Живее всех живых

Марина Серова

© Серова М.С., 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Пролог
Примерно двадцать лет назад

Он снова пошел на этот далекий пруд за кувшинками. Естественно, пошел тайком от матери. А отцу, который жил от них отдельно, он вообще не рассказывал о своих вылазках в лес. Отец всегда ругался, запрещал забегать далеко в чащу, особенно к этому пруду, до которого добираться почти десять верст, и все лесом.

Он часто любил прибегать сюда один, без своих друзей. Ловил лягушек, кидал в воду камешки и даже отважился как-то зайти по пояс в пруд и нарвать кувшинок. Эти кувшинки были доказательством того, что он один через лес бегал к этому пруду и даже осмелился в него зайти. Друзья тогда восхитились его поступком, потому что они если и были у этого пруда, то только в сопровождении взрослых.

В этот раз он немного задержался, уже начало смеркаться, и он понял, что пора возвращаться домой, чтобы успеть до темноты. Как и в последний раз, он отважился и зашел в воду, нарвал кувшинок и, стуча зубами, вылез на берег. Вода в пруду была всегда очень холодная, к тому же лето на Ямале никогда не было жарким и длинным.

И в этот момент послышался какой-то шорох.

Он замер и внимательно всмотрелся в тень кустов. Вдруг из-за деревьев вышла большая серая собака. Она долго смотрела на него в упор, и глаза ее странно блестели. Он не ощущал особого страха, но что-то заставило его замереть на месте и не двигаться.

Потом он резко присел и стал звать его:

– Хороший пес, иди сюда…

Собака делает к нему шаг, делает другой, а он спокойно сидит и манит ее рукой. Но тут зверь разворачивается и убегает обратно в лес. И самое главное, он видит, что хвост у этой собаки висит поленом, как у волка. Вот тут его и объял настоящий страх – никакая это была не собака, а самый настоящий волк.

Позабыв про кувшинки, он сломя голову побежал домой.

Наутро ребята подтрунивали над ним:

– Ты все придумал! Не было там никакого волка!

Тогда он предложил им втроем сбегать к пруду. Ребята согласились.

Прибежали они на пруд и увидели валяющиеся на берегу кувшинки. А один из друзей вдруг сказал:

– Гляньте, пацаны, волчьи следы!

– Значит, ты не обманул, – ответил второй друг.

Трое друзей отважились залезть в пруд и нарвать кувшинок, а потом, довольные своей храбростью, побежали в поселок.

А через несколько дней волк задрал несколько овец из колхозного стада…

Г. Тарасов
Наши дни

…Я бежала вниз по лестнице, прикрывая полой плаща зажатое в руке оружие.

К тому моменту когда я выскочила на улицу, фигура на крыше соседнего дома исчезла. Неприятель просчитал возможность спланированной мной контратаки. Но я прекрасно знала местность, в которой проживала. Спуститься с крыши того дома можно было лишь одним-единственным путем. В третьем подъезде на девятом этаже люк, ведущий на крышу, был взломан, именно благодаря этому факту снайпер смог занять столь удобную для себя позицию.

Я бегом устремилась к тому самому подъезду. Нырнула внутрь и вскинула руку с пистолетом. Звук приближающихся шагов известил меня о том, что киллер быстро спускается вниз по лестнице. Кажется, он уже находился где-то в районе третьего этажа.

Я встала в дверном проеме и замерла в ожидании. Дверь распахнулась от удара ноги, и парень в черном одеянии с кейсом в одной руке шагнул в мое укрытие. Второй рукой, как я заметила, он сжимал пистолет.

Мы столкнулись с киллером взглядами.

Я быстро и резко замахнулась и ударила рукояткой пистолета сверху в плечо противника. Мышцы его правой руки, в которой до этого находился опасный для меня пистолет, как я и планировала, онемели, и оружие неприятеля с глухим стуком упало на бетонный пол.

Однако парень оказался крепким орешком.

Моя стремительная и результативная атака не выбила его из колеи. Ведь если уметь и не растеряться, то оказать сопротивление своему врагу можно и одной левой.

Стального цвета кейс лихо взметнулся в воздух, и если бы я не прикрылась рукой, то врезался бы мне точно в лицо.

Удар швырнул меня на стену подъезда. Парень не стал терять драгоценное время и, воспользовавшись моей секундной недееспособностью, правой, свободной рукой ткнул меня прямо в лицо. На этот раз я не успела защититься, но смогла чуть увернуться, отчего удар пришелся вскользь. Тут же мой противник нанес удар головой в верхнюю губу.

