Когда подруга рассказала мне, что увидела его с другой девушкой, я убедила себя, что между ними нет ничего серьезного. Они ведь не целовались, не обнимались, а, со слов Эммы, просто обедали. Помню, как в тот момент у меня в голове прозвенел тревожный звоночек. Но затем я вспомнила его ослепительную улыбку и то, с каким восхищением он смотрел на меня… отвратительное чувство, когда твое, как тебе кажется, верное представление о происходящем, идет вразрез с реальностью. И конечно, победила его улыбка, а не здравый смысл. Я не хотела видеть очевидные, казалось бы, вещи. Какая же я дура! Расплата за глупость не заставила себя долго ждать. Он перестал мне звонить и писать. Наверное, каждая девочка нуждается в подобном жизненном уроке. Моя проблема заключается в том, что я была уверена, что никогда не позволю подобному случиться со мной. Ненавижу испытывать ревность. Она травит душу. Сжимает сердце в тиски. Горечь от нее расползается по всему телу. Гадство! Хочу сделать так, чтобы он пожалел. Чтобы ему было так же отвратно, противно и мерзко, как и мне.

Я смотрю на девушку, с которой он танцует. Она красивая. И нет, меня не злят ни ее улыбка, ни ее красота. Но то, как он смотрит на нее… Я тоже ловила на себе такие его взгляды и отлично знаю, что они означают.

По всему клубу разлетаются биты песни «Often». Голос The Weeknd разносится по всем уголкам танцпола. Мне очень нравилась эта песня, однако сейчас ее ритм злит и раздражает. Валентин танцует с ней слишком близко.

– Знаю, ты меня возненавидишь, но твой брат готов забрать меня отсюда сию секунду, – неожиданно признается Эмма и складывает ладони в молитвенном жесте. – Я не плохая подруга. Я не бросаю тебя! Ты даже не выпила, и твоей жизни ничего не угрожает. А мне здесь вообще не нравится!

Я молчу, а Эмма жалостливо продолжает:

– Поль сказал, что у него для меня сюрприз! – И еще одна порция щенячьих глазок.

В последнее время становится крайне сложно делить лучшую подругу с моим братом, занозой в одном месте. Мы двойняшки и родились с разницей в две минуты. Я старше и в детстве этим часто пользовалась. Мы с ним не разлей вода с самого детства. Порой я хочу его просто придушить. В эту секунду как раз такое желание мной и овладевает. Среди миллиона девушек, живущих в Париже, угораздило же его втюриться именно в нее.

– Ты же против свиданий, – напоминаю я.

Эмма замирает и нервно выпаливает:

– Это не свидание!

– У него для тебя сюрприз, ради которого ты готова меня бросить. – Я насмешливо тяну. – Как ты это объяснишь?

– Сначала ты объясни мне, что мы тут делаем и почему шпионим за Валентином. – Тоненькая бровь ехидно приподнимается.

– Не переводи стрелки!

Моя лучшая подруга нагло посмеивается.

– Попала-а-а-ась! – тыкая в меня пальцем, распевает она и тут же добавляет: – Я побежала, а то Поль уже заждался. Отпишешься, как прошла твоя идея по захвату его сердца? И да, ты в сто раз круче той девушки, которая с ним танцует!

– Думаешь, у них серьезно?

– Думаю… – Эмма делает паузу, стараясь подобрать правильные слова. – Тебе впервые так нравится парень, а значит, она в любом случае тебя не остановит.

– Не нравится он мне!

– Как скажешь…

– И тем более я не намерена рушить чужие отношения! – возмущаюсь я. Конечно, я не ангел, но и у меня есть кое‐какие принципы.

Эмма пожимает плечами и заглядывает мне в глаза:

– Тогда выясни, насколько все серьезно, и тогда уже поймешь, что тебе делать.

– Да что тут вообще делать! Я пришла сюда не ради него! – пылко заявляю я, но по выражению лица Эммы понимаю, что она меня раскусила.

– Чао, – просто говорит подруга и, одарив меня поцелуями, сливается с толпой, прокладывая себе путь к выходу.

Понятно. Ей абсолютно не до меня. Ненавижу Поля. И что я теперь буду делать одна в этом клубе? Мне надо выпить. Но проблема в том, что у бара как раз и находится Валентин. Он поднимает свою спутницу и ставит ее на барную стойку, а та, сверкнув улыбкой, начинает кокетливо двигать бедрами под ритм песни.

     Often, often, girl I do this often…
     Часто, часто, малышка, я делаю это часто…

Все внимание парней направлено на нее, она же без всякого стеснения продолжает танцевать, точнее, вилять бедрами и соблазнять. Было бы у меня желание, могла бы составить ей конкуренцию. Но это слишком глупо. Мой план должен быть продуман более серьезно.

– У Вала талант находить самых отвязных девчонок, – гремит над моим ухом голос Сержа.

Он что‐то вроде управляющего в этом клубе. Я знаю его последние два года; это он пропускал меня шестнадцатилетнюю на вечеринки в другие заведение, в котором работал до пандемии.

Я поворачиваю голову и не могу ничего с собой поделать. Вопрос сам по себе слетает с губ:

– Они давно вместе?

