Последняя сказительница

Донна Барба Игера

Папе: спасибо за жизнь, полную рассказов, от самых первых сказок на ночь до ежедневных разговоров.

Donna Barba Higuera

THE LAST CUENTISTA

Copyright © 2021 by Donna Barba Higuera

All rights reserved

© Соломахина В.В., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Глава первая

Лита подбрасывает в костёр очередное сосновое полено.

К звёздному небу тянется душистый дым. Она усаживается рядом со мной на одеяло, и у неё щёлкают коленки. Приготовленная для меня кружка горячего какао с корицей на этот раз стоит нетронутая.

– Петра, возьмёшь в путешествие мой подарок. Я ведь не попаду к тебе на тринадцатилетие…

Лита тянется в карман свитера и достаёт серебряный кулон в виде солнца. В центре – плоский чёрный камень.

– Если посмотреть сквозь него на солнце, обсидиан светится.

Я принимаю подарок и поднимаю повыше, но солнца нет.

В небе только луна. Иногда я воображаю, что вижу то, чего на самом деле нет. Но уверена, что слабое свечение проникает через середину камня. Я верчу кулон туда-сюда. Отодвигаю подальше, и он совсем исчезает из поля зрения.

Когда я поднимаю глаза, Лита жестом показывает на такой же кулон на шее.

– Знаешь, – говорит она, – индейцы майя верят, что обсидиан обладает магией. Соединяет разлучённых.

Она поджимает губы, и тёмная кожа у носа морщится, как лопнувшая кора дерева.

– Не хочу лететь, – говорю я.

– Ничего не поделаешь, придётся, Петра.

Лита надолго отводит глаза, прежде чем снова заговорить.

– Детям с родителями лучше не разлучаться.

– Ты папина мать. Значит, он должен остаться с тобой. И все мы тоже.

Говоря это, я понимаю, что разнылась, как маленькая.

Лита тихонько смеётся.

– Я слишком стара для таких дальних путешествий. Но ты… Dios mío^[1], новая планета! С ума сойти!

У меня дрожит подбородок, и я утыкаюсь Лите головой в бок, обнимая за талию.

– Не хочу без тебя.

Она глубоко вздыхает.

Где-то в пустыне за домом Литы воет койот, созывая друзей. И, как по команде, кудахчут куры, блеет пугливая коза.

– Расскажу тебе сказку, – говорит она, начиная одну из небылиц.

Запрокинув головы, мы смотрим в ночное небо. Лита крепко обнимает меня, нас овевает тёплым ветром пустыни. Я бы осталась тут навеки.

Она показывает на комету Галлея. Отсюда та не кажется такой опасной.

– Había una vez^[2], – начинает она рассказ, – юный огненный Змей, оборотень. Его матерью была Земля, а отцом – Солнце.

– Волшебный Змей? – спрашиваю я. – Но как у Солнца и Земли мог родиться наполовину человек, наполовину зверь…

– Тсс. Сказка же.

Она откашливается и берёт меня за руку.

– Огненный Змей рассердился. Мать Земля его вскормила и взрастила, а отец Солнце оставался в стороне. Отец приносил хорошие урожаи, но и насылал засуху и смерть. И однажды в жаркий день, когда Солнце нависло над оборотнем…

Лита машет рукой на небеса.

– …он бросил отцу вызов. Хотя мать умоляла его остаться с ней навсегда, юный Огненный Змей ринулся к отцу.

Лита на мгновение умолкает. Остановившись, она держит меня в напряжении. И это действует.

– И что потом?

Она улыбается и продолжает:

– Огненный Змей с пылающим хвостом так разогнался, что снизить скорость уже не получалось. Но, приблизившись к Солнцу, понял ошибку. Пламя отца было сильнее и могущественнее всего во вселенной. Оборотень обогнул Солнце и хотел вернуться домой, но было слишком поздно. Отцовским огнём обожгло глаза, он ничего не видел.

Лита цокает языком.

– Pobrecito^[3], ослепший и летящий с огромной скоростью, он не сумел замедлить ход.

Она вздыхает. Дальше будет та часть во всех её рассказах, где она говорит как бы между прочим, словно мимоходом подсказывает, как пройти к булочной на углу.

– Итак, каждые семьдесят пять лет он повторяет путешествие, надеясь найти мать.

Она снова показывает на Огненного Змея.

– Подходит близко, чует мать, но никогда не обнимает.

– Но не в этот раз, – говорю я, чувствуя, как горит спина.

– Да, – отвечает она, сильнее притягивая меня к себе. – Через несколько дней Огненный Змей наконец найдёт мать. Y colorín Colorado, este cuento se ha acabado^[4], – говорит она, заканчивая рассказ.

Я долго глажу её руку, запоминая морщинки.

– Кто рассказал тебе эту историю? Твоя бабушка?

Лита пожимает плечами.

