Сломанное время

Наталия Крупенина

© Н. Крупенина, текст, 2022

© А. Евдокимова, иллюстрации, 2022

© ООО «Издательство «Розовый жираф», издание на русском языке, 2023

Глава 1, в которой в школе проходит урок социальных знаний, а дома пекут сливовый пирог
Четверг, 24 октября, 12℃, временами дождь

– Запишите тему сегодняшнего урока, – сказала Ирида Армагеддоновна. – Тема сегодняшнего урока: моя самая обыкновенная семья. Самая обыкновенная, да. Семья. Что же это значит? Мы знаем, что все наши семьи совершенно особенные, совершенно уникальные и ни на кого не похожие. И в то же время они все являются частью нашего большого общества, которое принимает их всех одинаково, в равной мере. Абсолютно все, самые разные формы семейного устройства. И это, ребята, потрясающее достижение нашего социума, то есть – всех нас.

За окном шёл дождь, похолодало. В классе горел свет, и от этого возникало ложное ощущение уюта.

– Я просила подготовиться к уроку, – продолжала Ирида Армагеддоновна, – так что сейчас вы все, по очереди, расскажете нам о своих семьях и о себе, по схеме. Помните схему? Для каждого члена семьи – кто он, то есть его вид, что вы любите делать, какая у вас семейная традиция. Давай, Миша, начинай.

Миша Петров вышел к доске и уверенно начал:

– У меня самая обыкновенная семья. Мой папа – адвокат, моя мама – красавица, моя старшая сестра – принцесса, а я – всадник. Ещё у нас есть бабушка, она качалка. Мы любим все вместе играть в настольные игры. Наша семейная традиция – вечером в пятницу смотреть хорошие фильмы.

– Спасибо, Миша. Теперь Стефан.

Стефан тоже вышел к доске, поправил очки, пошмыгал носом и затянул:

– У меня самая обыкновенная семья. Мой папа – лев, моя мама – мастерица, мой старший брат Костя – трансформатор, моя младшая сестра Кристина – красавица, я – тоже всадник. Сейчас Костя уехал учиться в Лондон, но всегда приезжает на каникулы. Наша семейная традиция – в выходные гулять по парку.

– Отлично, Стефан, – похвалила Ирида Армагеддоновна. – Николь.

Николь Полушкина вышла к доске и тоскливо посмотрела в окно. Её крылышки печально опустились.

– У меня самая обыкновенная семья, – тихо сказала Николь. – Моя мама – вездеход, а папа – сакура. Я – фея. Папа живёт отдельно, но мы с мамой часто приезжаем к нему в гости. Выходные я провожу по очереди: то у папы, то у мамы. Мы всегда весело проводим время, – уныло подытожила Николь.

– Сакура? – удивлённо переспросила Алиса.

– А что такого? – веско сказала Ирида Армагеддоновна. – Тебя что-то смущает, Алиса? Может быть, ты не знаешь, какую пользу приносят сакуры? Спасибо, Николь, садись. Давай теперь ты и рассказывай, Алиса.

Алиса рассказала, что её родители по виду – стремянка и мышка, а братьев и сестёр нет. У Оли папа – водитель автобуса, мама – юрист, сестра – булочка, а сама Оля – программистка. У Дилана папа – водитель троллейбуса, мама – красавица, а вот у Марфы папа – блогер, а мама – лошадь.

Наступила Тёмина очередь. Он встал и поплёлся к доске.

– Давай, Лаптев, рассказывай, – сказала Ирида Армагеддоновна. – Только без этих твоих штучек, пожалуйста!

– У меня самая обыкновенная семья, – пробубнил Тёма. – Мой папа – путешественник во времени, моя мама – разбойница. У меня есть две младшие сестры, близнецы. Таня – супергерой, а Нина звезда. А я – злой кабык.

Тут Тёма сделал паузу, ожидая дурацких вопросов.

– А что такое злой кабык? – немедленно спросила Оля.

Хотя Тёма и ждал, но всё равно разозлился.

– Не что, а кто, – сказал он. – Это я. И ты это прекрасно знаешь.

– А ты всегда злой или иногда бываешь добрый?

Папа постоянно повторял, что главное – это спокойствие. Спокойствие – это основное (и часто единственное) оружие человека, когда он находится в школе. Со спокойствием у Тёмы были проблемы. Он закатил глаза.

– Вообще злой, – ответил он раздражённо. – Но иногда бываю добрый.

– А вот у меня такой вопрос, Ирида Армагеддоновна, – сказал Миша. – Как же так получается? Вот кто-то всадник или адвокат, а кто-то – кабык, и к тому же злой, или сакура. И при этом все самые обычные?

Ирида Армагеддоновна как раз ждала такого хорошего вопроса и очень обрадовалась.

– Не обычные, Миша, – начала она с энтузиазмом, – не обычные. А обыкновенные. Это значит, что мы все разные, но какими бы мы ни были, мы всегда понимаем и принимаем друг друга. Ну-ка, ребята, повторите.