Полин, ты падаешь все ниже и ниже… Остановись! Серж делает глоток из ярко-красного стаканчика и, сузив глаза, произносит:

– Я думал, вы встречаетесь.

Я хмурюсь и качаю головой:

– И именно поэтому он пришел с ней?

– Он сказал, что она его лучшая подруга.

Я скептически поджимаю губы:

– Никогда не верила в дружбу между парнем и девушкой.

– Почему?

– Все предельно просто. Кто‐то в подобной дружбе обязательно испытывает далеко не дружеские чувства.

– Личный опыт? – с интересом спрашивает Серж.

– О нет, я всегда учусь на чужих ошибках! – с ухмылкой отвечаю я.

В целом это чистая правда. Зачем набивать шишки, когда за тебя это уже сделали другие? Обидно только, что за меня это сделал близкий мне человек. Эмма изрядно потрепала себе нервы этой глупой влюбленностью в Адама. И ведь на краткий миг мне казалось, что они созданы друг для друга. Казалось он испытывает к ней такие же сильные чувства^[2]. Порой бывает сложно увидеть в лучшем друге романтический интерес. Френдзона – худшее, что может случиться…

– Значит, ты уверена, что там не просто дружба?

– Конечно… – Вне всяческих сомнений. С первого взгляда понятно, что он от нее без ума. Однако я не собираюсь произносить это вслух.

– Как думаешь, кто из них испытывает нечто большее? – Он указывает подбородком в сторону барной стойки. – Валентин или Марион?

Значит, ее зовут Марион… Судя по тому, как Вал с ней носится, ответ очевиден. Но это я тоже не хочу озвучивать.

– Какая нам разница? – легкомысленно бросаю я. – Давай танцевать!

Легкомысленность – вот что любят мужчины в женщинах больше всего. Это тот крючок, на который я поймала не одну рыбку.

– Я на работе, – напоминает с улыбкой Серж, – и к тому же мы с Валом хорошие приятели. Мужской кодекс, понимаешь ли.

– Мы не встречаемся, – повторяю я.

– Я не хочу вникать в детали ваших взаимоотношений, но оглянись вокруг. Тут точно найдутся желающие с тобой потанцевать. – Он игриво оглядывает меня сверху вниз и подмигивает в ребяческой манере. Ведь я в очень – нет, прямо в ОЧЕНЬ – коротком черном платье.

– Выглядишь, как всегда, на все сто, – добродушно заканчивает Серж. – Я пойду, а ты развлекайся.

Он отходит к охраннику, а мне становится даже обидно, что Валентин меня так и не увидит. Точнее, не увидит мое мини. Ведь я готовилась к этому вечеру, нарушив все свои принципы под названием: никогда не одеваться и прихорашиваться ради мужчины. Слишком много им чести. Дамы должны все это делать в первую очередь ради себя! Но вот она я – в миниатюрном платье, надетом специально ради него. А этот придурок пришел не один.

Ловлю на себе несколько заинтересованных взглядов, но делаю вид, что не замечаю никого вокруг. Черт побери, Серж прав. Желающие познакомиться со мной всегда есть. Вот только у меня нет настроения флиртовать и строить глазки. Я пришла сюда, чтобы… Злюсь сама на себя! Зачем ты приперлась в этот клуб?! Потому что знала, что он здесь будет. Потому что не можешь выкинуть его из головы. Потому что по какой‐то непонятной причине он тебя не выбрал. И сейчас эта причина падает на него с барной стойки, а он крепко хватает ее и держит как самое драгоценное, что есть в его жизни. Все встало на свои места. И все‐таки почему мне так обидно? Почему он мне вообще нужен, безответно влюбленный в свою лучшую подругу? А потому, что он нечестно играл со мной. Когда мы познакомились, именно он проявлял интерес, именно он делал шаги навстречу! Чтобы сначала не прийти на свидание, а потом и вовсе перестать отвечать на мои сообщения? Нет, только я могу так расставаться. Ни один парень не имеет никакого права так себя со мной вести.

Что у него вообще в голове? С чего он взял, что так просто может обидеть меня? Я злюсь на себя и свою глупую уязвимость. Мне должно быть все равно, но, пожалуй, стоит смириться с тем, что это не так. Мне обидно. И даже больно… хоть я и пытаюсь убедить себя в обратном. Но мне больно.

«Надо было уехать с тобой! Сама не понимаю, что я тут делаю!» – пишу я в WhatsApp Эмме. Телефон вибрирует в руке.

«Все ты прекрасно понимаешь! Тебе надо, чтобы он за тобой бегал!»

Эмма знает меня как облупленную. Мне действительно надо, чтобы он за мной бегал. Писал мне сообщения, на которые теперь уже я буду отвечать по два дня, а то и неделю. Но он смотрит на Марион, обнимает Марион, а о моем присутствии не имеет ни малейшего понятия. Вот она – уязвленная гордость. Вот оно – чувство злости, перерастающее в зарождающуюся ненависть. И вот оно – желание во что бы то ни стало заставить его пожалеть о том, что играл со мной.