– Да кто же меня такую ущербную возьмёт? – искренне удивилась она, а я смотрела на женщину с оливковым цветом кожи, с небольшими аккуратными клыками, торчащими из нижней челюсти, красивыми большими зелёными глазами и вполне симпатичным прямым носом. Райла на мой взгляд была весьма привлекательной женщиной с широкими плечами и тонкой талией. И длинными стройными ногами, бёдра только немного подкачали – слишком тяжёлые и покатые, но в целом это совсем не портило общую картину.

– Ты красивая, – честно заявила я.

– Ох, кровинушка моя. Для тебя я красивая, но вовсе не для могучих орков! Я ведь и тебя-то с трудом выносила. Орчанки должны быть мощными, сильными, способными рожать богатырей.

– Но папа же в тебя влюбился, – ничего не понимая, заявила я.

– Это было скорее исключением, чем правилом, – очень грустно, практически шёпотом, ответила она. И снова в её глазах заблестели слёзы. «Водоразлив» продолжался. Нужно отвлечь.

– Не грусти, мама. Всё у нас наладится, заживём лучше прежнего, – погладила её по руке.

– Ох, доченька, выжить бы, – чуть отвлеклась она.

– Выживем. Мне надоело так жить, когда каждый может нас обидеть, – сдерживая злость, припечатала: – хочу стать сильной. Вот увидишь, я смогу.

– Хорошо, Аруна, – скепсиса в голосе Райлы было – хоть ложкой ешь. Точно думает, что ребёнок головой повредился и мелет всякую чушь.

Тем временем мы прошли всю улицу, достигнув самых последних шалашей, выглядевших победнее предыдущих, и гораздо меньше размерами.

– А наш дом где? – пробормотала тихо.

– Сейчас, ещё немного, – подбодрила меня Райла, обогнув правый крайний вигвам, моему взору предстало совсем уж удручающее зрелище: малюсенький шалашик, накрытый шкурами со множеством дырок и прорех, стоял в отдалении от всех других построек. – А вот и наше жилище.

– М-да, – покачала головой и виски тут же зазвенела от боли. – Просто прекрасно.

Глава 2

Шалашик, в котором жила Аруна и Райла меня совсем не впечатлил. Скорее наоборот: глядя на него хотелось разреветься – настолько убого он выглядел. Справа от него стояли симпатичные плетёные корзины разных размеров, была парочка начатых. Слева уместился маленький низкий столик с посудой и вместительным глиняным кувшином.

– Мама, – обратилась я к женщине, подошедшей к костру, что горел перед входом в наше жильё, над огнём висел видавший виды металлический казанок, в нём что-то подозрительно булькало. Я потянула носом – пахло странно. – Что там такое варится?

– Прежде чем пойти к Вите, поставила тушиться похлёбку из кариллы, нужно много времени, чтобы корнеплод достаточно разварился. Я упросила Астарха выделить мне парочку дополнительных клубней, чтобы ты могла быстрее восстановиться.

– А что это за карилла такая?

– Ах, бедненькая, каждый раз забываю, что ты ничего не помнишь! – снова запричитала Райла, – это корнеплод такой, – грустно вздохнув, пояснила она. – Он даёт оркам силу и помогает быстрее встать на ноги. Ценится не только нами, но и другими расами. Чаще всего именно кариллой мы торгуем с заезжими купцами.

Мать, рассказывая, взяла чистую глиняную миску и плюхнула туда этой самой кариллы. Шмяк. Комок чего-то серого и склизкого ухнул в чашу и принял её форму.

– Здесь ещё есть немного мяса, чтобы уж совсем не пусто было, – мне была протянута ложка, искусно вырезанная из какого-то светло-коричневого дерева, – ешь.

– Расскажи о других расах, – попросила я, присаживаясь на вытертый, знавший лучшие времена, тёмно-коричневый плетёный коврик. Взяв в руки предложенное кушанье, осторожно зачерпнула варево и, поднеся к носу, понюхала – странный запах какой-то травы и чего-то кислого, в целом ничего такого отталкивающего не ощутила. Тем не менее, желудок противно заурчал и я, более не думая, запихнула содержимое ложки в рот.

Густая похлёбка камнем упала в пустой желудок, я даже вкуса не особо почувствовала, есть хотелось до головокружения.

– Не спеши так, Аруна, – улыбаясь, попросила Райла, – рот обожжёшь, да и котелок весь наш, делиться ни с кем не надо.

Её слова меня насторожили: мы самые нищие в стойбище ещё с кем-то делимся? О чём и спросила задумчиво жующую женщину.

– Делимся иногда с Ансгаром, но он редко выходит из леса, предпочитая одиночество.

– А кто это?

– Так дядька твой. Он без ноги остался в тот день, когда твой отец сгинул в лесу, они ходили вместе. С тех пор, как оклемался, так и живёт в лесу. Один. Племени он больше не нужен. Калеки никому не нужны. А ведь знатный охотник был. И воин не из последних. Вот только сила берсерка его покинула. И он стал простым орком. И да, отвечая на твой вопрос, скажу, что кроме нас, орков, на планете живёт множество совершенно разных существ: эльфы, гномы, люди, морские жители, там уж их так много, что перечислять устану.

