Папайя для Брежнева

Андрей Никитин

© Андрей Никитин, 2023

Куда нас, дружище, с тобой занесло?
Суровое это армейское дело.
Нелегкое наше с тобой ремесло.
Где наша, российская, кровь не алела?

Александр Поливин

Вместо предисловия

Самолет плавно заходил на посадку. Внизу, под неправдоподобно синим африканским небом, уже виднелись крыши Луанды. Спустя всего несколько минут мы ступим на землю Анголы, совершенно недосягаемой для большинства советских граждан страны, где нам предстоит пережить самые яркие эпизоды своей молодости, пройти своеобразную школу жизни вдали от Родины, встретить потрясающих людей, запоминающиеся приключения и суровые испытания.

Ангола – страна поистине удивительная. Здесь в диких джунглях находится второй по величине водопад на континенте, обитает множество уникальных животных, а глубины земли скрывают огромные сокровища – нефть и алмазы. Но нас ожидали не чудеса природы и не богатства недр. Мы летели на войну. Мы прибыли в Анголу полными сил и энергии наивными юношами, жаждущими сделать мир лучше, а вернулись оттуда зрелыми людьми, осознавшими, насколько жизнь на самом деле сложна и непредсказуема, а граница между добром и злом – размыта и неоднозначна. Все пережитое в этой далекой африканской стране осталось с нами навсегда.

Война в Анголе и сегодня для большинства наших соотечественников остается за гранью их знаний об истории африканского континента. А вокруг участия в конфликте советских войск и вовсе была создана плотная завеса тайны. У советских военных, побывавших там, в личных делах никаких отметок о службе в Африке нет. У некоторых вместо записи о загранкомандировке стоит лишь штамп с номером воинской части 10-го Главного управления Генерального штаба ВС СССР.

Но означенные события заслуживают того, чтобы их обсуждали и даже писали о них в учебниках. И сейчас, спустя несколько десятилетий, я уже имею право и возможность рассказать о том, что происходило тогда за тысячи километров от границ нашего Отечества, и в чем мне довелось поучаствовать лично.

Тогда, практически впервые в истории СССР, была поставлена задача не просто помочь другой стране в строительстве национальной армии, борьбе с внутренней оппозицией и отражении внешней агрессии – Ангола рассматривалась советским руководством как «дверь» в Африку.

До прихода к власти приверженцев марксизма – Народного движения за освобождение Анголы (МПЛА) – у СССР не возникало такого мощного и надежного союзника на юге африканского континента. Цель кампании была очевидной: всеми доступными силами и средствами помочь новому руководству страны превратить Анголу в эталон африканского социалистического государства, целиком и полностью ориентирующегося на Советский Союз.

Но воплотить такой план было нелегко, так как не только правительство СССР, но и руководство других государств самым внимательным образом следило за событиями в Южной Африке. В этом регионе, охваченном мощным антиколониальным и национально-освободительным движением, столкнулись интересы великих держав: СССР, США, Китая, ряда стран Европы, а также белого расистского правительства ЮАР или, как его называли, «режима апартеида». Собственные устремления и цели, не всегда совпадавшие с интересами своих могучих союзников, имели и лидеры национально-освободительных движений Анголы, Конго, Намибии, ЮАР, Южной Родезии (Зимбабве). Размах конфронтации, как и количество вовлеченных в конфликт сил, вышли далеко за рамки какой-либо одной страны и постоянно нарастающими темпами превращали эту «горячую точку» планеты в масштабную зону нестабильности, грозящую превратиться в очаг глобального конфликта между ведущими ядерными державами.

Начиная с 1975 года, с приходом к власти лидера национально-освободительного движения Агостиньо Нето, Ангола стала ключевой стороной в этом конфликте. Стремясь закрепить свое влияние на юге Африки, советское руководство сделало ставку на МПЛА, и в далекую африканскую страну широким потоком начала поступать военно-финансовая помощь. Вдобавок к этому туда был направлен контингент советских военных советников – один из самых больших, когда-либо побывавших в странах третьего мира, в некоторые годы достигавший 2000 человек.

Ангола представляла собой объект интереса со стороны руководства советскими вооруженными силами в плане глобального противостояния США. Сразу же после провозглашения независимости Анголы между СССР и НРА было подписано соглашение об использовании советскими вооруженными силами военной инфраструктуры страны. Ее военно-морские базы поступили в распоряжение советской оперативной эскадры, а военно-воздушные базы были предоставлены для посадок нашей стратегической, в первую очередь разведывательной, авиации. С 1975-го по конец 80-х годов XX века Ангола превратилась в мощный форпост СССР на Юге Африки, в его верного политического и военного союзника. Но эту военную и политическую базу необходимо было защищать изнутри, что и делали наши советники, специалисты и прикрепленные к ним переводчики.

