Вместе с тем вызывает особое беспокойство, и весьма небезосновательно, точка зрения одного из главных членов Римского клуба и первого его президента Аурелио Печчеи, который в книге «Человеческие качества»^[4], написанной им в 1977 году, он в очередной раз пытается постичь глубинные причины грядущего кризиса человечества (загрязнение окружающей среды, истощение природных ресурсов, нехватка продовольствия). Он, не ограничиваясь причинами роста народонаселения и промышленности, уходит в сферу антропологии, «назначая» врагом человечества самого человека, и, созвучно своей идеологии, призывает к переделке природы человека – трансгуманизму^[5]! В итоге им создаются Институты эколого-психологических исследований, среди которых – «Стэнфордский исследовательский институт», «Институт социальных отношений», «Гарвардская психологическая клиника», «Управление исследований человеческих возможностей», «Исследовательская и аналитическая корпорация»^[6]. Основной замысел создания данных институтов состоял в разработке методов управления и психологической обработки населения, и без того подвергавшегося излишнему запугиванию со стороны СМИ, а также представителей «модных» научных школ. Известно, что один из представителей новой австрийской школы, сторонник экономического либерализма и свободного рынка, один из ведущих критиков коллективизма в XX столетии Фридрих Август фон Хайек^[7], заслуживший «нобелевскую» премию имени Шведского банка за весьма негативно-неодобрительные характеристики в своих текстах в адрес деятельности профсоюзов, предостерегал представителей банков и бизнес-сообщества от будущих революций в более чем неоднозначной книге с резко выраженным названием «Дорога к рабству»^[8]. В результате последовательных действий рекомендациям – экономику деиндустриализировали, «рабочий класс» элиминировали и закабалили кредитами, трансформировав его в получивший сомнительное будущее «средний класс», а напуганные банкиры, все же, «рабами» так и не стали.

И, с точки зрения представителей западной идеологии, сотворившей «новый» материальный кибермир, капитализм, как бы то ни было, одержал сокрушительную победу на всем земном шаре, положим, формируясь в новую свою ипостась – некую «инклюзивность». К тому же Фрэнсис Фукуяма^[9] в книге «Конец истории и последний человек»^[10] акцентировал на тезисе о капитализме, как наивысшем достижении человечества, вслед за которым придет конец человеческой истории, завершение идеологической эволюции человеческой цивилизации и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления. Именно универсализация, как сущностная заливка глобализационных процессов в экономических интересах транснационального класса глобалистов, стала основополагающей установкой и направлением развития тех действий, далеко не медицинской (санитарно-эпидемиологический) в своем глубинном смысле составляющей, в мировом масштабе происходящих сегодня.

Философия экономического либерализма, в последствии логично приявшая постмодернистскую первооснову, парадоксально повлияла на закладываемую в докладах Римскому клубу идеологию деиндустриализации экономики и депопуляции в глобальном масштабе. Эта философия базируется на рыночных постулатах, предполагающих наличие конкуренции и допускающих исключительно товарно-денежные отношения во всех сферах социально-экономических отношений. Не исключая образование, медицину, культуру, спорт. Все это в настоящее время – рыночные услуги. И на риторический вопрос «Кто одерживает победу в этой конкурентной борьбе?» ответ понятен – тот, кто снижает издержки, то есть оптимизирует их. В следствие чего не стоит чрезмерно удивляться качеству предоставляемых так называемых далеко уже не общественных благ. Оно оставляет желать лучшего, если вообще эти блага имеют место предоставления. При этом конкуренция при такой философии означает «неслыханно зверское подавление предприимчивости, энергии, смелого почина массы населения, гигантского большинства его, девяносто девяти сотых трудящихся, означает также замену соревнования финансовым мошенничеством, непотизмом, прислужничеством на верху социальной лестницы»^[11].

Адепты «экономической свободы», подобные Милтону Фридману^[12] в целях переформатирования экономики и перехода ее на рыночные рельсы предлагали «шоковую терапию», последствия и результаты которой экономика нашей страны ощущает до сего дня. Подобная политика, имевшая своей целью решение определенного комплекса задач, к числу которых отнесены отмеченная выше деиндустриализация, а также дерационализация социально-экономического поведения человека, включающая в себя его десоциализацию, деисторизацию, деморализацию, декультурацию, метафизическую депривацию^[13], деинтеллектуализацию, отчуждение от труда, и денационализация^[14] отнюдь не была случайна и непреднамеренна.

