На изящном: мифы в искусстве

Мария Аборонова

Мама, помнишь, ты переживала, что я в детстве не дописала рассказ про древнегреческих богов? Я дописала.

© Аборонова М.Ю., текст, 2023

© Занкевич И.И., обложка, 2023

© ООО Издательство «Эксмо», 2023

Введение

Рисовать картины по сюжетам библейских или античных мифов всегда считалось благодарным занятием для художников. Эти истории во многие эпохи не только являлись частью массовой культуры, но еще и позволяли без стеснения изображать обнаженную натуру по любому поводу.

Для античного человека мифы не были сказками. Они отражали повседневный быт, традиции, известные исторические события. Есть версии, что, к примеру, сражения против кентавров и амазонок символизируют битвы при Марафоне и Платеях, а легендарная Троянская война – последующее завоевание афинским войском Малой Азии^[1].

Однако мифы несли в себе гораздо больше, чем просто метафоры. Во время персидского завоевания на преданиях строилась национальная идентичность греков, помогая им сохранять культурную независимость. Древнегреческие мифы, как и народные сказки в других странах, становились фундаментом самобытности: герои вступали в схватки с ужасными чудовищами и злодеями, а в реальности народ защищался от чуждых обычаев персов.

Проникновение легенд и сказаний в социум было настолько глубоким, что опора на них помогала потом сформировать свой «имидж» многим историческим персонам. Так, Александр Македонский говорил, что является потомком Ахиллеса (Ахилла у древних римлян), а император Август называл своим предком Энея (создателя Троянского коня).

Когда общество менялось, вместе с ним менялись и мифы. Античные авторы регулярно занимались переосмыслением переходивших из поколения в поколение историй, чтобы адаптировать их под современные реалии, заполнить пробелы и рационализировать совсем уж нелогичные сюжетные линии. Трактовки двенадцати подвигов Геракла у Овидия и Псевдо-Аполлодора будут различаться, а без дополнений того же Квинта Смирнского или Павсания к «Илиаде» Гомера многое в Троянской войне выглядело бы очень нелогично.

Античные авторы были не одиноки в своей творческой деятельности. Миф про Электру, к примеру, в XX веке пережил несколько внушительных трансформаций под влиянием идей Фридриха Ницще и Зигмунда Фрейда. По меркам истории это все случилось буквально вчера.

В те периоды, когда интерес к античности был высок, современники в основном понимали, что за сцена запечатлена на полотне и почему именно с такими акцентами. Нам же с вами сегодня зачастую бывает сложно угадать, что происходит между персонажами и как так получилось?

Возможно, чтобы сейчас понять сюжеты древнегреческих мифов, изображенные на шедеврах мировой живописи, нам тоже стоит посмотреть на них через призму современной эпохи. Некоторое время назад в своем телеграм-канале Art Is New Sexy я завела рубрику #Пересказ_мифов, где в свободном стиле описывала, какие мифы изобразил автор на той или иной картине. Теперь эта рубрика стала отдельной книгой.

Гэвин Гамильтон, Юнона и Юпитер. 1770. Собрание графа Лестера, Норфолк

Глава 1. Семейные ценности в древнегреческой мифологии

Все знают богиню Геру? Она же Юнона у древних римлян. Покровительница семьи, хранительница очага. Ее мужем был Зевс (Юпитер у римлян), глава богов в древнегреческой мифологии, который всем своим существованием доказывал, что Гера – сапожник без сапог.

Семейные клятвы, честность, верность – Зевс про это, может, и слышал, но к себе применять рука не поднялась. Зевс не мог пройти мимо ни одной красивой женщины, за очень редким исключением. А в мифах Древней Греции все были очень красивые (реально все, вы скоро в этом убедитесь), a Зевс – всего лишь бог, как он мог сопротивляться? Странно, что никто до сих пор не попытался сделать из него символ свободной любви и толерантности.

Кстати, вероятно, все перевоплощения ради недоступного секса начались как раз с Геры. Она приходилась Зевсу сестрой, поэтому после первого его подката покрутила пальцем у виска и отказала. Но Зевса такое остановить не могло. Он решил Геру удивить. Представление о том, как надлежит впечатлять девушку, у Зевса было примерно таким: «С женщиной нужно всегда сохранять эффект неожиданности. Пришла она с работы домой, а ты ей колено прострелил. Неожиданно? Неожиданно».

Тогда Зевс, кажется впервые, сменил свой облик – обратился кукушкой и подлетел к Гере на прогулке^[2]. Когда Гера поймала птицу и прижала к груди, та превратилась в Зевса.

