Моя Лаура

Екатерина Шитова

Глава 1

“Я ничтожество. Я гребаный алкаш. Моя жизнь катится под откос, вниз, в черную пропасть. Я никому не нужен. У меня не осталось ничего, чем можно бы было дорожить. Зачем я вообще живу?”

Такими были мои первые мысли, едва я раскрыл глаза. Надо мной висело небо, я видел его яркую синеву сквозь сетку тонких, переплетенных друг с другом ветвей. Птицы пели, как оголтелые. Их пение раздражало. Вот откуда в них столько счастья? Где они его берут?

Я поерзал на жесткой скамье и сморщился от боли – спина затекла и сильно болела, с головой дела обстояли не лучше – она просто разрывалась на части. Казалось, если я сейчас прикоснусь к ней, то нащупаю острые углы. От количества выпитого накануне алкоголя мой череп, наверняка, стал квадратным.

Я собрал все силы в кулак, открыл глаза и оглянулся по сторонам. Городской парк был пуст, и между деревьями еще клубился туман, который пока что не успели разбить яркие солнечные лучи. Удивительно, что меня не заметил тут ночной полицейский патруль. Хотя я же сам накануне старался зайти как можно дальше в компании черного пакета, в котором звенели бутылки. Кстати, бутылки!

Чертыхнувшись, я сел на лавке, потирая затекшие мышцы. Пустые бутылки, и вправду, валялись возле скамейки. Гребаный алкаш, даже не мог сразу сложить их в мусорку! Я скривился от презрения к самому себе, встал и начал прибирать мусор. Потом, достав из кармана потертых джинсов последнюю смятую сигарету, я снова сел на лавку, закурил и задумался. Какой-то грязный, вонючий бомж подошел ко мне и попросил сигарету.

– Извиняй, брат, это последняя, – ответил я.

– Лучше бы ты не жадничал! – недовольно буркнул бомж в ответ.

Подойдя к мусорке, он со звоном стал доставать оттуда одну за другой мои бутылки. Сложив их в свой полотняный мешок, он, хромая, пошел к следующей лавке, недовольно косясь на меня.

“Нет, так больше не может продолжаться. Еще чуть-чуть, и я превращусь в такое же беспринципное, грязное и вонючее подобие человека. И что тогда?”

От этой мысли меня бросило в дрожь. Я встал с лавки, отряхнул одежду, которую не менял уже больше недели, пригладил пальцами волосы, сильно отросшие и растрепавшиеся после сна, и пошел прочь из парка.

Устав бродить по городу, я дошел до дома моего верного товарища Максима. Поднявшись на седьмой этаж, я позвонил в звонок. Дверь открыла жена Максима, Инна. С недовольным лицом она согласилась позвать мужа. Когда она прикрыла за собой дверь, я услышал ее громкий шепот:

– Как же достали меня эти вонючие алкаши!

Я не обиделся, Инна сказала правду обо мне, а на правду не обижаются, как бы жестоко она не звучала. Сколько лет прошло после моего развода? Пять или шесть? За это время я успел превратиться из солидного мужчины в вонючего алкаша. Так бывает, когда человек теряет цель, а его жизнь теряет смысл. Как-то не получилось у меня из мужа и семьянина превратиться в одинокого альфа-самца. Искать любовь и строить семью по-новой уже не хотелось. Мужчине с возрастом лень быть завоевателем. Или, может быть, я просто выбрал самый легкий путь.

Наконец, Максим вышел в подъезд, прервав мои мысленные философствования. Первым делом он сунул в губы сигарету, сонно потирая глаза, и только потом протянул мне руку в знак приветствия.

– Брат, мне нужна твоя помощь, – начал я, но Максим тут же махнул рукой на дверь своей квартиры.

– Даже не надейся, Серега, – сказал он, – Инка моя тебя и на порог не пустит. Если б ее не было, конечно, я бы пустил тебя пожить к себе! Понимаю, что у тебя сейчас не самые легкие времена – с работы уволили, все дела. С каждым мужиком такое может произойти. Только Инке этого не объяснить, она у меня строгая, правильная, вся из себя, сам понимаешь.

– Да нет, брат, я к тебе по другому вопросу, – сказал я, чувствуя, как кровь приливает к лицу, – я насчет работы. Мне деньги нужны. Нет ли у тебя на примете чего? Я теперь согласен на любое место.

Максим посмотрел на меня, и во взгляде его промелькнуло облегчение. Мне почему-то стало стыдно за него. Все-таки, женатые мужчины меняются, исчезают из их нутра широта души, шальной азарт, жажда жизни. Даже блеск в глазах, и тот вскоре после свадьбы меркнет.

Максим когда-то давно, еще в юности, в нашей компании был сорви-головой, мне казалось, что у него по венам бежит не кровь, а бурлящий сидр. Мы на его квартире неделями гудели, а потом мешками оттуда бутылки из-под водки и коробки из-под пиццы выносили. А теперь… Инка все решает за него. Как Инка скажет, так и будет. Вся из себя… Лучшего друга, то есть меня, вон, на порог не пускает. Глаза у Максима тоже потухли от такой жизни. Хоть и говорит, что счастлив, а я вижу, что скоро стухнет парень и тоже его понесет куда-нибудь – налево или направо, как всех нас, как меня, в частности. Так что даже жаль его.

