Несколько секунд спустя два такси, одно за другим, поворачивают направо, на улицу, где Маркес лежит без сознания. Первое едет справа от неподвижного тела Маркеса и едва не задевает его. Следующее движется прямо на него, и две тонны автомобиля расплющивают грудную клетку Маркеса Гейнса. Гейнс убит.

Остальная часть видео показывает последствия. Крупный план людей на улице. На тротуаре один человек в полном шоке. Другой достает телефон и, по всей вероятности, звонит в 911.

Жизнь Маркеса Гейнса закончилась «в канаве». Никто не помогал ему, пока не стало слишком поздно, когда пришлось приказывать таксисту дать задний ход, чтобы медленно снять передние колеса с верхней части его тела.

К тому времени, как я посмотрел видео, Маркес Гейнс был мертв уже три месяца. Было четыре утра, и я лежал в постели в своей квартире в Лос-Анджелесе. Когда ты семнадцать лет работаешь журналистом, пишущим о нераскрытых убийствах, незавершенные истории частенько прокрадываются в твои сны. Не кошмары, нет, просто загадочные ситуации. Картинки, сюжет и персонажи всегда немного не такие, чуть отличаются от реальной жизни. Периодически они выступают в роли отца, который каким-то образом выбрался из могилы, чтобы навестить меня. Вот это кошмар, поскольку в сновидении я всегда знаю, что он должен вернуться. В любом случае, эти ситуации плохо вяжутся со спокойным сном.

Я снова нажал на кнопку воспроизведения и ощутил, что начинаю раздражаться. Несколько мрачных недель назад я сидел в баре в Бостоне, на моих ботинках все еще оставалась грязь после того дня, когда я осматривал место убийства женщины и троих детей – их запихнули в две двухсотпятидесятилитровые бочки и выбросили в лесах Нью-Гэмпшира. Я собирался выпить еще две кружки пива до наступления ночи, когда, рассеянно просматривая сообщения в «Фейсбуке», увидел заметку от незнакомца. «Не уверена, слышали ли вы. Мне очень жаль», – написала женщина со ссылкой на статью. Я прочитал заголовок шесть или семь раз, пытаясь отмахнуться от этих слов: «Мишель Макнамара, писательница и жена Паттона Освальта, умерла в 46 лет».

Мишель была моим партнером в раскрытии преступлений. Она умерла в разгар погони за настоящим монстром, называемым Убийцей из Золотого штата, и оставила незаконченную рукопись о своей одержимости этим делом. Маньяк убил по меньшей мере двенадцать человек и изнасиловал как минимум полсотни женщин в их домах. Мишель была целеустремленной, решительной. Безжалостной. Мы встречались каждый месяц за обедом, и Макнамара рассказывала мне о поисках. О том, как близко, по ее мнению, она к тому, чтобы отыскать убийцу. Найти монстра.

Только что я видел уличного монстра. Но оба убийцы были сделаны из одного теста. Эти мастера запугивания своими действиями словно кричали: «Я здесь король!» Убийца из Золотого штата мог изнасиловать женщину в ее доме. Мужу жертвы в это время приходилось лежать неподвижно, ведь посуда, которую преступник положил ему на спину, не должна была производить никакого шума, провоцируя насильника еще больше. Маньяк делал себе бутерброд, рылся в шкафах, а затем замолкал, позволяя жертвам думать, что он, возможно, ушел, прежде чем объявить – он все еще там и ужас не закончился. По нескольку часов монстр, которого искала Мишель, обладал этими людьми. Вся их жизнь находилась у него на ладони, и он наслаждался этой властью. В ту ночь, в Чикаго, когда погиб Маркес Гейнс, властелином улицы чувствовал себя Человек в зеленой толстовке. Он шагал по тротуару, рассматривая всех на своем пути как добычу. И ждал, что кто-нибудь его спровоцирует. Посмотрите ему в глаза. Пройдитесь по улице так, чтобы его разозлить. И будьте готовы к миру боли.

У Мишель имелись только наброски ее злодея. Наброски человека в маске. Призрака. Человек в зеленой толстовке, напротив, был абсолютно конкретным, его образ навсегда сохранился на видео.

Всякий раз, когда меня спрашивают, почему я пишу только о нераскрытых убийствах, я всегда отвечаю одно и то же: ненавижу парня, которому это сошло с рук. После смерти Мишель все изменилось. Теперь я стал ненавидеть преступника за то, что он забирает жизни живых столь же эффективно, как и жизни мертвых. Семьи жертв. Следователи. Волонтеры. Все они отдали гигантские части собственной жизни, чтобы найти ответ, кем-то эгоистично сокрытый.

Люди умирают, не получив ответа.