Кровь хлынула из обеих моих ноздрей. В голове загудел колокол.

Этот высококвалифицированный наемник знал, что делает. Он знал, куда и для чего бить. Участок между основанием носа и верхней губой считается одним из самых уязвимых человеческих мест. Достаточно сильный и грамотно нанесенный удар в эту область способен вызвать не только сотрясение мозга и потерю сознания противника, но и даже смерть. Но благодаря моей реакции удар получился смазанным, это спасло мне жизнь и мой хрупкий носик.

Наплевав на оброненный пистолет, наемный убийца выскочил из подъезда. Я, насколько смогла быстро, последовала за ним.

Я выскочила из подъезда и вскинула руку с револьвером. Широкая спина киллера уже скрывалась за поворотом. Выстрелить я не успела и, проклиная все на свете, устремилась за противником. Кровь из пострадавшего носа капала на мой бежевый плащ и голубого оттенка футболку под ним.

Поврежденное ударом кейса предплечье тоже давало о себе знать тупой болью. Теперь на этом месте будет очень большой синяк. Но в данный момент я старалась об этом не думать.

Через несколько секунд я свернула за угол, за которым совсем недавно скрылся лихой и весьма проворный неприятель, и снова вскинула руку с пистолетом. К черту гуманность! Выбора у меня не было, иначе я просто-напросто упущу наемного убийцу.

Я прицелилась и выстрелила своему противнику в бедро. Очень неприятное ранение, скажу я вам. Шок от удара пули столь велик и ощутим, что противник быстро теряет способность к сопротивлению.

Киллер вскрикнул и, корчась от боли, плашмя упал на землю, выронив свой кейс.

Я подошла к нему, продолжая держать его на мушке. Глаза моего противника смотрели с ненавистью и метали молнии. Однако он понял, что проиграл и дальнейшее сопротивление бесполезно.

– У полиции и у моего клиента есть к тебе очень много вопросов, – спокойно ответила я, переведя дыхание. После чего достала из кармана телефон, отыскала нужный мне номер и нажала соединение…

Меня зовут Евгения Охотникова, и я – телохранитель.

В свое время я окончила специфическое военное заведение под названием «Ворошиловка», где учились дочери генералов и высокопоставленных чинов. Вуз, где из молодых людей чеканили высокопрофессиональных бойцов элитных спецподразделений для заброски в тыл врага. Затем – стажировка в отряде «Сигма» и последовавшие за ней спецзадания.

Обучение в «Сигме» было настоящим испытанием – именно там я научилась обезвреживать (и устанавливать) взрывные устройства, водить любой транспорт и обезоруживать противника раза в четыре тяжелее себя. Когда я стала бойцом «Сигмы», то следующие несколько лет провела, освобождая заложников, проводя спецоперации в горячих точках. Пули снайперов, засады на нескончаемых горных тропах, холодные перевалы, обвалы, предательские обломки скалы, выскальзывающие из-под ноги, ищущей опоры, и улетающие с грохотом в бездонные пропасти…

Тогда я полагала, что делаю важное дело, служу своей стране и помогаю людям. Но постепенно стало приходить понимание, что нашу группу используют в своих целях нечистоплотные сильные мира сего. Нашими руками решали проблемы, которые должны решаться цивилизованными методами. А самоубийство нашего наставника полковника Анисимова стало последней каплей.

Со временем я оставила службу, разорвала все связи со своей прошлой жизнью и уехала из Владивостока к своей родной тетушке в провинциальный городок на берегу Волги.

Связи моего отца помогли мне выскользнуть из цепких лап спецслужб. Однако с отцом я в ближайшее время тоже прервала все отношения. После смерти матери мой дорогой родитель предал ее память, женившись на соседке, которую я терпеть не могла. Мои возражения ничего не значили для моего отца – генерал до мозга костей, он всегда сам принимал решения. И мне не оставалось ничего другого, как тоже принять важное решение в своей жизни…

Покончив со старой жизнью, я переехала в Тарасов, к тете Миле. Тетя жила одна и была несказанно рада моему приезду. Она относилась ко мне как к дочери, позволив без стеснения обитать в ее квартире.

Со временем я планировала обзавестись своим жильем и не напрягать своим дальнейшим присутствием мою дорогую родственницу. Однако мы с тетей Милой так сдружились, что уже не представляли себе жизни порознь.

В общем, прижилась я в квартире у тетушки и вот уже несколько лет продолжаю жить в Тарасове и работать частным телохранителем.

---