Горбун, Или Маленький Парижанин

Поль Феваль

Paul Féval

LE BOSSU, OU LE PETIT PARISIEN

Перевод с французского Леонида Цывьяна (части 1, 2, 3, 4 (главы I, II)) и Ивана Русецкого (части 4 (главы III–X), 5, 6)

© И. Г. Русецкий (наследник), перевод, 2023

© Л. М. Цывьян (наследник), перевод, 2023

© П. Л. Парамонов, иллюстрации, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2023

Издательство Азбука®

Часть первая
Мастера клинка

I
Долина Лурон

В древности здесь был город Лорр – город с языческими храмами, амфитеатрами и Капитолием. Теперь это пустынная долина, и ленивый плуг гасконского пахаря словно боится затупить свой железный лемех о мрамор укрытых в земле колонн. Совсем рядом горы. Прямо перед вами высокая цепь Пиренеев возносит заснеженные вершины, а сквозь глубокий разлом, который служит дорогой для венаскских контрабандистов, видно лазурное испанское небо. В нескольких лье отсюда Париж кашляет, танцует, смеется и мечтает вылечить свой неизлечимый бронхит водами источников Баньер-де-Люшона, а немножко дальше, по другую сторону, Париж, но уже ревматический, истово верит, что оставит свои ишиасы на дне серных ванн Бареж-ле-Бена. Париж всегда спасала и будет спасать вера, а вовсе не железо, сера или магнезия.

Итак, мы в долине Лурон, расположенной между долинами Ор и Барусс и, пожалуй, наименее известной завзятым туристам, которые ежегодно приезжают открывать эти девственные места; в долине Лурон с ее цветущими оазисами, изумительными потоками, причудливыми скалами и бурой Кларабидой, рекой, струящей свой темный хрусталь меж обрывистых берегов, со странными лесами и старинным замком – кичливым, тщеславным и неправдоподобным, как рыцарский роман.

Спускаясь с горы левее разлома по склону невысокого пика Вежан, вы сразу всю ее охватываете взором. Долина Лурон – это передовой отряд Гаскони. Она врезается клином между лесом Эн и красивейшими Фрешескими лесами, что через долину Барусс соединяют райские уголки Молеона, Неста и Кампана. Почва здесь бедная, но пейзажи богатейшие. Почти всюду местность изрезана горными ручьями, которые, прорыв русла через лужайки, обнажили корни гигантских буков и подножия отвесных обрывистых скал, в которые сверху донизу впились цепкие корни сосен. Какой-то троглодит выкопал себе обиталище у основания утеса, а не то проводник, не то пастух прилепил свое жилье на столь скалистом гребне, что в голову так и лезет мысль об орлином гнезде.

Лес Эн покрывает отрог холма, который внезапно обрывается посреди долины, чтобы дать проход Кларабиде. Восточная оконечность этого холма представляет собой обрывистый склон, по которому никому не под силу проложить тропинку. Горное это образование идет встречь окрестным хребтам. Оно перегородило бы долину от горы до горы, словно гигантская баррикада, если бы этому не воспротивилась река.

В здешних краях это чудесное место называют le Hachaz – «ле Ашаз», то есть «удар секирой». Естественно, существует и соответствующая легенда, но мы не станем вам ею докучать. Именно здесь некогда возносился Капитолий города Лорра, давшего, вне всяких сомнений, имя Луронской долине. И здесь до сих пор еще сохранились развалины замка Келюс-Таррид.

Издалека развалины эти производят сильное впечатление. Они занимают довольно большое пространство, и уже шагов за сто от Ашаза между деревьями видны израненные верхушки старинных башен. А вблизи это похоже на укрепленное селение. Повсюду руины заросли деревьями, а одной ели пришлось, чтобы вырасти, пробить свод из тесаного камня. Но большая часть развалин являет собой остатки достаточно скромных строений, в которых дерево и убитая глина частенько заменяют гранит.

Предание гласит, что один из Келюс-Тарридов (такова фамилия этой ветви, весьма влиятельной благодаря главным образом своим огромным богатствам) велел возвести валы вокруг небольшого селеньица Таррид, чтобы защитить своих гугенотских вассалов после перехода Генриха IV в католичество^[1]. Звали его Гастон де Таррид, и был он обладателем баронского титула. Если вы приедете к развалинам Келюса, вам покажут дерево барона.

Это дуб. Он врос корнями в землю на краю старинного рва, защищавшего замок с запада. Однажды ночью в него ударила молния. К тому времени это было уже большое дерево, и оно рухнуло поперек рва. Так оно и осталось лежать, питаясь соками благодаря коре, единственно уцелевшей в месте разлома. Но интереснее всего то, что один из побегов футов в тридцати-сорока от края рва пошел вверх от ствола. Он разросся и превратился в великолепный дуб, в висячий чудо-дуб, на котором тысячи две с половиной туристов уже вырезали свои имена.