Все женщины знают, как это бывает: думаешь, вау, какой оригинальный! Нестандартно подошел к ухаживаниям! А потом оказывается, что он сексом способен заниматься только в образе животного, а вы уже поженились, – и вот уже дети и остальные боги наблюдают, как он твою очередную жрицу в корову превращает…

Эх, Гера, ты была достойна лучшего. Надо было сжечь эту кукушку сразу.

Возможно превращение в кукушку что-то сильно сдвинуло в его и без того не очень психически стабильной голове, и Зевс начал изменять направо и налево. При этом теперь просто изменять ему было неинтересно. Зевс обязательно менял облик ради соблазнения новой жертвы. Как истинный «творец», Зевс каждый раз соревновался с самим собой, пытаясь выбрать образ поизощреннее. Кем он только не был – перебрал массу видов птиц, животных, природных явлений и даже насекомых.

Современные психологи сказали бы, что Гера тут ни при чем, все идет из детства Зевса, а оно было у него – не дай бог никому.

Отцом Зевса был Кронос – царь титанов, один из детей Урана, бога неба, и Геи, богини земли. Точнее, те являлись буквально небом и землей. Можно с уверенностью сказать, что вся цепочка насилия началась именно с них.

У Урана и Геи не все дети получались отвечавшими среднестатистическим стандартам красоты древнего мира. А успех тогда сопутствовал только умереть не встать каким красивым. Никакой инклюзивности. Если у тебя было любое другое количество глаз или рук помимо допустимого – получай топором промеж глаз. Дети, которые рождались со ста руками (гекатонхейры) и одним глазом (циклопы), сразу оставались по решению Урана в заточении внутри земли, то есть буквально внутри Геи. Все это не мешало похотливому начинающему селекционеру каждую ночь приходить к Гее с запросом делать новых детей. Стремился к совершенству.

Питер Пауль Рубенс. Сатурн, пожирающий своего сына. 1636–1638 гг. Музей Прадо, Мадрид

Для Геи так себе получался расклад. Где-то на шестом заточенном ребенке она психанула: хочешь избавляться от детей, оставляй их у себя на небе, с чего вдруг во мне?

Гея решила остановить этот конвейер, ударив по центру принятия решений, и вступила в сговор с самым хитрым своим младшим сыном – Кроносом. Когда ночью Уран традиционно пришел в прозрачном пеньюаре к Гее в спальню, небрежно потрясывая ключевой проблемой, Кронос выскочил из засады и отрезал отцу детородный орган. Серпом, если это важно. Серпом по яйцам, да-да. Возможно, уточнение про серп – ретроспективная интеграция советской пропаганды.

Отрезанный детородный орган Урана, цитирую, «долгое время по морю носился», и вокруг него взбилась пена. А из нее… Все помнят, что Афродита (она же Венера у древних римлян) «вышла из пены морской»? А что это была за пена такая бодрящая, раз из нее женщины рождались? Вот та самая пена и была^[3].

Встав на путь насилия, Кронос уже не смог остановиться. Свергнув отца, он занял трон и женился на своей сестре Рее. Свадебным подарком от Урана и Геи было пророчество, что Кроноса свергнет его собственный сын^[4]. В добрый путь, сынок, как говорится, семейного тебе счастья.

После кастрации отца уже можно было догадаться, что Кронос не был психически стабильным. Власть он никому отдавать не собирался, но вместо того, чтобы решить, даже не знаю, не заводить детей вовсе, он подумал, что гораздо логичнее будет поедать всех, кого от него родит Рея. А рожала она будь здоров: сначала Гестию, потом Деметру, за ней Геру, Аида, Посейдона и, наконец, барабанная дробь, Зевса. Каждого ребенка Кронос проглатывал целиком. Спрашивается, как с таким отцом Зевс должен был вырасти нормальным? Спасибо, что дело обошлось помешательством на сексе с элементами насилия и ролевых играх, а не чем похуже. Регрессолога бы ему хорошего, конечно…

Когда в пасти Кроноса пропал пятый подряд ребенок, Рея решила, что пора что-то менять, и обратилась за советом к единственной женщине, которая на все 100 % понимала, через что она проходит: к Гее. Та, конечно, изобразила удивление. Кто же знал, что Кронос именно так отреагирует на их с Ураном пророчество, невероятно. Но к трагедии Реи она прониклась – все-таки сама мать, – и помогла организовать ей тайные роды шестого ребенка на Крите. Так на свет появился Зевс.

Рея оставила его под охраной специально обученных людей и с нимфами-воспитательницами, а Кроносу подсунула завернутый в пеленки камень.

– Вот тебе свежий ребенок, дорогой, приятного аппетита, ужин сегодня не готовлю^[5].