Летом темнело поздно, да после полуночи все равно хоть глаз коли. Костик вооружился налобным фонарем, с которым еще его дед в шахтах работал. Шахты давно забросили, а фонарь вот остался. Дед частенько говорил, мол, пока фонарь светит, и город стоять будет. Только Костик не ребенок, видит, как народ из города валит. Скоро и ДК закроют, и последний цех на едва выживающем заводе. Всего и останутся палатки с шоколадками и газировкой, которые людям купить будет не на что.

Они с Саньком как раз вышли из здания. Приятель тащил за спиной рюкзак, но что в нем лежало, говорить отказался. Костик сделал вид, что ему не интересно, задумав при удобном случае заглянуть внутрь.

Проскочили гаражи, двигаясь перебежками, оказались на широкой поляне, за которой серебрилась в лунном свете речка. Темнота здесь немного рассеялась, можно было ступать, не опасаясь споткнутся.

Костик, с каждым шагом чувствуя нарастающую тревогу, стал подначивать Санька.

– И чего ты трясешься? Хочешь, назад повернем? Черт с ними, с шаманами. Столько лет пролежали, авось и успокоились давно.

Схватил Санька за локоть, останавливая.

– Ну, куда прешь? Говорю же, можем вернуться.

– Нет, – упрямо заявил Санек, – ты сам сказал, если не сегодня, то все.

– Ну сказал. И что теперь? Вижу ведь, как тебе страшно.

– Страшно, – не стал спорить тот. Добавил совсем тихо: – Очень страшно. Только если мертвяки повылазят и в город придут, страшнее будет.

– Да чего ты заладил про мертвяков?! – Костик как-то по-девчоночьи взвизгнул, толкнул приятеля в грудь. – Живых бояться надо, а эти лежат себе, никого не трогают.

– Не ори, они ведь услышать могут.

В лунном свете Санькино лицо казалось бледным, неживым. Глаза мутные, губы тонкие, синеватые.

– Да ну тебя!

Костик махнул рукой, повернулся к приятелю спиной, быстро зашагал вперед, позвоночником ощущая колючий взгляд.

– Надо было на великах ехать, – буркнул, не оборачиваясь. – Слышь, Сань?

– У моего цепь слетела. Дядя Толя со смены утром вернется, обещал посмотреть.

– На моем бы поехали. Что я тебя на багажнике не увезу, что ли?

– Мы уже разок прокатились. – Костик не видел, но был уверен, что Санек улыбается. – Хорошо, в том овраге листва скопилась, упали мягко.

– Ага, – поддержал он, – особенно мягко ты приземлился пятой точкой мне на… – Слышишь?

Костик резко остановился, поднял указательный палец.

– Ничего не слышу. Только собака где-то лает.

– Вода плещется. Прислушайся.

– Так мы пришли почти. Вон она, Святка-то.

– Ветра нет, Сань. В Святке течение слабое, не должно быть такого. Да и тишина какая-то ненормальная, если даже плеск на таком расстоянии слышно.

– Может, рыба играет, – осторожно предположил он. – Есть же в реке рыба?

– Три ротана и плотвичка, вот какая рыба. Человек там.

– Коо-о-оостьк. – Санька и потянул его за футболку. – Смотри, чего это там?

Как они сразу не заметили огромный костер метрах в ста от того места, где сами сейчас стояли? Огонь плясал, пытаясь спрятаться за жидкими деревцами, и был он похож на настоящий пожар. Такой оба видели однажды на Масленицу, когда на площади перед зданием администрации сжигали соломенное чучело. Только там огонь вспыхнул и быстро погас, а этот пылал, явно поддерживаемый кем-то.

Выходит, они здесь не одни! Такое в планы Костика не входило. До реки рукой подать, брод – вот он. А эти тут решили свои костры жечь! В мыслях подняло голову трусливое желание все отменить. Вдруг ему в самом деле знаки подают? Подумал и сам на себя разозлился. Ну какие знаки? И кто их может подавать? Инопланетяне, что ли?

Он не заметил, когда исчез Санек. Только что здесь стоял и нет его.

Костик покрутился на месте, заметил у реки белую футболку. Мысленно обругал приятеля, который нацепил яркую шмотку, зная, как важно им оставаться незаметными. Санька сидел у самой воды, будто пытаясь чего-то выловить на отмели.

Подгоняемый страхом Костик поспешил к нему. Сейчас выскажет все, выставит виноватым и пойдет досыпать в ДК, пока мамка их не хватилась. А на поля в другой раз придет. Один.

Костик уверенно шагал к приближающемуся белому пятну, но чем ближе оно становилось, тем менее твердой становилась Костькина поступь.

У самой кромки воды сидел вовсе не Санька. Худая, сутулая фигура с выступающими сквозь белую ткань позвонками и острыми лопатками. Нечто мыло в реке руки: шумно, с брызгами. Костик замер в паре метров, боясь даже дышать, дабы не привлечь внимания. Плеск вдруг прекратился, и фигура начала медленно поворачивать голову, укрытую капюшоном, в его сторону.

Тело сковал ледяной ужас.

Костик зажмурился, а уже в следующую секунду истошно заорал, когда на его плечо легла рука.

