Черное сердце

Холли Блэк

Holly Black

BLACK HEART

(The Curse Workers, Book 3)

Печатается с разрешения автора и литературных агентств Baror International, Inc. и Nova Littera SIA

Дизайн обложки Яны Половцевой Иллюстрация на обложке Елены Рудман https://t.me/rudman_elena

Copyright © 2012 by Holly Black В оформлении макета использованы материалы по лицензии ©shutterstock.com

© Кальницкая Дарья, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Посвящается Физзгигу, моему серому мохнатому котику, который, несмотря на вечно разъяренный вид, всегда ласков и терпелив

Глава первая

Откинувшись на пассажирском сидении моего «бенца», Баррон всасывает через желтую трубочку остатки чая с молоком из бумажного стаканчика. Ноги в остроносых черных ботинках закинул на приборную панель. Волосы прилизаны, на носу черные очки с зеркальными стеклами – настоящий злодей.

На самом-то деле Баррон – младший федеральный агент. Он, конечно, еще только учится, но у него уже есть пропуск, удостоверение и все прочее.

Честно говоря, злодеем он от этого быть не переставал.

Нетерпеливо барабаня затянутыми в перчатку пальцами по рулю, я в сотый, наверное, раз подношу к глазам бинокль и оглядываю заколоченное здание в неблагополучном квартале Квинса.

– Да что она там делает? Минут сорок уже прошло.

– А сам как думаешь? Проворачивает темные делишки, чтобы Захарову не пришлось перчатки марать. У нее теперь подработка такая после школы.

– Он не стал бы подвергать ее опасности, – я стараюсь убедить скорее себя самого, чем Баррона.

Брат презрительно фыркает.

– Она теперь новобранец. И ей нужно всем доказать, что она справится. Захаров не смог бы оградить ее от опасности, даже если б сильно постарался… но он стараться не будет. За ней наблюдают остальные мастера, ждут, когда она проявит слабость, облажается. Захаров это знает. И ты не забывай.

Вспоминаю двенадцатилетнюю Лилу с глазами в пол-лица и копной растрепанных золотистых волос. Вот она сидит высоко на ветке дерева и ест длинную лакричную конфету. Губы перемазаны красным. На ногах болтаются шлепанцы. Лила вырезает на коре свои инициалы, чтобы доказать двоюродному брату: она не врет, она действительно забралась так высоко, как ему в жизни не забраться.

– Вечно мальчишки не верят, что я их уделаю, – сказала она мне тогда. – Но в конце концов так и получается.

– Может, заметила нас и вышла через черный ход.

– Как же, заметила, – Баррон втягивает через соломинку воздух, и по салону громко разносится хлюпающий звук. – Мы же с тобой натуральные ниндзя.

– Кто-то зазнался.

Следить за человеком – занятие непростое, и, что бы там ни болтал брат, мы с ним еще не слишком-то хорошо это умеем. Мой куратор в ФБР, агент Юликова, настаивает, чтобы я тренировался вместе с Барроном – так я хоть чему-нибудь научусь и буду под присмотром, пока она не решит, как лучше преподнести начальству занимательную новость: у нее в распоряжении оказался мастер трансформации с дурным характером и криминальным прошлым. И Баррону деваться некуда – приходится со мной возиться. Вроде как это ненадолго – пока не закончу Веллингфорд. Интересно, сможем ли мы столько друг друга вытерпеть.

То, чем мы заняты сейчас, Юликова вряд ли бы одобрила.

Баррон ухмыляется, сверкнув белоснежными, как игральные кости, зубами.

– Как думаешь, что сделала бы Лила Захарова, узнай она, что ты за ней шпионишь?

– Наверняка прибила бы, – ухмыляюсь я в ответ.

– Наверняка. И меня наверняка пристукнула бы с удовольствием, за то, что тебе помогаю.

– Наверняка ты это заслужил.

Баррон снова фыркает.

В последние несколько месяцев мне на блюдечке с голубой каемочкой преподнесли все, чего я желал, все, чего и не мечтал добиться: любимую девушку, власть, возможность работать непосредственно на Захарова – самого грозного человека из всех мне известных. И все это я послал к чертям. Наверное, работать на него было бы не так уж и сложно. Даже забавно. Если бы мне не было плевать на тех, кто пострадает от моей руки, я мог бы получить все.

Снова подношу к глазам бинокль и рассматриваю деревянную дверь с облупившейся краской, снизу будто погрызенную крысами.

И Лила была бы моей.

Моей. Когда рассуждаешь о любви, вечно выскакивают такие вот словечки – собственнические. Это само по себе предупреждение: вряд ли любовь способна кого-нибудь сделать лучше.

– Поверить не могу, что ты шантажом вынудил меня стать федералом, – Баррон со вздохом закидывает пустой стаканчик на заднее сидение. – И вот теперь я из сил выбиваюсь по пять дней в неделю вместе с остальными курсантами, а ты, пользуясь моими навыками, таскаешься тайком за своей девчонкой. Разве это честно?