– Частично она. Помню какие-то отрывки. Остальное я, наверное, придумала сама.

– Мне страшно, Лита, – шепчу я.

Она гладит меня по руке.

– Разве, слушая, ты не забыла про страхи?

Мне стыдно, и я молчу. Слушая историю, я забылась. Забыла обо всём: о том, что случится с Литой и остальными.

– Не бойся, – говорит она.

– Я и не боюсь. Это всего лишь оборотень возвращается домой.

Я молча ищу в небе Огненного Змея.

– Я буду сказочницей. Как ты, Лита.

Она выпрямляется, садится, скрестив ноги, и смотрит на меня.

– Сказочницей, да. Это у тебя в крови.

Она наклоняется.

– Просто как я? Нет, mija^[5]. Тебе нужно открыть, какая ты, и быть самой собой.

– А вдруг я испорчу твои истории? – спрашиваю я.

Лита хватает мой подбородок мягкой смуглой ладонью.

– Не бойся, это невозможно. Они сотни лет ходят по свету, перебывав до тебя у многих людей. Просто расскажи их своими словами – и они твои.

Я думаю о Лите, её матери и бабушке со стороны матери. Сколько они знали историй! Кто я такая, чтобы унаследовать их искусство?

Я сжимаю в руке кулон.

– Я никогда не забуду ни одного твоего рассказа, Лита.

– Знаешь, у планеты, на которую вы летите, тоже есть солнце или два.

Она касается ногтем своего кулона.

– Посмотри за меня, когда прилетите.

У меня дёргается нижняя губа, и слёзы сами катятся по лицу.

– Просто не верится, что мы тебя бросаем.

Она вытирает с моей щеки слезу.

– Ничего подобного. Мы с тобой срослись навеки. Мне так повезло. Ты увезёшь меня вместе со сказками на новую планету на сотни лет в будущее.

Я целую её в щёку.

– Я не подведу. Обещаю.

Сжимая обсидиановый кулон, я думаю, увидит ли Лита Огненного Змея через дымчатое стекло, когда он воссоединится с матерью.

Глава вторая

Переезд из Санта-Фе к стартовой площадке космического корабля в Национальном парке Сан-Хуан около Дуранго занимает меньше двух часов. Полчаса папа толкает речь, объясняя нам с Хавьером, что нужно перестать ссориться, быть добрее и трудолюбивее.

Сначала мне кажется странным, что правительство специально выбрало леса Колорадо, а не военную базу. Но когда вижу пустые дороги и километры густого леса, я понимаю. Здесь будут незаметны даже три огромных межзвёздных корабля, предназначенных для переселения с Земли.

Роскошные корабли сконструировали в корпорации «Плеяды», чтобы с комфортом перевезти богатых людей через галактику. Вдоль площадок для взлёта и посадки вертолётов я видела огромные рекламные плакаты интерьера корабля, похожего на пятизвёздочный отель.

Тёмно-фиолетовые люстры фирменного цвета корпорации освещали улыбавшиеся лица актёров в нарядной одежде, державших бокалы с мартини и смотревших на воображаемую туманность. Голос человека, словно каждое утро полоскавшего горло маслом авокадо, говорил под фортепьяно: «Корпорация «Плеяды». В межзвёздное путешествие с комфортом! Роскошная жизнь среди звёзд для предприимчивой элиты».

Я размышляла о том, какие корабли сейчас. Люди с белозубыми улыбками на рекламных щитах были совсем не похожи на нас: учёных, специалистов по терраформированию планеты, руководителей, которые, по мнению правительства, заслужили право прожить дольше других. А каким образом в их ряды попала моя семья? Как эти политики выбирали? Что, если бы мама с папой оказались постарше? Сколько политиков пролезло без очереди?

Мне кажется несправедливым удирать с Земли, когда многие остаются.

Родители даже не знали, куда летим, вплоть до вчерашнего дня.

Папа говорит, что корабли «Плеяды» строили в огромном подземном помещении у старого аэропорта Денвера. Предполагалось, что они не покинут Землю ещё года два. Первые пробные полёты в космос оказались успешными, но поскольку с вылетом пришлось поспешить, это будет первое межзвёздное путешествие.

Если бы вспышка на Cолнце неделю назад не сбила комету с курса, мы бы наблюдали, как через несколько дней Огненный Змей пройдёт мимо Земли, не причинив ей вреда, как это происходило с незапамятных времён.

Корабли будут стартовать со старой преобразованной базы спасателей за входом в Национальный парк. Я стараюсь не думать о том, что видела у входа. От базы нас с остальными пассажирами направляют в лес по тропе. Вслед за нами собирается всё больше семей, они ожидают своей очереди сесть на корабль. Роща из осин и сосен пропускает солнечный свет, как грязный стеклянный витраж с пророком Ионой и китом в церкви. Над головой раздаётся внезапный гомон птенцов: я вздрагиваю.

---