Ангел скорой помощи

Мария Воронова

© М.В. Виноградова, текст, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Не спеша поднимаясь по больничной лестнице в отделение терапии, Ян Колдунов сетовал на судьбу и собственную бесхарактерность, из-за которых ему в разгар июля вместо солнечных лучей и теплого пляжного песочка приходится довольствоваться унылыми бетонными стенами и лампами дневного света.

Официально он был в отпуске, но коллеги из дружественного стационара, где располагалась клиническая база кафедры, попросили выручить. Что ж, Ян отказываться не стал и даже не сильно обижался, что ему, как человеку, во-первых, пришлому, а во-вторых, самому молодому, поручают наиболее скучную и простую работу.

Уже зная, что терапевты запрещают курить у себя в ординаторской, Ян предусмотрительно поднялся на чердак, быстренько высадил сигаретку, перемигнувшись с наглым зеленоглазым больничным котом, и, последний раз отругав себя за безотказность, отправился в терапию. В коридоре Ян столкнулся с начмедом, который стремительно пронесся мимо, оставляя за собой волну ярости.

Чудом не попав под горячую руку, Колдунов вошел в ординаторскую.

– Добрый день!

– Нет, ты подумай, орет, как на девочку, а у меня стаж вдвое больше, чем у него! – энергично перебила заведующая, которую Ян видел второй раз в жизни и еще не запомнил, как зовут.

Чтобы не вовлекаться в больничные интриги, он неопределенно кивнул и потряс почкообразным тазиком с иглами для плевральных пункций, который принес с собой.

– Безобразие! И если бы еще понимал, о чем говорит!

– Да уж, кошмар, – поддакнул Ян.

– На ровном месте до истерики довел, как теперь прикажете работать? – заведующая картинно прижала руки к груди.

– Нежные вы люди, терапевты, – Ян улыбнулся и поставил свой тазик на стол, стараясь, чтобы он звякнул погромче, – слишком все близко к сердцу принимаете…

– Ой, можно подумать, вам безразлично.

– На нас каждый день орут, то начмед, то кто-нибудь еще, мы привыкли. «Все сказал? Свободен». И работаем себе дальше.

– Ян Александрович, боже, вы ли это? – с этими словами из-за шкафа вышла девушка, и сердце Яна приятно дрогнуло, потому что он узнал Олю, свое первое студенческое увлечение.

Он помнил ее очень хорошенькой, похожей на ангелочка со старинной рождественской открытки, и за те несколько лет, что они не виделись, это нежное, немного конфетное очарование никуда не исчезло.

– Да, это я, – признался Ян, а Оля улыбнулась в ответ, и ему вдруг сделалось радостно просто оттого, что она существует и он видит ее сейчас.

Четыре года назад они познакомились на дискотеке в клубе академии. В темном зале можно было разглядеть только пухленькую фигуру, поэтому Оля не пользовалась успехом, подпирала стенку, и Ян пригласил ее на медляк скорее из жалости, чем из интереса.

От девушки пахло чистотой и очень простыми, но тонкими и ненавязчивыми духами, двигалась она легко, и вообще чувствовать ее рядом с собой было очень приятно.

Ян проводил ее домой, взял телефончик просто из вежливости, но потом все-таки позвонил, позвал в кино, и только в фойе, угощая свою даму кофе, вдруг заметил, какая она миленькая.

А когда выяснилось, что она тоже учится в медицинском, то Ян почувствовал, будто знает Олю всю жизнь.

Есть у врачей такое братство не братство, но, в общем, свойство понимать друг друга с полуслова. И не только романтики это касается. Например, доктор пришел в эту больницу три дня назад, а уже полное ощущение, что работает здесь с незапамятных времен и знаком с коллегами сто лет. Как винтик в системе, только в хорошем смысле.

Тогда они несколько раз встречались, целовались в темных дворах-колодцах и вообще в каждом укромном уголке, но Оля была девушка серьезная, до свадьбы ни-ни, а Ян фанатично занимался хирургией и не хотел отвлекаться на такое серьезное дело, как создание семьи. И как-то все мирно и весело сошло у них на нет, без взаимных обид и злобы. Яну нравилась Оля, но организм требовал не романтики, а именно того, в чем девушка отказывала ему, так что он стал звать ее на свидания все реже, держа в уме, что, как только образуется свободная минутка, он обязательно подумает о женитьбе. Между тем работать становилось все интереснее и интереснее, Ян сутками пропадал в клинике, приходя домой только поспать. Он числил Олю своей девушкой, но однажды не звонил ей целых три недели, а когда спохватился, выяснилось, что она нашла себе более перспективного поклонника. Ян тогда вроде бы расстроился, а вроде бы и нет, скорее почувствовал облегчение, что одна проблема отпала. Но Оле, конечно, соврал, будто ужасно страдает.

