– Пожалуйста, вернитесь в каюту, – чуть не плача, просила Маргарет.

– Я не могу, мадемуазель, я боюсь утонуть…

– А с нами не боитесь?

– Нет, с вами не боюсь, вы не должны утонуть. А вот меня столько раз выбрасывало за борт! Один раз это было… – Он задумался. – Вас ещё тогда и в помине не было, а меня чуть не скормили акулам. Второй раз я только прогуливался по палубе, как вдруг ни с того ни с сего… Видит дьявол, море ненавидит меня.

– Пить надо меньше! – сказала Маргарет.

– Вот в этом вы правы. – Он приподнял фляжку. – Ваше здоровье, – и опрокинул её себе в рот.

– Корабль скоро причалит; шли бы вы уже к себе, доктор. – Она покосилась на него.

– Лучше я здесь посижу. Капитан, как пить дать, собьётся с курса… такая погода, как тут не сбиться, сегодня безбожный туман…

– Я всё же настаиваю, – упорствовала Маргарет.

– Брось, Марго, пусть остаётся, – простонал я.

– Спасибо, молодой человек… Да хранит вас Бог, хоть его ещё никогда не было там, где был я, и, значит, на этой посудине его тоже нет, но он видит, как я вам благодарен. – Наш сосед ударил себя кулаком по груди и выпустил перегарный дух. – Ой, – он посмотрел на меня и скривил лицо, – тоже похмелье?

– Мигрень, – сказал я.

– Мигре-е-ень, – протянул он. – Значит, и вы туда же?

– Куда же?

– Тоже приехали лечиться? Известная байка – море всех лечит. Бедолага, – он похлопал меня по спине, – как мучается… У меня где-то были таблетки… правда, не от мигрени, а от боли в суставах, и не для людей, а для лошадей. Когда-то у меня была лошадь. Но какая, собственно, разница… Вам принести?

– Да, принесите, – сказала Маргарет и стала тянуть его за руку. – Принесите! – Она еле оторвала его от кушетки и вытолкнула за дверь.

– Но позвольте, – успел только возмутиться он, когда дверь перед его носом закрылась.

Этот ветеринар проговорил мне всю мигрень – я словно прокрутил её на быстрой перемотке и сам не заметил, как она прошла. Может, опять его пригласить…

– Он не говорил, в какой гостинице остановится? – спросил я.

– Ещё чего не хватало, – фыркнула Маргарет.

– Жаль, я бы хотел с ним поболтать…

Марго посмотрела на меня с недоверием, но, видно, списала всё на болезнь.

– Ты сможешь найти его по амбре, – сказала она.

Море штормило ещё пару часов; оно билось о борт корабля, креня трескучее судно, качало каюту и нас вместе с ней. Там за стенкой качался ветеринар, он нещадно бился о смежную стену и каждый раз проклинал чью-то мать. Мы держали скользящие стулья, подпирали собою кровать. Вскоре всё подозрительно стихло – так же резко, как и началось.

Поднявшись на мокрую палубу, мы увидели изнемогших матросов и такого же уставшего кэпа. Туман рассеялся. Показался остров с призраками еле заметных домов. Во многих уже погасили свет. На нас смотрел старый маяк из красно-белого камня; он звал своим дымчатым светом, будто приглашая к себе. У берега – скопище лодок и яхт; они покачивались и шумели, тесня и толкая друг друга. Шторм дошёл и до здешних мест. Вскоре мы спустились на берег.

3 глава

Маргарет выбрала номер с видом на залив и лес из мачт. От берега уже отчалила пара бермудских парусников; они покачивались на воде, оставляя дыру в стройной шеренге пришвартованных яхт.

Сегодня я решил не будить её и потому ещё ночью отключил будильник. Незачем ей просыпаться так рано. Сегодня мигрень убивала только меня одного, а Маргарет, укутавшись в льняное одеяло, сверкала из-под него розовыми пятками, то показывая, то пряча их.

Вода медленно стекала горячим водоворотом в проржавевший сток, оставляя лишь облако пара под слезящимся потолком. Просидев ещё с полчаса в остывающей ванне, я оделся и спустился вниз. Консьерж дремал, телевизор за стойкой вещал об утренних новостях. Я решил прогуляться по порту, пока толпы туристов не заполонили все улицы.

Не успел я дойти до дверей, как услышал шевеление в холле. Так и есть, за одним из диванов торчали чьи-то ботинки, чёрные, лакированные, с развязанными шнурками, что чёрными пиявками расползлись по плитчатому полу; дальше такие же чёрные носки и задранные брючины, постыдно оголяющие волосатые мужские ноги.

Точно, это был он.

– Месье, – я подошёл ближе, – месье, вставайте. – Слегка задел его ногу.

Он поморщился и приоткрыл один глаз.

– Что такое?

– Вы что, заснули в холле?

– О, – ветеринар приподнялся на локте, – мой дорогой друг… Как ваша мигрень?

– До вечера я от неё свободен.

– Это не может не радовать. Не так ли?

– Вы же знаете, что спите посреди холла? – уточнил я, оглядываясь по сторонам.

