Вооружение Одиссея

Юрий Вяземский

Моему учителю, другу и отцу —

Павлу Васильевичу

Симонову

Издается по лицензии ООО «МИО-БУКС».

© Симонов Ю. П., 2022

© ООО «Издательство «Мир и Образование», обложка, 2022 © ООО «МИО-БУКС», 2022

Вступление

Здравствуйте, уважаемые друзья, мои телезрители и, возможно, даже читатели!

Ум человеческий, похоже, имеет генетическое происхождение. То есть умным человеком надо прежде всего родиться.

Но этого недостаточно. Ум свой, умницу, который (или которая, или которое – слово это общего рода) живет в тебе от рождения, надо постоянно вооружать, желательно, начиная с раннего возраста.

Чем вооружать? Знаниями? Да, разумеется, знаниями, причем, желательно, самыми различными по глубине, широте и высоте над обыденным.

Однако, и этого недостаточно. Надо постепенно научиться эти приобретенные вами знания сводить воедино, устраняя противоречия, которые неизбежно возникают у умного человека, сообразуя накопленные знания с текущим моментом, с прошлым опытом и творческими предчувствиями и интеллектуальными ожиданиями. И главное – с пониманием самого себя, своих основных потребностей и личностных способностей. Иначе говоря, умному человеку надо мыслить системно, диалектически и исторически, соответствующим образом интеллектуально вооружившись.

Почти тридцать лет назад на основе психофизиологической теории моего биологического отца и моего научного наставника и Учителя академика Павла Симонова я приступил к созданию собственной оригинальной антропологической системы, во главу угла кладущей девять базовых потребностей, не только определяющих и объясняющих поведение и мышление человека, но, как представляется, обусловливающих самое движение жизни, эволюционное восхождение биологического мира и историческое развитие человечества. Эту культурно-философскую систему я преподаю на разных факультетах Московского государственного института международных отношений (Университет) Министерства иностранных дел Российской Федерации (МГИМО МИД России), а в последние годы и в других высших учебных заведениях России.

Книга, которую вы держите в руках, была впервые опубликована двадцать лет назад. Но, как я надеюсь, за исключением некоторых пассажей, ничуть не устарела, да и не могла устареть. Потому что она носит поисковый характер. То есть я предлагаю вам интеллектуальное вооружение – научное, художественное, религиозное – главным образом для самопознания и определения своего места в мировой истории и, если угодно, во всеобщей эволюции жизни. К своему читателю я обращаюсь как к спутнику в нашем совместном исследовательском восхождении, как к соратнику по интеллектуальному переживанию так называемых вечных вопросов, на которые, возможно, и ответов не будет, пока продолжается великая, увлекательная и многотрудная одиссея жизни. Вы для меня Одиссей – в первую очередь, а я, скорее, ваш спутник и, если угодно, оруженосец.

Об одном хочу заранее предупредить вас. В этой книге я попытался заложить онтологическую основу нашей с вами поисковой системы. А всякая философская онтология, как мне представляется, неизбежно грешит сложностью специального философского языка, без которого до сущностных глубин жизни, увы, не доберешься. Так что не извольте сердиться на автора, и если вдруг испытаете затруднение, советую: пролистните с десяток страничек – авось дальше будет полегче и попонятнее. Смею заверить вас: я теперь сам не всегда понимаю то, что у меня написалось двадцать лет назад!

Обещаю, что следующие книги, которые я собираюсь предложить вашему вниманию, будут уже не онтологическими, а феноменологическими, то есть значительно проще. Но без этой книги, без той философской базы, которая в ней заложена, мы многое в них, будущих, не поймем.

Объявляю: следующая книга будет посвящена животным. А с них мы начнем наше восхождение к человеку.

С уважением и благодарностью, ваш Юрий Вяземский

Пролог
Вниз и вверх от мавзолея, или Размышления гуманитарного восходителя

И вот идет, тропинкою, по краю, Между стеной кремля и местом мук, Учитель мой, и я вослед ступаю.

Данте. Божественная комедия. Ад

И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней.

Быт. XXVIII, 12

– Да, во-первых, хотя для руссизма: русские разговоры на эти темы все ведутся как глупее нельзя вести. А во-вторых, опять-таки чем глупее, тем ближе к делу. Чем глупее, тем и яснее… Ум подлец, а глупость пряма и честна.

Ф. М. Достоевский.Братья Карамазовы

I

Вот уже двадцать лет я задаю себе вопросы, на которые ответить пока не в состоянии.

Началось это еще до так называемой перестройки. Шел я однажды по Гоголевскому бульвару в сторону метро «Кропоткинская».