– Ну приветики, – сказала Оля невозмутимо и сунула ему увесистую пачку историй болезни, – вот тебе на пункции.

– Спасибо, конечно. А снимки есть или, как всегда, только описание?

Оля молча кивнула ему на стопку больших конвертов из почтовой бумаги, откуда выглядывали черные краешки рентгенограмм.

– Снимки ему подавай, – фыркнула заведующая, – а перкуссию Леопольд Ауэнбруггер для кого придумал? Совсем разучились физикальными методами работать.

– Сами бы и пунктировали, если такие умные, – пробормотал Ян себе под нос.

Заведующая услышала и рассмеялась:

– Да мы бы с удовольствием, но сам знаешь, если хирург проткнет селезенку, то это норма жизни, а если терапевт – нездоровая сенсация. Так что не обессудьте… Ольга Анатольевна, покажите доктору рабочее место.

– Пойдем.

Пропуская Олю в дверях, Ян уловил легкий аромат духов, тех же самых, что были у нее тогда, и сердце чуть защемило, но не от любви, а от грусти по себе самому, юному, наивному и радостному оптимисту, теперь навсегда ушедшему в воспоминания.

– А может, сходим как-нибудь на дискач? – шепнул он, склонившись к самому Олиному уху.

– Нет, спасибо.

– Тогда в кафешку? Или в парк поедем погулять?

– Топай в процедурную, Ян, там тебе сейчас будет и дискач, и все, что хочешь, – засмеялась Оля.

Он быстро посмотрел на ее правую руку, но не увидел обручального кольца и решил так скоро не сдаваться.

– Прямо нет-нет?

Оля молча довела его до процедурной, оставила наедине с почкообразным тазиком и пошла искать сестру и скликать пациентов.

Плевральная пункция – процедура простая и довольно нудная, но без должного внимания может привести к трагическим последствиям, как и любое другое вмешательство в человеческий организм, и, как и к любому другому вмешательству, нельзя относиться к ней небрежно и торопиться.

У последнего пациента Ян откачал больше трех литров жидкости шприцом-двадцаткой и в общей сложности провозился почти час.

Рабочее время кончилось, доктора собирались домой, и когда он заглянул в ординаторскую доложить, что задание выполнено, застал их уже без халатов. Оля была в юбке с розами и обтягивающей майке, отчего Яну сразу захотелось с ней целоваться.

Но вместо этого пришлось сесть за стол и записывать истории.

– У всех жидкость получил? – спросила заведующая.

– Обижаете. Фирма веников не вяжет.

– Пиши подробно, чтобы некоторые ценители не придрались.

Ян поморщился. Эту часть работы – механически выводить пустые, ничего не значащие фразы только для того, чтобы было, потому что так положено, он категорически не любил.

– Да у меня протокол резекции желудка получается короче, чем эта ваша пункция, – заныл он.

– Давай, давай! – заведующая засмеялась. – А то совсем хирурги зазнались, уже и истории писать вам не царское дело. Только и слышно от вас, что таблетки назначить может каждый, а ты попробуй рану сердца ушить.

– Вот именно, нездоровый снобизм, – включилась Оля, – и не зовите нас тогда на гипертонические кризы. Раз каждый может.

– А вы нас на тромбофлебиты не дергайте, – парировал Ян. – Гепарином намазать-то уж точно Гиппократом быть не надо.

– Будет вам, дети, не ссорьтесь, – улыбнулась заведующая, – на одной земле живем, одно дело делаем, что делить? Ну все, я побежала, а вы, Ольга Анатольевна, проследите, чтобы он тут все нормально дописал.

Насупившись, Ян в пятый раз принялся выводить «под местной анестезией р-ром новокаина…», а Оля принесла в пол-литровой банке воды и сунула туда кипятильник.

– Вроде мы тебе чай с тортиком за работу обещали…

– Чай – это не совсем то, чего бы я хотел, – признался Ян.

Элегически вздохнув, Оля заметила, что жизнь вообще такая штука, что мы редко получаем то, что хотим.

– Рад бы возразить, да нечего, – с этими словами Ян поднялся из-за стола и уставился в окно, надеясь найти там источник вдохновения.

Терапия располагалась на восьмом этаже, и вид из окна открывался действительно великолепный. Вдалеке поблескивала узкая полоска залива, по рельсам гусеницей полз товарный поезд, а дальше далеко-далеко простирались кварталы новостроек, будто какой-то гигантский ребенок играл здесь в свой гигантский конструктор. Вдалеке искоркой отсвечивал купол собора, возможно, Исаакиевского, а возможно, и нет, Ян плоховато ориентировался на местности. Сразу за больничной территорией простиралась большая, огороженная бетонным забором стройка с разрытой серой землей и живым кипучим беспорядком.

– Красиво, – сказал он.

– Да, ничего.

– Так, может, все-таки?

– Колдунов, не будь занудой.

– Буду, потому что зануде легче дать, чем отказать.

---