Если бы съёмочный день продолжался в обычном режиме, то он бы решил, что прибыла техника для съёмок. Правда, они снимали обычный криминальный боевик, а не мир после апокалипсиса. Приехавшие машины полностью соответствовали технике конца света. Грузовик с обваренными металлическими листами кабиной и кузовом. Лобовое и боковые стёкла забраны решётками. В кузове, во всю его длину, находилась большая клетка, сваренная из швеллеров и толстой рубчатой арматуры. Она на метр возвышалась над бортами. Сквозь прутья решётки Эдуарду удалось рассмотреть головы девушек. Насчитал человек десять, а их там, может, и больше. Две из них приподнялись, держась за арматуру. Лица их выглядели измождёнными и растерянными. Рядом с грузовиком притормозили два запылённых джипа. От их первоначального вида ничего не осталось. Так же сплошь наварены листы металла, усилены стойками, спереди, над плугообразным отвалом, у одного из джипов закреплён череп невиданного чудища. Этакая помесь бультерьера и крокодила. Вытянутая челюсть с внушающими уважение и страх, острыми, как бритвы, кинжальными зубами. И, насколько смог рассмотреть Эдуард из-за укрытия, они располагались в два ряда. Ничего подобного в природе не встречалось, если отталкиваться от сюжетов программы «В мире животных».

Из кабин выбралось пятеро вооружённых автоматами мужчин. На вид явно не военные. Разномастный камуфляж, разгрузки с торчащими магазинами, у кого-то на голове бандана, а кто-то вообще без головного убора. Небритые лица, с поясных ремней свисают совсем не маленькие тесаки, непонятного назначения кирки с длинными ручками. Торчащие из-за спин трубы гранатомётов дополняли бандитский образ. Более всего напоминали сирийских боевиков из многочисленных новостных телерепортажей. Они бесцеремонно прочёсывали съёмочную площадку. Из пистолетов с глушителями отстреливали членов съёмочной группы. Именно тех урчащих, которые набрасывались и кусали своих коллег. Отчаянно и испуганно завизжали две девушки – их боевики вытащили из вагончика гримёров, где те прятались от взбесившихся коллег.

Поняв, что сейчас придут и к его укрытию, Эдуард, ещё находясь в невидимой для боевиков зоне, пригнувшись, побежал к особняку. Он надеялся, что получится укрыться в подвале. Старый особняк лишь благодаря декорациям смотрелся свежо и богато, а так руины руинами. Бородатый боевик подошёл к столику режиссёра и заинтересовался автоматом Калашникова, который оставил Эдуард. Закинув свой автомат на плечо, боевик взял в руки находку. Рассмотреть её он не успел. Позади него прогремела пулемётная очередь, и бородач с киношным автоматом в руках быстро развернулся. Эдуард же, услышав выстрелы и не добежав до особняка, с ходу сунулся за большие ящики от видеоаппаратуры. Глаза едва не вылезли из орбит. Невероятно страшное на вид животное, неизвестно откуда появившееся, устремилось к столику режиссёра, возле которого стоял боевик. И главное, что оно было не одно!

Бородач, хоть и был испуган, привычным и отработанным до автоматизма движением левой руки передёрнул затвор автомата, при этом забыв, что у него в руках чужое оружие. Автоматная очередь из холостых патронов кроме звукового эффекта более ничем не порадовала боевика и не нанесла никаких ран чудовищу. Не успев осознать всю трагичность своей ошибки, рассечённый пополам, словно секирой, бандит рухнул на траву, обильно орошая её кровью. Тварь, а иначе и не назовёшь невиданное ранее чудище, сумевшее с одного взмаха лапы развалить человека надвое, проворно подхватила тело своей жертвы. Откусила голову и, размахивая обезглавленным телом, развернулась в сторону грузовика. Истеричные крики и визг, перекрывая редкие пулемётные очереди, ещё больше раздразнили тварь. Откусив половину туловища и яростно работая челюстями, она ринулась вперёд, боясь опоздать на пиршество. Решётку уже проверяли на прочность две другие твари. Актёр почувствовал, как в паху стало влажно. Тёплая струйка потекла по ноге, пропитывая брючину. Он подхватился и опрометью, не обращая внимания на раскалывающуюся от боли голову и нестерпимую жажду, бросился к зданию. Он не видел, как монстры перевернули оба джипа, разорвав одного из пулемётчиков, пытавшегося отбить их атаку. Второй не успел далеко убежать и оказался в пасти очередной голодной твари. В грузовике резко прервались вопли – просто не осталось кому кричать. Прутья арматуры, с лёгкостью удерживающие людей, против чудищ не устояли ни минуты. В клетке с разогнутой, словно ивовые прутья, арматурой, краснели ошмётки одежды и недоеденные мелкие фрагменты человеческой плоти.