В качестве журналиста, который специализируется на нераскрытых делах, я каждый день открывал письма от членов семьи, отчаянно нуждающихся в правосудии. Некоторые желали знать, кто убил их сына. Другие – где похоронена их дочь. Отдельные люди просто хотели поговорить. Поскольку все остальные перестали их слушать, они пришли ко мне, и я старался помочь каждому из них. Только вот все истории, которые я зафиксировал – диджей, застреленный в канун Нового года в квартире в Майами, девушка-хиппи, пропавшая на полях марихуаны в Северной Калифорнии, шведская няня, найденная разрезанной пополам в бостонском мусорном контейнере, – обладали одной общей чертой: у них не было конца. Убийцы скрылись. Пропавшие так и остались пропавшими. Злодей с тысячью лиц продолжал становиться сильнее. Теперь, когда я смотрел на экран компьютера, Человек в зеленой толстовке был очередным новым лицом в этой подборке.

Я снова и снова смотрел видео, и мой гнев нарастал с каждым повтором. После десятого просмотра я принял решение. На этот раз все будет по-другому. Я собирался закончить историю Маркеса Гейнса.

Я собирался сам раскрыть преступление.

Глава 1
Бам! Бах! Визг! Убит!

Лонг-Айленд, 1977 год

– Они его поймали, – сказал мне папа.

Он только что вернулся с работы, но не стал подниматься наверх, чтобы смыть краску и пыль, как делал это каждый день. Нет, сегодня все было по-другому. Папа развернул первую полосу «Ньюсдей» – таблоида, который в те дни доставляли почти в каждый дом на Лонг-Айленде, и поднес газету к моему лицу. На ее обложке был бледный, с безжизненным взглядом мужчина в грязной рубашке с воротничком. Большинство пуговиц расстегнуто, под рубашкой виднелась белая футболка.

– Это он, – произнес отец. – Убийца с 44-м калибром.

Я пару секунд изучал лицо мужчины, затем сморщил нос и сказал:

– Он похож на индейку.

Это и было мое первое высказывание о преступнике: «Он похож на индейку».

Тем летом мне исполнилось пять. В моей ультрагородской семье среднего класса борьба за внимание была зубодробительным делом между «Звездными войнами», Реджи Джексоном и отключением электричества в Нью-Йорке. Две мои старшие сводные сестры вступали в подростковый возраст с плакатами Лейфа Гаррета на стенах и глазами, горящими от диско-клубов, подобных «Студии 54», где они надеялись когда-нибудь потанцевать. Мой отец уже три года владел собственным бизнесом по покраске домов, а мама просто пыталась собрать всех вместе и усадить за обеденный стол, чтобы мы съели еще одно ее творение из кулинарной книги Макколла.

Однако тень убийцы с 44-м калибром нависла надо всем.

В течение предыдущих двенадцати месяцев убийца наносил удары по отдаленным районам города: убил шестерых и ранил семерых из фирменного мощного пистолета. Полиция Нью-Йорка была вовлечена в самый масштабный розыск в истории. Маньяк дразнил их письмами. «Я Монстр – Вельзевул – Тучный бегемот, – писал он. – Я люблю охотиться. Рыскать по улицам в поисках честной дичи – вкусного мяса». И все же полиция до сих пор не могла поймать его.

Девочки перекрашивали волосы в светлые тона (почти все жертвы убийцы с 44-м калибром были брюнетками), а мальчиков предупреждали, чтобы они не водили подружек на аллеи влюбленных – излюбленные «охотничьи угодья» маньяка. Мои сестры еще недостаточно повзрослели, чтобы ходить на дискотеки, но я помню, как они были напуганы. Я помню, что мы все были напуганы.

Наш пригородный кусочек рая, угнездившийся посреди двухэтажных домов, примыкающих к знаменитым подразделениям Левитта, построенным для солдат, вернувшихся со Второй мировой войны, раскололся. По большей части у меня остались лишь смутные воспоминания о том времени. Например, как я жду у двери, забранной сеткой от насекомых, возвращения папы с работы. Игрушечные фигурки в детском магазине Toys «R» Us. Песня «Не разбивай мне сердце» Элтона Джона и Кики Ди, доносящаяся из жестяных динамиков нашего светло-голубого автобуса «Фольксваген». Все эти воспоминания – нечеткие, выцветшие, туманные снимки в моем сознании.

Впрочем, в цвете вспоминается 11 августа 1977 года, то есть следующий день после того, как поймали Сына Сэма, убийцу с 44-м калибром, – Дэвида Берковица. Я помню первую полосу газеты с огромными буквами: «МЫ ЕГО ПОЙМАЛИ», кричащими в верхней части первой страницы. Это был тот самый парень, который убивал людей. Парень, который думал, что преступления навсегда сойдут ему с рук, но полицейские все равно его взяли.

Что мне запомнилось лучше всего, так это странное чувство облегчения во всем моем доме, во всем городе. Это были не куклы «Маппетс» и не супергерои. События происходили по-настоящему. Хаос вернулся к порядку. В мире все наладилось.

Мне нравилось это чувство.

---