– Во-первых, навыки твои весьма сомнительны. Во-вторых, Лила – не моя девчонка. В-третьих, я просто хотел убедиться, что с ней все в порядке, – объясняю я, по очереди загибая пальцы. – В-четвертых, уж кому о честности разглагольствовать – так это не тебе.

– Таскался бы в школе за ней, – Баррон будто и не слышит, что я ему говорю. – Давай-ка сворачиваться. Мне надо кое-кому позвонить. Потом перекусим. Я даже готов заплатить.

Я вздыхаю. В машине душно и пахнет несвежим кофе. Страшно хочется потянуться. Наверное, Баррон прав: пора сворачиваться. Не из-за какого-то там звонка, а из-за того, о чем он вслух не сказал. Не очень-то хорошо шпионить за девчонкой, которая тебе нравится.

Но только я неохотно тянусь повернуть ключ зажигания, как Лила, будто по команде, выходит на улицу. На ней черные сапоги до колена и серебристо-серый плащ. Она спускается по ступеням, быстрым жестом откидывает с глаз волосы, в ушах у нее покачиваются серьги. От такой красоты у меня дух захватывает. Следом выходит парень в худи и мешковатых джинсах. Туго заплетенные косички напоминают рога антилопы. Кожа у него темнее, чем у меня. В карман он сует сложенную пополам пачку – видимо, деньги.

Лила носит шарф только в школе. И сейчас у нее на шее отчетливо видны темные шрамы, в которые втирали золу. Это такой обряд: вновь вступившему в клан Захаровых вырезают шрамы, он отрекается от старой жизни и начинает новую, порочную. Даже дочери Захарова нужно через это пройти.

Теперь она одна из них. Обратного пути нет.

– Ну что ж, готов поспорить, мы только что видели заключительную часть некоей весьма сомнительной сделки, – довольно сообщает Баррон. – Но давай представим, что все не то, чем кажется, и мы просто застукали Лилу за чем-то совершенно безобидным и в то же время постыдным.

– Постыдным? – я рассеянно оглядываюсь на него.

– Ну, например, они играли в игру – такую, где надо собирать разные карты. «Покемоны» там или «Мэджик газеринг». Допустим, к соревнованиям готовятся. И он, конечно, выиграл, раз она отстегнула ему столько денег.

– Да уж, смешно.

– А может, он ее подтягивает по латыни. Или они вместе раскрашивают фигурки. Или устраивают театр теней, – Баррон изгибает пальцы в перчатке, изображая утку.

Я стукаю его в плечо – легонько, просто чтобы заткнулся. Брат со смехом поправляет солнечные очки.

Парень с косичками, надвинув на глаза капюшон, переходит на другую сторону улицы, а Лила останавливается на углу и поднимает руку, чтобы поймать такси. Взметнувшиеся от порыва ветра золотистые волосы напоминают нимб.

Интересно, она сделала домашку на понедельник?

Интересно, сможет ли она когда-нибудь снова меня полюбить?

Интересно, сильно бы она разозлилась, если б узнала, что я за ней следил? Наверняка взбесилась бы.

В машину неожиданно врывается холодный октябрьский ветер и подбрасывает пустой стаканчик на заднем сидении.

– Вылезай, – Баррон с ухмылкой смотрит на меня, опираясь на дверцу машины. Я даже не заметил, как он выскочил. – Хватай свои пожитки и деньги для паркомата. Пойдем за ним, – он кивает в сторону удаляющегося парня с косичками.

– Ты же собирался кому-то там звонить? – содрогаясь от холода в своей зеленой футболке, подхватываю с заднего сидения кожаную куртку.

– Мне было скучно, а теперь интересно.

Когда утром я сказал, что хочу потренироваться за кем-нибудь следить, я назвал Лилу отчасти шутки ради, отчасти повинуясь нездоровому желанию. Не думал, что Баррон согласится. Не думал, что нам удастся поймать тот момент, когда она выходит из квартиры и садится в таун-кар. И уж точно не думал оказаться здесь и выяснить, чем именно она занимается после уроков.

Выбравшись из «бенца», захлопываю дверцу.

В этом-то и проблема с искушением – чертовски трудно не поддаться.

– Мы с тобой почти как настоящие агенты, – говорит Баррон, пока мы, пригнув головы, бредем против ветра. – Знаешь, если мы застукаем твою девчонку на месте преступления, Юликова наверняка благодарность нам объявит или еще как-нибудь поощрит за успехи в учебе.

– Только вот мы этого делать не будем.

– Ты же вроде хотел, чтобы мы с тобой стали правильными и хорошими, – брат улыбается еще шире.

Ему нравится меня подкалывать, а я реагирую и тем самым еще больше его раззадориваю, но ничего поделать с собой не могу.

– Только не в том случае, если она пострадает, – я стараюсь придать голосу как можно более суровое выражение. – Она ни в коем случае не должна пострадать.

---