К началу XVIII века род Келюс-Тарридов пресекся в лице Франсуа де Таррида, маркиза де Келюса, одного из действующих лиц нашего повествования. В 1699 году маркизу было около шестидесяти. В начале царствования Людовика XIV он прибыл ко двору, но не преуспел там и с неудовольствием удалился. С той поры он жил в своих владениях с единственной дочерью, красавицей Авророй де Келюс. В тех местах его прозвали Келюс На Засове. И вот почему.

На сороковом году маркиз, живший вдовцом после смерти первой жены, которая не одарила его детьми, влюбился в дочку графа де Сото-Майора, губернатора Памплоны. Инес де Сото-Майор исполнилось семнадцать. Это была истая дочь Мадрида со взором, исполненным огня, и сердцем, еще более пламенным, чем глаза. О маркизе ходили слухи, что его первая жена, все время жившая взаперти в старинном замке и умершая двадцати пяти лет от роду, была с ним не слишком счастлива. Инес объявила отцу, что никогда не выйдет за этого человека. Но в тогдашней Испании, которую мы знаем по драмам и комедиям, сломить волю юной девушки было куда как несложно. Ежели верить авторам водевилей, алькальды, дуэньи, пройдохи слуги и даже сама святейшая инквизиция существовали только ради этого. И вот однажды вечером печальная Инес, укрывшись за жалюзи, в последний раз слушала серенаду младшего сына коррехидора, чудесно игравшего на гитаре. На следующий день она уезжала с маркизом де Келюсом во Францию. Маркиз взял Инес без приданого и, мало того, вручил господину де Сото-Майору уж не знаю сколько тысяч пистолей.

Испанский граф, более родовитый, чем король, и еще более безденежный, чем родовитый, не сумел устоять перед таким подходом. Когда маркиз привез в замок Келюс свою прекрасную испанку, сокрытую под длинной мантильей, молодых дворян из Луронской долины охватило лихорадочное возбуждение. Тогда еще не было туристов, этих странствующих ловеласов, похищающих сердца провинциалок всюду, куда в поисках удовольствий им удается проехаться по сниженному тарифу, но непрекращающаяся война с Испанией привлекала на границу многочисленные отряды добровольцев, так что маркизу пришлось держать оборону.

И он держал ее, он отважно принял все условия соперничества. Поклоннику, решившему попытаться завоевать прекрасную Инес, первым делом следовало обзавестись осадными орудиями. И речь тут идет не только о сердце, потому что сердце находилось под прикрытием крепостных стен. Нежные записки оказывались бессильны, страстные взгляды теряли свою пламенность и томность, и даже гитара ничего не могла сделать. Прекрасная Инес была недоступна. Ни один из воздыхателей, будь то охотник на медведей, мелкопоместный дворянчик или капитан, не мог даже похвастаться тем, что видел, какого цвета у нее глаза.

Вот какую оборону держал маркиз. Года через три-четыре несчастная Инес наконец пересекла порог этого ужасного замка – пересекла, чтобы отправиться на кладбище. Она умерла от одиночества и тоски. После нее осталась дочка.

Воздыхатели, разъяренные своим поражением, дали маркизу прозвище Келюс На Засове. От Тарба до Памплоны, от Аржелеса до Сен-Годенса не нашлось бы ни мужчины, ни женщины, ни даже ребенка, который звал бы маркиза иначе как Келюс На Засове.

После смерти второй жены он сделал попытку жениться еще раз, поскольку обладал счастливой натурой Синей Бороды и не падал духом, но у губернатора Памплоны дочерей больше не было, а репутация господина де Келюса была уже настолько устоявшейся, что даже самые неустрашимые среди девиц на выданье отвергали его поползновения.

Он остался вдовцом и с нетерпением ждал, чтобы дочь его достигла возраста, когда ее нужно будет посадить под засов. Окрестные дворяне недолюбливали его, и ему нередко, невзирая на его богатство, недоставало общества. Скука гнала маркиза из его цитадели. Он приобрел привычку каждый год ездить в Париж, где молодые придворные занимали у него деньги и насмехались над ним.

Во время его отсутствия Аврора оставалась под надзором не то двух, не то трех дуэний и старика-кастеляна.

Аврора была такая же красавица, как ее мать. В жилах ее текла испанская кровь. Когда ей исполнилось шестнадцать, мирные жители деревушки Таррид частенько в темные ночи слышали, как заливаются сторожевые псы замка Келюс.

В ту пору Филипп Лотарингский, герцог де Невер, один из блистательнейших вельмож французского двора, приехал в свой замок Бюш, что находится в Жюрансоне. Ему было всего двадцать лет, но, слишком рано изведав все радости жизни, он приехал сюда, умирая от болезни, именуемой хандрой. Вид гор благотворно подействовал на него, и через несколько недель пребывания на лоне природы его охотничьи экипажи добрались до Луронской долины.