Марина подумала, что хотела бы попросить у мудрой подруги правильного совета, но решиться на откровенный разговор было нелегко.

Когда-то давно муж боготворил ее, но в череде долгих будней боготворение сменилось просто любовью, а затем любовь загадочным образом перевоплотилась в любовь-вражду, любовь до лютой ненависти. Затем страсти поутихли, боготворение, любовь и ненависть уступили место привычке и жизни ради детей.

Все стало спокойно, но, как оказалось, слишком уж спокойно.

А после одной недавней истории они больше не спали вместе.

Это тяготило Марину, но она предпочитала не замечать неприятных вещей и спрятать голову в песок, как страус. Если ничего страшного не произошло – нечего грустить, думать и загоняться по пустяковому поводу.

Марина всю себя отдавала своей работе, как будто стараясь заполнить образовавшуюся пустоту в душе.

Дети, дом, деньги – вот те три кита, на которых должен держаться мир, и только ради этого стоит работать и жить.

Она подошла к дочери – Машенька уже проснулась, и папа посадил ее в сетчатый манеж. Дочка что-то лопотала на своем младенческом языке и поблескивала глазенками. Она была занята очень важным делом – грызла резиновую игрушку.

Папа ушел на кухню и оставил дочку на маму, ограничив свободу передвижения ей круглым манежем, чтобы она не нашла на полу и не сгрызла что-нибудь вредное и страшное.

У Маши резались зубки, и она грызла все, что попадалось ей под руку. В прошлый раз Марина вытащила у нее изо рта авторучку, которую девочка умудрилась где-то найти. Малышка с удовольствием обсасывала металлический стержень, а половина ручки уже превратилась в бесформенные куски пластмассы.

Страшно даже представить, что могло бы произойти, если бы дочь эти острые куски пластмассы начала грызть или, того хуже, проглотила. И где она умудрилась найти шариковую ручку?

Марина вытащила Машеньку из манежа и взяла на руки.

– Ну что, мое солнышко, пойдем к папе на кухню? Идем, я тебе бананчик дам, он точно вкуснее, чем цветная пластмасса. Любишь бананчики, красотулечка моя?

Маша обвила ее руками, улыбнулась и положила голову ей на плечо. Она предпочитала сидеть на руках у родителей и не хотела ходить ножками.

– Ты у меня просто мишка коала, такой ручной и ласковый ребенок! – нежно поцеловала Марина дочку.

– Мама, мама, посмотри, какую я сказку написал, – подошел к Марине сын и протянул тетрадный листок.

Марина взяла в руки листочек и прочитала Сашины каракули. Это была сказка из жизни, про волшебный боб, который все рос и рос. Хотел дорасти до неба, но крыша мешала росту волшебного растения.

Ну, что сказать, реалистичная сказка. Все, как в жизни, внешние обстоятельства не дают волшебному растению расти и развиваться.

Марина погладила сына по голове.

– Ты мое любимое солнце, таких талантливых детей я в жизни не видела! Пиши, сынок, пиши!

Муж вышел из кухни и сказал:

– Кушать подано! Проходите к столу, моя королева!

Посмотрев на Машу, добавил:

– И принцесса, конечно, тоже!

– А я? – спросил Саша.

– О, для писателей сегодня особенное меню, – улыбнулся муж. – Картошка фри!

Саша от радости захлопал в ладоши.

За ужином Марина, как бы невзначай, спросила:

– Дорогой, ты помнишь, что у нас завтра деловая поездка с предпринимателями в Варшаву?

– Уже завтра? – деланно удивился муж. – А я-то думал, что через неделю, ну, или, когда Машеньке два годика исполнится.

– Ну, что ты начинаешь? – возмутилась Марина. – Ну, давай, вместе будем дома сидеть, за Машей смотреть вместе с нянькой. Или сад камней пойдем возделывать, Ивану помогать? Ты что предпочитаешь?

– Да ладно, ладно, поезжай, – согласился муж. – Я же все понимаю. Бизнес, поездки, необходимо завязывать деловые связи. Ведь я же понимающий муж!

Марина только тяжело вздохнула. И на том спасибо, что отпускает, хоть и со скрипом.

Другие мамочки сидят с годовалыми детьми дома, стирают пеленки и ползунки, и не рыпаются. В Варшаву точно не ездят.

Глава 2. Поездка в Варшаву

Муж с утра приготовил завтрак, накрыл стол и накормил Сашу перед школьными занятиями. Для Машеньки он сварил манную кашу и налил в кружку какао.

Все утро он терпеливо ждал, когда Марина проснется и выйдет из комнаты, не хотел тревожить ее сон и будить раньше времени.

Она проснулась, посмотрела на часы, и поняла, что поваляться в постели лишних пару минут не удастся, часы уже показывали половину восьмого.

Она вскочила, накинула на плечи велюровый халатик и побежала в ванную. Быстро умылась и зашла на кухню. Почему же так стремительно бежит время, когда оно так дорого?

