и вместе с тем завораживающее зрелище представляло собой Стальено. Мраморные скульптуры людей, которые выглядят как живые, словно они замерли, но в любой момент кто-то их расколдует, и они пойдут гулять по кладбищенским дорожкам…

Ангелина каждый день присылала сестре снимки мест, где она побывала, снабжая их подробными записями.

– Ты даже не представляешь, что я там нашла, – зазвенел голос Лины.

Даже на расстоянии слышалось, что она тяжело дышит. Не дай бог простудится, мелькнуло в голове у Серафимы. Она привыкла заботиться о своей сестре с тех пор, как родители погибли в автокатастрофе, и ей пришлось стать для Лины и матерью, и отцом. Ей было тогда девятнадцать лет, а Лине – девять. Ей предлагали сдать сестру в детдом, но Серафима сказала свое жесткое «нет» и прибавила, что воспитает и вырастит сестру сама. Без посторонней помощи. И уж тем более она не собирается ее куда-то сдавать. Сказать, что ей было трудно, значит не сказать ничего. Лина поглощала все ее внимание без остатка. Она помнила, как страшно плакала по ночам Лина, как ей приходилось возвращаться к жизни заново. А Серафима не могла позволить себе такой роскоши, как слезы: была вероятность, что Лина ее услышит. …Серафима боялась, что эта травма оставит неизгладимый отпечаток на психике сестры. Она тщательно отбирала к просмотру фильмы и спектакли, чтобы там не было плохих финалов и тяжелых ситуаций. И только когда Лина выросла, Серафима ощутила пусть небольшое, но облегчение…

Вот сейчас восемнадцатилетняя Лина уехала в Италию… будучи студенткой факультета культурологии одного из московских вузов. А Серафима осталась дома… Она работала частным психологом, давала консультации, писала статьи в научные и популярные журналы…

Последним пунктом путешествия значилась Генуя. Через два дня Лина должна была вернуться в Россию.

– Ну что там? – снисходительно-добродушно спросила Серафима.

– Скажу потом! Тут меня зовут… – При этих словах сестра дала отбой.

Следующий звонок от Лины раздался через два часа. Серафима уже поутюжила простыни и пододеяльники: она любила запах выглаженного белья, проверила почту, собралась посмотреть английский детективный сериал. Тут позвонила Лина.

– Ты спишь?

– Нет.

– Я сейчас одна, поэтому могу говорить.

– А с кем ты там еще была? – удивилась Серафима.

– С Сережей. Мы познакомились вчера на экскурсии.

– Что еще за Сережа? – строго спросила сестра.

– Обычный парень. Художник. Но он живет в Генуе.

– Ты там… поосторожней, – напомнила Серафима. – С новыми знакомствами.

– Ты о чем?

Даже на расстоянии Серафима словно увидела, как вспыхнула Ангелина. Она не любила, чтобы ее считали маленькой, и всегда стремилась выйти из-под опеки старшей сестры. «Старшая сестра»… был еще такой фильм. Это как вечное напоминание – что-то не сделано, забыто, упущено. Нужно всегда быть начеку, не принадлежать себе до конца, помнить, что есть существо, которое постоянно нуждается в тебе. Иногда Серафиме казалось, что она родилась с этой печатью старшей сестры; по-другому она себя уже и не воспринимала…

– О том самом.

– Я во всем разберусь сама, – сказала сестра неестественно высоким голосом, что являлось признаком самой настоящей обиды.

«Какие же мы теперь уже взрослые… никто нам не указ…» – подумала Серафима и невольно улыбнулась.

– Ладно. Не кипятись, не принимай мои слова слишком близко к сердцу.

– Я в полном порядке.

Возникла пауза.

– Разве ты не хочешь узнать, что я обнаружила на кладбище в Стальено?

– Ну говори, я чувствую, что тебе не терпится рассказать мне. Я тебя внимательно слушаю.

– Нашу прапрапрабабку.

– Какую? Кого ты имеешь в виду?

– Все очень просто… – В голосе Ангелины слышались торжествующие нотки. – Я бродила по кладбищу Стальено. Там так-а-ак красиво, но вместе с тем жутко. Правдоподобие полное. Как будто эти фигуры сейчас сойдут с пьедестала и заговорят с тобой или, еще хуже, побегут. Помнишь, когда я была маленькой, ты читала мне Пушкина, «Медного всадника»? Мне было страшно себя представить на месте этого несчастного Евгения, когда за ним гонится Медный всадник, жуть еще та…

– Хорошо, что ты это помнишь. А то иногда бросаешь мне упрек, что тебя мало воспитывали…

– Да. Помню. Так представляешь, иду я, иду по кладбищу… – Сестра замолчала. Серафима знала, что Лина любит рассказывать свои истории медленно, с подробными отступлениями… – Вдруг вижу знакомую фамилию: Мария Анастасьевская. Это же наша родственница? Да?

– Ты ничего не путаешь? – осторожно спросила Серафима.

---