– Ну и что? – Мой новый знакомый протёр глаза. – Этот, за стойкой, ведь тоже спит…

Указав на консьержа, он принял сидячую позу и стал медленно, вдумчиво зашнуровывать ботинки.

– Почему вы не поднялись в номер?

– Вы представляете, какая незадача… Этот, пардон, идиот, сказал, что я здесь не живу. – Он встал и начал отряхивать штаны. – Этот дурень сказал, что все номера уже заняты, и тот, который был якобы моим, – в том числе. Он так и сказал «якобы ваш», как будто я вру. Зачем я, по-вашему, прибыл сюда, чтобы спать на полу?

– И правда, какая-то чушь…

– Вот вы же мне верите?

– Верю.

– А он не поверил, гад… Нет, говорит, у нас вашей брони, и всё тут. На что я сказал, что не сдвинусь с этого места, и лёг на диван. А вот как я упал с дивана – этого, честно сказать, не припомню.

– Вы так и останетесь здесь?

– Ещё чего! Чтобы смотреть на его сонную рожу? – Он скривил свою не менее сонную. – Найду местечко получше. Не прогуляетесь со мной?

Я был рад хоть какой-то компании.

Одни узкие улочки переходили в другие. Мы поднимались и спускались по каменным лестницам, проходя под высокими арками, меж фальшивых пиратов с ручными попугаями и хлебных лавок со сладкой выпечкой, от запаха которой невольно причмокивал рот. Я уже запутался в домах, и если б меня попросили вернуться в гостиницу, то пришлось бы сначала выйти к морю, а уж потом идти по знакомой дороге. Буклет, который я взял со стойки консьержа, оказался пустышкой. По моим расчётам, мы шли на запад, а здесь тех домов и вовсе не было. Я выбросил брошюру в ближайший бак. Удивительно, но этот человек будто и не смотрел на номера домов, не боясь ни тупиков, ни подворотен. Высокие шпили сменялись ещё более высокими стенами, казалось, всё ещё защищавшими остров от возможного вторжения врагов.

– Там тупик, – сказал ветеринар перед одним из замков и, скрипнув ботинками, резко повернул направо. – Нам сюда, – заторопился он.

Я еле поспевал за ним, уже задыхаясь.

– Я думал, мы достопримечательности посмотрим…

– А мы и смотрим, – удивился он. – Вот, пожалуйста, слева от вас – знаменитая крепость… Сюда, пожалуйста, – и повернул меня, направив в один из узких переулков.

– Вы здесь уже были? – спросил я.

– У вас шнурки развязались, – сказал он.

Я посмотрел на ботинки – и правда.

– Подождите, я сейчас…

Стал зашнуровывать обувь, а когда закончил, увидел, что ветеринара нет. Огляделся вокруг – нигде нет. Одни стены и узкие двери, и такие же стреловидные окна с резными рамами на витражах.

– Эй, – крикнул я, – где вы?

Только эхо и тишина.

Должно быть, уже убежал. Я пошёл дальше – ни поворота, ни одной открытой двери. Тупик. Лишь небо сияло утренней ясностью в прямоугольном окошке из башенных шпилей и крыш домов. Они кружились, и небо кружилось. Я прислонился к одной из стен – нужно было понять, где море. Но вокруг – только стены, бесконечные лабиринты оборонительных крепостей…

– Вам помочь? – послышался голос откуда-то справа.

– Кто здесь? – огляделся я.

Из открытой двери безлюдного дома протянулась белая рука с тонкими пальцами и таким же запястьем.

Я пожал руку в белой перчатке.

– Хорошо, что вы приехали, – сказал человек.

– Я? – Я не отводил взгляд от темноты помещения, из которого на меня смотрели только белоснежные белки тёмных глаз.

– Вы, – сказал он. – Я вас ждал, все вас ждали.

У меня похолодело внутри.

– Вы, наверное, ошиблись… – Я отстранился.

– Как я мог ошибиться, если вы сами пришли ко мне?

– Но я не приходил.

– Все так говорят…

Улыбнувшись, незнакомец наконец вышел из сумрака. Он уже не был столь белым, каким казался секунду назад. Цвет лица идеально ровный, как и все линии, обводящие его силуэт. Он и сам был будто рисованный: волосы пепельно-белые, глаза почти чёрные с жёлтым ободком вокруг; по височным впадинам проходили змеевидные вены, просвечивая сквозь пергаментную кожу висков.

– Меня зовут Норах, – представился он.

– А меня…

– Я знаю, – перебил незнакомец.

– Знаете?

– И я даже знаю, зачем вы пришли.

– Не думаю, что…

– Вы пришли избавиться от боли.

Я не мог проронить и слова.

– Каждый, кто приходит ко мне, хочет либо обрести что-то, либо расстаться с чем-то.

– Не понимаю, о чём вы…

– Я помогу вам. – Он подошёл ближе.

– С чего бы? – испугался я.

– С того, что вы поможете мне.

Я хотел отойти от него, но не мог сделать и шага, будто что-то держало меня, будто это он меня держал, просунув свои белые руки в самое моё нутро.

– К сожалению, у вас нет другого выхода…

---