– Понима-а-а-ем и принима-а-а-ем друг друга, – протянул пятый класс.

– И вот в этом и есть суть нашего общества, нашего союза! Мы все разные, со своим характером, видом, особенностями, кто-то всадник, кто-то сакура, но мы все уважаем друг друга, личности друг друга. Понятно? Всем понятно? Ладно, Тёма, садись, спасибо.

Тёма плюхнулся на своё место и стал смотреть на капли с внешней стороны окна. Некоторые скатывались сразу, а другие почему-то застревали. Боковым зрением, чуть расплывчато, как и положено боковому зрению, Тёма видел, как Ирида Армагеддоновна открывает и закрывает рот, но никаких слов слышно не было.

Школа «Юнова» занимала три этажа обычного нешкольного здания. На первом этаже располагались гардероб, кафе, которое, строго говоря, не имело отношения к школе, но по совместительству работало школьной столовой, и отделение банка, уж точно не принадлежавшее школе. Между кафе и банком находился круглый холл с огромной лестницей – тёмное дерево, резные перила. В окнах холла светились цветные стёкла, которые плохо сочетались с современной раздвижной дверью. Зато лестница всегда была наполнена разноцветными солнечными зайчиками. Дальше посетитель, поднимаясь вверх по лестнице, мог сразу ознакомиться с творчеством учеников школы «Юнова»: на стенах в большом количестве висели рисунки и бумажные композиции.

Эта лестница – такая деревянная, с цветными пятнами света и детскими рисунками – очень нравилась Тёминой маме. Тёма подозревал, что создатели школы, Александр Бронепоездович и Ромашка Бегемотовна, специально задумали тут ловушку. Лестница производила на родителей самое благоприятное впечатление – в ней были и творчество, и основательность, и уют, и наверняка ещё какие-нибудь качества, которые хотят увидеть родители, когда выбирают школу для своих детей. После этой лестницы родители воспринимали всё дальнейшее не так критически, как могли бы. И как, с Тёминой точки зрения, стоило.

На втором этаже находились кабинеты администрации, компьютерный класс, большой общий холл со столом вахтёрши, комната подготовительного класса и их отдельный физкультурный зал, на третьем и четвёртом – большинство обычных учебных кабинетов. Лестница шла дальше и заканчивалась башней, от которой никому не было никакого толка, потому что она всегда была заперта.

К пятому классу Тёма заметил и сформулировал путь развития учеников школы «Юнова». Первоклассники, и тем более подготовишки, башней не интересовались. Как будто её вообще не было. Во втором классе интерес появлялся и весь год постепенно рос. Второклассники всё больше говорили о башне и всё выше поднимались по лестнице, и потом, наконец, каким-то способом пытались туда попасть.

Заканчивалось всё всегда одинаково: грандиозным скандалом. Ромашка Бегемотовна – преподаватель математики, завуч школы и заслуженная гаубица – страшно ругалась, тратя на это не только классный час, но и обычный урок математики. Всем детям надо было написать объяснительные. Чьих-нибудь родителей вызывали в школу – обычно тех, кто и так вёл себя не очень хорошо. Сам Тёма всё это пропустил, потому что перешёл в школу «Юнова» только в самом конце второго класса. Скандал их года к тому моменту уже совершился, и только вдалеке сверкали молнии. Иначе – и Тёма ни минуты в этом не сомневался – именно он оказался бы главным злодеем.

За третий, четвёртый и самое начало пятого класса он и так написал этих объяснительных штук сорок, не меньше. Точно он не знал, потому что бросил считать вскоре после десятой.

Объяснительная – это такая штука. Если какой-то ученик школы «Юнова» сделал что-нибудь неправильно, например подрался с другим учеником или поспорил с учителем, ему нужно было написать про это на отдельной бумажке – что случилось и почему и что именно было неправильно. Считалось, что в этом бездна пользы. Ученик таким образом учится осознавать свои поступки и выражать мысли, а заодно – тренирует почерк и правописание.

В целом, школьное здание Тёме совсем не нравилось. Он бы предпочёл учиться в большой школе, где у учеников есть шкафчики, а на физкультуру не нужно ехать в другое место. И, возможно, там оказался бы кто-то, больше похожий на него самого. Пусть и не злой кабык, но хоть кто-то отличающийся от остальных. Потому что сейчас в Тёмином классе почти все были или всадники, или программисты, или красавицы, или феи. И что бы там ни говорила Ирида Армагеддоновна про принятие, на всех остальных они смотрят с презрением.

Тёма думал обо всём этом, пока ехал домой в медленном трамвае – мимо других домов с башнями, ограды парка, центрального вокзала, людей с плакатами против перевода часов, реки. Очень просто принимать и понимать людей, пока они ничем не выделяются. А если ты отличаешься от других, то тебе всегда, всегда будут это показывать. Потому что, на самом деле, не все люди такие уж обыкновенные.

---