А между тем военные действия в Анголе не прекращалась ни на один день на протяжении почти четверти века. Наибольшее число погибших и раненых наших соотечественников в той до сих пор многим неизвестной войне приходится на вторую половину 80-х годов. Именно в те годы я со своими товарищами по инязу оказался в Анголе и в полной мере смог ощутить сложность и опасность нашей миссии. В то время как мои соотечественники читали советские газеты, где не было ни единого упоминания об участии СССР в судьбе этой африканской страны, мы работали бок о бок с нашими военными – настоящими героями, чьих имен не знает официальная история. И мне кажется, пришло время рассказать о них и о том, что тогда происходило в «далекой жаркой Африке».

Часть первая
Иняз в советские годы

Секреты элитного вуза

День 10 сентября 1979 года навсегда вошел в историю Анголы – в Кремлевской больнице в Москве (ЦКБ) после сложной операции по резекции рака печени умер президент республики Антонио Агостиньо Нето. Именно его усилиями Ангола стала страной, сблизившейся с СССР настолько, что Союз решил оказать ей военную поддержку. Но мы, тогдашние первокурсники иняза, даже не предполагали, что этот человек, даже будучи уже мертвым, сыграет особую роль в нашей жизни.

В сентябре 1979 года мы только начинали учебу на переводческом факультете Московского государственного педагогического института иностранных языков имени Мориса Тореза (МГПИИЯ). Этот вуз входил в число так называемых «блатных» советских учебных заведений наряду с МГИМО и МГУ. Он негласно считался элитным, окутанным ореолом таинственности, романтики и «причастности». Его выпускники, получив отличное образование и знание одного-двух языков, распределялись в организации, работа в которых предполагала зарубежные поездки, что было весьма денежно и престижно, особенно учитывая то, что в нашей стране царил тотальный дефицит качественных товаров. Поездки советских граждан за границу были явлением редким и «не для всех», как метко выразилась в своем блоге пресс-секретарь МИД РФ Мария Захарова. Ее за это высказывание либеральная общественность активно критиковала, но по сути Захарова сказала чистую правду: за рубеж в те времена, в основном, выезжали сотрудники МИДа, Росзагранбанка, Общества Дружбы Народов, Внешторга и лишь изредка – туристы, ударники производства (последние чаще в Болгарию, Польшу и другие соцстраны). Рядовые же наши соотечественники видели «заграницу» разве что по телевизору.

Хорошо зная английский или немецкий, а также русский язык и историю, поступить в иняз было не так уж трудно. Однако следует заметить, что школьная программа не предполагала получение качественных знаний иностранного языка. Вариантов достижения достаточного для поступления в иняз уровня языка было два – либо пожить с родителями-работниками советских загранучреждений за рубежом, либо активно заниматься с репетиторами год-два до поступления, что стоило очень недешево. Соответственно, при кажущейся доступности, успешное поступление в иняз светило отнюдь не всем юным советским гражданам.

Что касается моей ситуации, то тяга к языкам у меня обнаружилась еще в начальных классах, а в средней школе, посещая разные иностранные выставки в парке «Сокольники», я уже мог с легкостью спросить у представителей иностранных компаний все, что интересовало меня, друзей или родителей. Помнится, иностранцев изумляло, что юный советский школьник способен вполне сносно объясняться на английском языке. Думаю, я значительно поднял имидж советской системы образования в их глазах. Меня регулярно посылали на олимпиады по английскому, где я гордо занимал то второе, то третье место по району, за что всегда числился на хорошем счету у нашей «англичанки» и руководства школы.

Потом, как помню, были курсы английского языка для взрослых, и я в целом не сильно отличался успехами от «взрослых дядь и теть» – инженеров и геологов, собирающихся в командировки в зарубежные страны. Но, несмотря на достаточно хорошие навыки в разговорном языке и английской грамматике, было решено на пару месяцев определить меня к хорошему репетитору, дабы он устранил все имеющиеся у меня языковые недочеты и подготовил к институтским экзаменационным требованиям. Наши друзья посоветовали довольно молодого, но маститого репетитора из МГУ.