Эдуард, забившись в самый дальний и тёмный угол подвала, тихонько сидел там, обхватив себя руками. Плечи недавнего киношного супермена сотрясали беззвучные рыдания. Он жалел себя и внезапно рухнувшую в бездну безоблачную, сытую жизнь. Слава, восторженные поклонницы, стоящие в очереди за его автографом, теперь в прошлом. То, что всё накрылось медным тазом, он осознал здесь, в грязном подвале, пропахшем котами и их испражнениями. Тоска ещё сильнее сдавила грудь, и он едва не взвыл от отчаяния.

На плечо страдающего актёра легла тёплая ладонь. От неожиданности и испуга он резко подскочил. Ударившись головой о полукруглую кирпичную кладку ниши, в которой он сидел, тут же потерял сознание. Пришёл в себя от брызнувших на лицо капель воды. С трудом разлепив веки, увидел перед собой девичье лицо, показавшееся ему смутно знакомым.

– Ты кто?

– Я же Катя… – озадаченно ответила девушка и, помедлив, добавила: – Костюмер…

– Чёрт. И правда. – Эдуард скривился от головной боли. И так болела, да ещё врезался ею в арочное перекрытие. Он не забыл, что с ним произошло. Удар на память не повлиял. Покраснел, вспомнив, что обмочился. Камуфляж за счёт тепла тела и того, что сейчас лето, уже подсох. Вот только чувствовался лёгкий аромат мочи вперемешку с затхлыми запахами подвала. Катя сделала вид, что не обратила внимания на его конфуз. Она поднесла к губам Эдуарда армейскую фляжку. В нос ударило таким смердящим запахом, что аромат в подвале по сравнению с ним казался амброзией. Актёр отдёрнул в сторону голову.

– Пей, Эдик, – мягко, по-домашнему, но в тоже время настойчиво сказала девушка. – Глотни и поймёшь, что я тебе не зря этот эликсир предлагаю.

Майский, преодолевая себя и брезгливость, с трудом проглотил странную жидкость, явно настоянную на алкоголе. Он давно уже отвык от народных напитков, хотя ещё в не таком далёком прошлом работал в колхозе помощником местного кузнеца. Где его, собственно, и приметил режиссёр. Нет, не Альберт Вениаминович, а другой. Для массовки потребовались молодые люди. В окрестностях их деревни снимали фильм о гражданской войне и их пригласили на роль бандитов. Иван с его атлетической фигурой понравился режиссёру. Полуобнажённый, в разодранной тельняшке, перевитой на груди пулемётными лентами, он сыграл в эпизоде адъютанта атамана банды зелёных. По окончании съёмок режиссёр оставил ему свой телефон и адрес студии. Посоветовал, особо не откладывая и не теряя времени, приехать в город. После этого в деревне по Ивану-артисту сохли все местные девчонки, чем он и пользовался. Но совсем недолго. Вскоре пришлось срочно покинуть родную деревню, иначе быть бы ему битым. Три барышни забеременели, в том числе и дочка главного агронома. Как ему удалось сбежать из деревни с документами на кармане, история об этом умалчивает. А сам он сей момент ни с кем не обсуждал и старался избегать расспросов. Правда, как поговаривали в деревне, не обошлось без помощи дочки председателя колхоза.

Эдуард осторожно тряхнул головой и замер от удивления – боль, сводившая его с ума последние два часа, исчезла без следа. Словно её и не было вовсе. По ошеломлённому виду актёра Катя догадалась, что Эдуарду полегчало. Она улыбнулась:

– А ты мне не верил.

– Что это? И откуда оно у тебя? – спросил Эдуард свою спасительницу, ещё не веря в своё чудодейственное выздоровление.

– Взяла у этих отморозков. Как только началось всеобщее сумасшествие, я спряталась. Не хватало, чтобы и меня покусали. Я словно почувствовала, что наступил апокалипсис, иначе происходящее по-другому и не объяснишь. Когда эти сволочи, что приехали на джипах, принялись хватать уцелевших девчонок… – Она на минуту замолчала, глаза её заблестели, и по щеке скатилась крохотная слезинка. Горько вздохнула и продолжила рассказывать: – Маша Колесникова…

– Что за Маша? – перебил её Эдуард.

Катя удивлённо на него посмотрела и, пожав плечами, пояснила:

– Звукооператор наша. Она маникюрными ножницами располосовала лицо одному из бандитов, и он её застрелил. – Голос девушки снова дрогнул, очередная слезинка не заставила себя долго ждать.

– Что дальше было? – нетерпеливо спросил актёр. Его все эти переживания девушки мало интересовали. А если точнее, то чужое горе ему и раньше было абсолютно безразлично. Его в первую очередь заботило собственное здоровье и судьба.

– После этого он снял с пояса фляжку и выпил. Вроде ничего особенного, но у каждого из бандитов на поясе такая фляжка, и все периодически делали небольшие глотки. Я решила, что это неспроста и захотела проверить. Забрала фляжку у того бородача, которого первым твари разорвали. Честно признаюсь, пришлось саму себя долго уговаривать выпить эту гадость. – Она улыбнулась, видно вспомнив, как всё было. – Зато после была вознаграждена – сразу, как и ты, почувствовала себя хорошо и ощутила прилив сил.