Я внимательно наблюдал за тем, как Максим курит, а потом тушит сигарету о край жестяной банки, стоящей на подоконнике.

“Ну же, Макс, ты же всегда был генератором идей, придумай мне какую-нибудь работенку! Очень надо!” – подумал я.

Максим как будто услышал мои мысли и сказал:

– Есть у меня одно местечко, да только не знаю, подойдет ли тебе. Работа специфическая.

– Я за все возьмусь! Буду сутками пахать, если нужно, – с воодушевлением ответил я, – Нужно же мне уже начать свою жизнь в порядок приводить и со дна выбираться.

Максим снова посмотрел на меня оценивающим взглядом, и губы его сжались.

– Сторожем на кладбище пойдешь работать? – спросил он в лоб, а потом быстро добавил, – жить там есть где – теплая сторожка прямо на территории. Для тебя сейчас – самое то! Деньги достойные платят. Но без выходных, имей в виду. И без косяков, у них начальник строгий.

– Жить на кладбище? – спросил я, пытаясь представить в уме, какого это.

– Ну да, – воодушевленно ответил Максим, – не переживай, там днем много людей бывает, не соскучишься.

Я раскрыл рот, потом снова закрыл, потом снова открыл и пролепетал:

– Ну ладно. Если никаких предложений больше нет, то я согласен. А что там нужно делать?

– Сторожить, – усмехнулся Максим.

– А чего сторожить-то? Могилы и могилы, – растерянно проговорил я.

– Как чего? Смотреть, чтоб памятники не растащили, чтобы вандалы могилы не изуродовали, чтобы самозахвата кладбищенской земли не было, ну и чтоб покойники по ночам не вставали, чтоб лежали все тихо-мирно по своим могилам.

Я изумленно вытаращил глаза на последних словах. Максим выждал эффектную паузу, во время которой на моей голове прибавилось штук пять седых волос, а потом захохотал.

– Ах ты подлюка! – воскликнул я и хлопнул друга по спине, – узнаю, наконец, своего дурного другана!

Перестав смеяться, Максим дал мне сигарету и сказал:

– Покури пока что внизу. А я сейчас мигом оденусь и отвезу тебя туда. Посмотришь, если не понравится, то попробуем поискать что-нибудь другое.

Я кивнул и спустился вниз.

“Сторожить кладбище. Мда… Каждый день смотреть на покойников. Прям работа мечты, да и только!” – усмехнулся я про себя, наблюдая у подъезда за тем, как стройные, пластичные девушки занимаются на газоне йогой, стоя в странных позах и вытягивая в стороны то руки, то ноги.

Но я не капризный, и мне очень нужны были деньги, поэтому Максим обо всем договорился с хозяином кладбища, и этим же вечером я сидел на продавленном диване в маленькой кладбищенской сторожке. Напротив меня сидели два парня-копальщика, Женек и Вован. Парни были молодые, им было чуть больше тридцати, но оба уже были глубоко женаты и глубоко пьющи. Последнее качество меня к ним сразу расположило, поэтому на низком столике между нами стояли бутылки водки и тарелка с копченой колбасой, порезанной тонкими кольцами.

– Ну, за знакомство! – в пятый раз торжественно произнес Вован, и мы в пятый раз чокнулись за наше знакомство, – хорошо, что ты оказался компанейским парнишкой. А то прошлый-то сторож уж больно суров был. Год всего тут проработал, а потом его убили.

– Здесь что ли? – спросил я, чувствуя, как волосы на всем теле встают дыбом.

– Да нет, не ссы, у него в городе какие-то разборки случились, с бандитами вроде.

От сердца у меня сразу отлегло. Мы выпили, закусили, а Женек тут же наполнил водкой пустые рюмки.

– А вообще, не страшно вам тут, парни? – спросил я.

– А чего страшного? – удивился Женек, – живых бояться надо. А что мертвые? Лежат и лежат себе, гниют потихонечку. Не воняют из-под земли, и ладно.

– А ночью тут как? Спокойно? Вандалы не шастают? – не унимался я.

– Да не боись ты, Серега! – весело воскликнул Женек, – Тишь да благодать тут у нас. Главный даже камеры не устанавливает, потому что ни к чему они здесь. Вандалов днем с огнем не сыщешь. И покойников не так много, как на других кладбищах. Так что знай себе телек смотри да водку пей.

– А хочешь – книгу пиши. Про покойников, – задумчиво добавил Вован.

– Ага, Вован, вон, сам пишет роман, “Ужас на старом кладбище” называется. Вот только у него это слишком медленно получается, за год только одну главу осилил, – засмеялся Женек.

– Я просто сюжет тщательно обдумываю! – попытался оправдаться Вован, краснея от смущения.

---