В итоге неолиберальные, а точнее постмодернистские «шаблоны» перестают опираться на общественные (общенациональные) экономические интересы и уничтожают и субъектность и подлинность, то есть приводят к не только виртуальному структурному переформатированию системы на стадии практически пикового спада и разрушения, но и формируют ресурс ее недопустимой и вопиющей мутации и кардинальной «перелицовки». Финальная цель ясна, как бы это конспирологически не представлялось и не звучало – конструирование нового «дивного мира» – «новой нормальности» с единым мировым правительством («директорией»).

Рисунок 1.1. Взаимообусловленность процессов установления транснационального диктата

В конце 1980-х годов в результате издания работы Эдуарда Пестеля «За пределами роста»^[15] Римский клуб не ограничился обсуждением данного доклада в кругу своих членов. Данный текст был сделан достоянием широкой общественности с целью выявления (демаскировки) крайностей в суждениях о рассматриваемых проблемах. На страницах доклада было отмечено, что никогда еще мир не находился в таком плену у денег, капитализм сам создал условия для его провала, состоящие в культивировании мечты о бесконечном и неограниченном выборе. Также выдвигалась идея о том, что мир изобилия может погрузиться в век всеобщей скудости. И никакого ответа на вопрос о времени, когда произойдет это «погружение», не дается. «Без интуитивного проникновения в суть дела, без глубокого понимания движущих сил, которые – часто скрыто от общего взора – движут миром» – отмечается в книге Э. Пестеля, – «мировая проблематика представляется страшно запутанным лабиринтом фактов и событий, в котором не найти никакой отправной точки для будущих действий»^[16].

Но реальные причинно-следственные связи обозначены, естественно, не были (таковая цель и не ставилась). Собственно, все проекты Римского клуба и доклады ему же пронизаны апологетикой капитализма, а также стремлением снять ответственность с него за обострение глобальных проблем. Ограничиваясь философией экономического либерализма, авторы данных опусов, конечно же, нередко критикуют капитализм, его отдельные негативные стороны, но то, как они это делают, показывает фальшивую ограниченность их миропонимания. Происходящие и предстоящие катастрофы и катаклизмы предрекаются ими для всего человечества. Вместе с тем, виновником этого назначается само же человечество.

Принимая основные человеческие функции за главные составляющие культурной эволюции, в докладах Римскому клубу признается, что на современной стадии развития они перестают соответствовать своему назначению. А сознательный контроль над репродуктивным поведением – главное условие выживания человеческого рода. И при, казалось бы, весьма позитивной трактовке намерений по решению ряда возникающих глобальных проблем, одновременно ненавязчиво и недвусмысленно все доклады Римскому клубу несут в своей сердцевине мальтузианскую концепцию, состоящую в формировании взаимосвязанной системы идей, принципов, мировоззрения и достижении целей по реализации экономических интересов глобального господствующего класса.

При этом адептам неомальтузианства неведомо, что, по сути дела, навязываемая с конца XVIII века профессором колледжа Ост-Индской компании теория, весьма абсурдна, несообразна, эмпирически не обоснована. Элементарная логика отнюдь не присуща основным ее принципам и тезисам о наличии какой-либо корреляции количества средств существования от математических законов арифметической или геометрической прогрессий, поскольку произведенный продукт растет в соответствии развитию производительных сил общества. И бессмысленно снимать ответственность за бедность и нищету населения с капитализма.

Тем не менее, некий всемирно известный французский экономист Жак Аттали^[17] уверен, что современным обществом можно и нужно управлять и направлять его по предопределенному назначению – в сторону отраслей экономической деятельности «нового человека», ориентированных на кардинально иную жизнь. Здесь речь идет о здравоохранении, питании и гигиене, энергетике, образовании, медицинских исследованиях, водных ресурсах, цифровом секторе, безопасности и т. п. В частности, Ж. Аттали в своем нашумевшем бестселлере «Краткая история будущего»^[18] пишет, что уже к 2040 году должны значительно сократиться трансакционные и организационные издержки государств, снизится роль последних и постепенно исчезнет полицентрический порядок. Появятся новые промышленные товары, способные заменить множество контрольных функций государства. Их основная функция должна состоять лишь в гипернаблюдении и самонаблюдении.

При этом сверхцинизм по отношению к человеку и его жизни не исключается в качестве «направленческой» и управленческой деятельности идеально устроенного по Ж. Аттали общества будущего. На страницах своей «Краткой истории будущего» он беспринципно намечает, что даже «последнее путешествие» будет осуществляться при использовании определенных механизмов – «средств для достижения вечности. …рынок будет предлагать услуги суицида, эвтаназии, крионики»^[19].