– Чего разорался? Еще не все знают, что мы здесь?

– Санька? Ты?

Костик бросился приятелю на шею.

– Погоди, – не размыкая объятий, насторожился он. – Если ты здесь, кто тогда там?

– Да отцепись ты!

Санька вывернулся ужом, на всякий случай отступил немного.

– Нет там никого, – ответил, выглянув через плечо Костика. – А у костра старшаки день рождения чей-то отмечают.

– Как ты у костра-то оказался? И зачем вообще туда пошел?

– Костян, ты нормальный? Сам же мне велел добежать проверить. Я и добежал. Они там все пьяные, им до нас дела нет. Пошли. Рассветет скоро.

– Саньк, я тебя обманул. Нет никаких шаманов. – Костик опустил голову на грудь, всхлипнул. – Нам в самом деле жрать нечего, вот я и хотел капусты наворовать с поля. Они не обеднеют, а мы с мамкой пару дней протянем.

– Да знаю я. – На этот раз Санька сам обнял его. Прижал сначала крепко, а потом сразу отпустил. – Ничего здесь постыдного нет. У меня мешок в рюкзаке. Много ты, что ли, в руках унесешь?

Костик едва не разрыдался. Глаза защипало, но он сдержался. Отвернулся к тому месту, где совсем недавно сидела зловещая фигура, о которой он как-то и думать забыл.

Берег был пуст. Никакого намека на присутствие здесь кого-то. Даже следов на песке не осталось.

Показалось! Мало ли чего в темноте привидеться может. Подумав так, Костик достал из кармана фонарь, приладил на голове, включил.

– Эй, прям в глаза светишь!

Санька прикрыл лицо ладонью.

Костик извинился, убавил яркость, сдвинул фонарь со лба к макушке.

– Давай мешок, я первый пойду.

Санек опустил сперва одно плечо, стягивая с него лямку, затем второе. Покопался в недрах рюкзака, извлекая пахнущий землей холщовый мешок и прозрачный пакет с бабушкиными пирожками.

– На вот, подкрепись перед походом.

– Оставь, – улыбнулся Костик, одернув потянувшуюся к пирожкам руку. – На полный желудок на дело не ходят.

Они одновременно рассмеялись.

Санька решено было оставить на берегу. Если вдруг Костика поймают, будет, кому рассказать о случившемся. Да и вообще, спокойнее ему как-то от того, что друг прикрывает тыл.

Санек пытался спорить, что тыл надежнее прикрывать на близком расстоянии, но Костик оставался непреклонен.

Раздевшись до трусов, осторожно тронул воду пальцам левой ноги.

– Теплая, – сообщил, поворачиваясь к Саньку, хотя зубы предательски застучали. – Скоро вернусь.

Костик быстро перешел реку вброд, поднялся по высокому берегу и исчез в густых зарослях ивы.

А дальше все пошло не так…

Тринадцать лет спустя

– Саш, ну не нужна тебе квартира, мне отдай. Мы вон вчетвером в однушке.

Двоюродная сестра Ася уже год уговаривала его продать старую бабушкину жилплощадь.

Из умирающего городка Саша уехал сразу после бабушкиных похорон. Она будто ждала совершеннолетия внука, больше всего страшась того, что его могут отдать в детский дом.

В тот же год в городке закрылся последний цех завода. И тот уже его снимал какой-то частник, пытаясь наладить производство приборов, якобы излечивающих от многих болезней.

Саше ничего не оставалось, как собрать нехитрые пожитки и перебраться ближе к столице. Ему повезло. Сначала с работой, потом и с учебой. В институт он поступил на бюджетное отделение, обойдя других, не менее умных, но менее удачливых абитуриентов.

Было непросто. Несколько раз отчаяние почти заставляло его все бросить и вернуться в тихий, такой понятный городок… Где его поджидали ожившие кошмары, преследующие с той ночи, когда они с Костиком отправились на колхозные поля побеждать мертвых шаманов.

Костик тогда не вернулся.

…Огонек налобного фонарика растворился в густой темноте, когда круглая полная луна вдруг скрылась за тучей. Саньке сделалось холодно, неуютно, захотелось в укрытие. Но, как назло, Святка в этом самом месте граничила с ухоженным колхозным полем по одному берегу и диким, заросшим травой и мелкими цветами по другому. Некуда ему было прятаться. Да и не от кого! Тогда откуда страх? Почему кажется, что некто (или нечто?) наблюдает за ним из разросшегося у берега ивняка?

Прошло не меньше часа, а Костик все не возвращался. Отгорел далекий костер, затихли голоса пьяных старшаков, даже лягушки и те не квакали, создавая видимость жизни вокруг. Санька сидел на песке, обхватив колени руками, стараясь сохранить остатки тепла, ругая себя, что не захватил из дома спички. Да и кого он обманывает. Не только тепло было ему необходимо, но и свет. Даже не так. В-первую очередь он хотел от огня света, который разогнал бы подкрадывающиеся со всех сторон черные щупальца теней, спугнул невидимых призраков, нашептывающих на ухо неразборчивое.

Его отвлек треск ломающейся ветки за спиной. Санька резко обернулся, но никого не увидел. Сердце бешено заколотилось, кожа вздыбилась мурашками.

---