– А драконы есть? – мне было действительно любопытно, всё же я ещё до конца не верила, что всё это происходит со мной по-настоящему.

– Нет, – покачала головой Райла, – но они присутствуют практически в каждой сказке у всех народов мира, посему могу предполагать, что они всё же когда-то здесь были.

– А что это за сила берсерка? – продолжала я выстреливать вопросами, не забывая отправлять в рот, оказавшуюся вполне съедобной густую похлёбку, к тому же, по непонятным мне причинам, с каждой съеденной ложкой чувствовала себя всё лучше и в голове практически перестало звенеть.

– У некоторых орков, но не у всех, просыпаются силы диких зверей, – отложив в сторону свою миску, принялась пояснять Райла, – и они становятся необыкновенно сильными и быстрыми. Когда-то король орков Джерард сделал ставку именно на эту нашу способность, его стремлением было завоевать и подчинить себе людей, эльфов и гномов. Он хотел править всей землёй по эту сторону моря, – женщина встала, подошла к низкому столику и налила воды из высокого кувшина в две крупные щербатые кружки, одну из них вручила мне. – Но другие расы объединились и смогли откинуть войско орков к границам с Великим Лесом, и уже на иссушённом болоте Исихи разгромить армию короля Джерарда. С тех пор мы и живём здесь, на этой самой границе. Мы можем путешествовать по этим никому не нужным неплодородным землям, растить детей, охотиться в лесу сколько влезет. Некоторые орки даже решаются уходить и селятся среди других народностей, вот только удел орков быть простыми батраками, их ставят на самую грязную работу. Нам не дают возможности проявить себя, будь ты хоть кузнецом-золотые-руки – твой товар, скорее всего, никто не купит или предложат смехотворную сумму. Так и живём охотой да собирательством, торгуем помаленьку кариллой и мехом. В лес ходим, но недалеко, только до опушки. Дальше опасно для простых орков. А уж ночью и вовсе не стоит там находиться. Как там выживает Ансгар никто не знает, но, может, он и сгинул уже, давно не появлялся в стобище, – Райла кинула полный печали взор в сторону леса и, кивнув на что-то, добавила, – вон в тех чашах после захода солнца жгут священный огонь. Он оберегает сон всех в стойбище и нечисть не может проникнуть в наши мысли.

Я обернулась и, приглядевшись, заметила метрах в ста от нас торчащие края глиняных горшков. Сосуды же были буквально вмурованы в твёрдую землю. Поставив на землю свою миску, медленно встала и, чуть пошатываясь, направилась в их сторону.

– Аруна, ты куда? – всполошилась мать, но я не ответила, идя к этим странным горшкам. Они манили меня своей таинственностью, мне хотелось прикоснуться к ним…

Присев у одной из чаш, провела пальцем по её краю и задумалась.

– Мама, что значат эти знаки? – спросила я, а сама посмотрела на дно сосуда, которое потемнело от копоти, но, тем не менее, оно (дно) было вычищено на совесть.

– Это обережные знаки, здесь магия земли сплетена с магией огня, а вот тут по кромке, видишь? Это руны защитные от непогоды, огонь будет гореть и в снег, и в дождь, в любую непогоду.

– Кто установил их здесь? – я водила по начертанным в теле сосуда знакам и чувствовала лёгкое покалывание на кончиках пальцев.

– Не знаю, они тут стояли ещё до нашего прихода.

– Что за нечисть живёт в лесу? Её хоть кто-нибудь видел? – продолжала интересоваться я, и, вскинув голову, вгляделась в листву, но деревья настолько близко стояли друг к другу, что разглядеть хоть что-то с моего места не представлялось возможным.

– Конечно, – вздохнула она, – чаще всего это тёмные сгустки энергии: одни зависают на одном месте и не видны в темноте леса, поджидают, как пауки свою жертву, другие могут превращаться в зверей и преследовать добычу, пока не настигнут её и не поглотят. Иногда они выходят за пределы леса, но такое бывает редко, если и случается, то огонь обережный не позволит им напасть на нас. Охотники отправляются в лес с первыми лучами солнца и возвращаются ещё до заката. Отряд женщин, собирающих дары леса, в том числе и кариллу, следуют за ними и останавливаются на приглянувшейся полянке.

– Ясно, – отряхнув руки, я медленно встала и шагнула в сторону леса.

– Да что же это такое?! – охнула возмущённо Райла, – куда ты? Тебя ноги еле держат!

– Да, мама, прости. Мне хочется изучить мир и вспомнить всё, – не моргнув глазом, соврала я.

– Понимаю, – кивнула женщина, взяв меня за руку и крепко её сжав, – но всему своё время, ты ещё недостаточно окрепла. Пойдём, тебе нужно доесть кашу.

– Хорошо, – мне не оставалось ничего, кроме как покорно быть утянутой в сторону вигвама, – пойдём. Мама, получается, магия в этом мире есть, но орки ею не владеют?

– Не владеем, к сожалению, – пожала та плечами, – а владели бы, всё могло сложиться иначе и орки не стали бы отщепенцами.

– А магов среди других народностей много? – меня беспокоило то, что орки не могут магичить.

---