Муж тут же поставил ей тарелку с омлетом и включил кофе машину, чтобы сделать кофе.

– Спасибо, Максим. Мне к десяти часам к месту встречи. Отвезешь меня на джипе? – спросила Марина.

– Сейчас, только шнурки поглажу, – недовольным голосом ответил муж, то ли соглашаясь, то ли желая затеять совершенно ненужные сейчас распри.

Другой реакции Марина от него и не ожидала.

Саша, уже одетый в школьную форму, вприпрыжку прибежал на кухню и схватил бутерброд с тарелки. Муж легонько шлепнул его по руке.

– Сядь нормально и поешь, если еще не наелся, не кусочничай. Бутерброды – самая вредная еда, и ты прекрасно об этом знаешь. – С некоторым раздражением сказал муж.

В дверь позвонили, Марина открыла. Это пришла няня Наташа – заниматься с малышкой. Она приходила каждый день, на несколько часов.

Наташа была одета в джинсовую юбку и малиновую кофточку, в простых босоножках на низкой танкетке. Она старалась одеваться попроще, зная, что придется целый день носить девочку на руках. У Наташи были свои дети-подростки, и она подрабатывала няней, чтобы купить им лишний раз сладости или новую игрушку.

Муж сделал жалобный голос и обратился к детям, наверное, мечтая, что они бросятся его утешать:

– Деточки, мама опять уезжает, а мне Сашу в школу везти, а Машеньку из бутылочки кормить. И обед вам готовить, а потом ужин. Вот хорошо, хоть Наташа пришла, поможет нам немножко. А маме нашей некогда, ей надо с дядьками бизнесменами общаться.

– Можно, я дома останусь, Максим? Я ведь могу и отказаться, мне как будто бы хочется в автобусе трястись несколько часов, а потом сидеть и речи разные заунывные слушать, – как будто бы извиняясь за то, что она должна ехать в столь необходимую для бизнеса поездку, просительным тоном сказала Марина.

– Деточки мои дорогие, мама у нас за границей изысканные блюда будет кушать! На фуршете! А мы с вами морковку с грядки сорвем. Мааленькую такую морковку… Сорвем ее, помоем, хвостик отрежем, и медленно-медленно будем грызть.

Расстроенные дети сочувственно смотрели на папу, округлив глаза.

– Много ли нам надо? Бедолажкам…– продолжил он свои стенания.

– Ну, Машенька морковку еще не скоро будет грызть, – отреагировала Марина на язвительный пассаж супруга.

Ну, что за манера у мужа обращаться к детям и жаловаться им, якобы в шутку?

Сын после папиных слов посмотрел на Марину исподлобья, как будто бы осуждая.

Ну вот, почему, почему нужно все портить? Почему нельзя спокойно решать свои проблемы, чтобы не впутывать в них детей?

Тем не менее, к месту встречи предпринимателей муж ее отвез, и Марина поняла, что долго планируемая поездка все же состоится.

Марине нужно было представить проект своей фирмы, который, как предполагалось, проложит мостик дружбы между Россией и Польшей. И кому, как не ей, принимать участие в межгосударственных предприятиях?

У Марины была фирма по оказанию компьютерных услуг – они делали сайты, занимались видеоиграми, разрабатывали приложения. Кроме того, она занималась игровыми клубами.

О ней писали заметки в газетах, она всегда была на виду, что особенно раздражало мужа, который в последнее время, как истинный немец, понимал только Киндер-Кухен-Кирхе.

С чего бы, интересно? Никаких немцев у него в роду никогда не было.

У нее три «Д», у него – три «К».

Делегация собиралась представительная – в основном москвичи. Из их города к месту встречи возле Союза предпринимателей приехали четыре человека, Марина и еще трое мужчин.

До Москвы они домчались за час, а из Москвы до границы с Польшей доехали за десять часов – белорусские дороги оказались в идеальном состоянии. Быстро прошли таможенные процедуры, а дальше двухэтажный «Икарус» плавно покатился по широким европейским дорогам.

В автобусе по телевизору показывали Президента. Марина сидела одна, и к ней на середине дороги подсел пожилой мужчина с сединой на висках.

– А я тоже в Президенты баллотировался, – надеясь привлечь ее внимание, вполголоса сказал он. – Позвольте представиться – пан Ковальски.

– Марина, – скромно ответила она.

По его характерному акценту сразу можно было угадать, что он поляк.

Привлечь внимание ему вполне удалось – не каждый день встретишь бывшего Президента, даже если он всего лишь был кандидатом на высший пост, и то неизвестно когда, и даже неизвестно где.

– Но я потом решил, что личное счастье гораздо важнее общественных успехов, – гордо сказал словоохотливый и общительный пан Ковальски.

Марина кивнула в ответ, она была с ним полностью согласна.

---