И на одном из газетных стендов – тогда их множество стояло по всей Москве, – на одном из таких стендов увидел иллюстрацию: длинная очередь выстроилась к Мавзолею Ленина. Над иллюстрацией крупным шрифтом было набрано: «К ЛЕНИНУ ЗА СОВЕТОМ». Сотни раз до этого я видел подобные фотографии, и подпись не отличалась по тем временам оригинальностью. Но на беду свою я изучал тогда религию Древнего Египта. И замер перед стендом, пораженный множеством вспыхнувших во мне мыслей и ощущений.

За советом к мумии?! Да нет, метафора, не совсем удачная, конечно, но ясно же, что образное журналистское выражение. Хотя какая, к черту, метафора! Тысячи людей ежедневно стояли в многочасовых очередях, чтобы поклониться этой мумии. По праздникам на трибуне мавзолея торжественно появлялись вожди империи, жрецы единственно верной в мире научной идеологии всего прогрессивного человечества. Когда-то на этой трибуне стоял Великий, Ужасный, Мудрейший, Любимейший, Божественный. И ночью в апреле 1961 года на Красную площадь приехал, и вошел в мавзолей, и попросил благословения у мумии, а потом отправился на космодром и впервые в истории человечества взлетел в космос и в вечность человеческой памяти Юрий Гагарин… Метафора?!

И мавзолей словно ступенчатый, как древняя пирамида Джосера, египетского фараона 3-й династии. И перед каждым крупным начинанием именно к мумии и натурально за советом приходили в Древнем Египте: благословит – начнем, неблагоприятные будут предзнаменования – отложим до лучших времен. Да и бальзамировали тело Ленина чуть ли не по египетским рецептам. И даже в имени почти что совпадение… «И сказал фараон Иосифу: вот, я поставляю тебя над всею землею Египетскою. И снял фараон перстень свой с руки своей, и надел его на руку Иосифа… велел везти его на второй из своих колесниц и провозглашать пред ним: преклоняйтесь!»1. Ветхозаветный Иосиф стал вторым человеком после фараона – наш Иосиф сам себя офараонил и обожествил, в строгом, заметьте, соответствии с древнеегипетскими религиозными представлениями, по которым фараон – не просто царь, не просто царь и жрец, не просто царь, жрец и сын божий, а царь, жрец, сын божий и бог, бог прежде всего! Земной бог, без приказа которого и Нил не разольется, и поля плодоносить не будут, и «никто не двинет ни руки своей, ни ноги своей, во всей земле Египетской»2.

А когда умер наш Иосиф, «столица безмолвствовала, сердца скорбели… придворные сидели, склонив голову, народ стенал»; «меркнут звезды, небо к земле приникло…» – кто из свидетелей похорон Сталина описал их столь красочно, как это сделал древний египетский писец?3

О том, что марксизм, дополненный, а точнее, искаженный ленинизмом, в нашей стране превратился в своего рода религию, уже в 1920—1930-х годах писал Николай Бердяев. Русское христианство, дескать, изначально заключало в себе некие коммунистические предпосылки, вернее, русское религиозное сознание было предрасположено к тому, что с приходом к власти большевиков проявилось вдруг с уничтожающей своей стороны, вспыхнуло любовью-ненавистью, взорвалось взаимопожирающими противоречиями, рабское смирение обернулось вселенским бунтом, топор взметнулся над иконой, народ-богоносец, воспетый русскими писателями и философами XIX века, вдруг такого «русского бога» преподнес миру, что плач и скрежет зубовный наполнили сначала всю Россию, а затем апокалиптическим ужасом повеяло на юг, на запад и на восток… Что толку пересказывать – читайте «Истоки и смысл русского коммунизма».

И едва началась так называемая перестройка, многие стали читать и перечитывать, и все в один голос закричали: религия, ох, страшная какая религия! О ней, кстати, еще до Бердяева предупреждал Достоевский, писавший обер-прокурору Святейшего синода Победоносцеву: «…мы говорим прямо: это сумасшествие, и между тем у этих сумасшедших своя логика, свое учение, свой кодекс, свой Бог даже (курсив мой. – Ю. В.), и так крепко засело, как крепче нельзя»4.

Но чем дальше я читал и вчитывался, тем больше во мне возникало вопросов, на которые ни Бердяев, ни Достоевский ответить мне не могли. И я сейчас эти вопросы постараюсь перечислить, ибо они-то и перегородили русло моей писательской жизни, заставили отложить в сторону задуманные романы, повести и пьесы.