– Знаешь что, Хавин? – прищурившись, скорбно вымолвила девушка. – Если бы я была ему родной дочерью, он бы не вышвырнул меня из этого дома, как паршивого котенка. – Голос Рейян задрожал от душивших ее слез. – Отец никогда не любил меня. Он всегда так ждал, когда я, наконец, выйду замуж и отправлюсь ко всем чертям! Вот чего он на самом деле хочет.

Хавин вскочила, нахмурившись. Ее прежнее благодушие улетучилось.

– Не смей так обесценивать дядю, Рейян. Все эти годы он заменял тебе отца, относился к тебе как к родной дочери. – Она резко замолчала, заметив ярость Рейян.

– Я никогда не видела даже намека на доброту в его глазах, Хавин! – кричала девушка, не в силах больше сдерживаться. – Хотя откуда тебе знать? – горько усмехнулась Рейян, глядя кузине в глаза. – Ты – родная дочь, не приемная. Это не к тебе относились как к пустому месту. Не ты была маленькой девочкой с израненной душой, которую игнорировал отец. Разве папа когда-нибудь гладил меня по голове? Разве он обнимал меня когда-то, как твой отец обнимал тебя? Я росла, не зная любви! Пойми же, Хавин, этот человек ненавидит меня!

Хавин почувствовала себя застигнутой врасплох. Она понятия не имела, что Рейян переполняло столько горечи и обиды. Или она несла всю эту чушь лишь от злобы?

– Не говори ерунды, Рейян, особенно от злости. Все всегда относились к тебе как к родной. Разве я когда-нибудь указывала тебе, что ты – не дочь моего дяди? Ни мама, ни отец, ни брат, ни дядя… Разве мы когда-нибудь говорили тебе что-то плохое?

Рейян не желала слышать эти слова. Речь Хавин не успокаивала, наоборот, злила еще больше. Она сыпала соль на кровоточащую рану, причиняя невыносимую боль. Чувствуя, что сейчас они лишь сильнее поссорятся, Рейян подошла к двери и, взглянув на Хавин, выпалила:

– Убирайся из моей комнаты. Оставь меня в покое.

– Хорошо, – уходя, промолвила Хавин.

Если бы она задержалась еще хоть на одну минуту, Рейян окончательно разбила бы ей сердце. Рейян потянулась, чтобы закрыть дверь за сестрой, но вдруг заметила Азата, старшего брата Хавин. Он наблюдал за ними у лестницы, опираясь на перила, но когда их взгляды встретились, Азат развернулся и ушел. Рейян, громко хлопнув дверью, подошла к кровати. Все ее тревоги были напрасны. Она тщетно пыталась противиться судьбе, как олененок, стремящийся вырваться из хватки охотника. Ее никто не слушал и не понимал. Обиды на отца она не испытывала, ведь Хазар Шаноглу все равно не любил и свою дочь. Рейян ранило поведение матери, которая могла бы возразить мужу, воспротивиться этой свадьбе, но не сделала ничего. Как же Рейян хотелось хоть на одно мгновение избавиться от терзающих ее мыслей, душившего кома в горле, вздохнуть с облегчением! Но не все возможно… В глазах окружающих приемный отец идеально исполнял свой долг и был с ней добр. Для Рейян же все происходящее открывалось в ином свете. Он никогда не гладил ее по голове, не смотрел на нее с нежностью. Отношение отца к ней и ее брату Бедирхану было очевидным для них. Дрожа всем телом, девушка легла на кровать и зарылась лицом в подушку. Она никак не могла проглотить ком в горле. Если бы только Рейян могла плакать, ей стало бы значительно легче! Но слез не было. Она была не из тех, кто плачет. Рейян держала эмоции в себе, испытывая нестерпимую боль.

От неудержимого потока мыслей разболелась голова. Шея горела, жилка на виске начала пульсировать. Быть может, сон принесет облегчение. Стараясь ни о чем не думать, девушка закрыла глаза. Но дверь вновь отворилась. Окружающие не пытались ее утешить, они лишь хотели поскорее избавиться от нее. Рейян открыла глаза и увидела мать, закрывающую дверь. Мать, на которую она была так сильно обижена, мать, которая никогда не защищала свою дочь.

Женщина посмотрела на Рейян и наивно улыбнулась. Подойдя к дочери и сев на край кровати, она протянула руки и коснулась ее щеки.

– Моя Рейян… Моя красавица…

Рейян молчала, она не желала говорить с матерью. Девушка знала, что та пришла лишь для того, чтобы ее убедить, хоть Рейян и не хотела в это верить.

– Моя прекрасная дочь, не будь такой упрямой, замужество – это не так уж и плохо.

От этих слов девушка почувствовала безграничную усталость. Она оттолкнула руку матери от лица, села на кровати, поджав колени, и гневно взглянула в ее глаза.

– Я не говорила, что замужество – это плохо! Но кто захочет выходить за мужчину, зная лишь его имя и возраст? Я с ним толком не знакома!

Ханим^[1] Зехра улыбнулась. Одной улыбки матери раньше было вполне достаточно, чтобы успокоить Рейян, но сейчас это не подействовало.

– Можно подумать, Рейян, что ты выходишь замуж уже сегодня. Миран просто пришел свататься со своей семьей.

Рейян равнодушно пожала плечами. Ей было все равно. Мать не собиралась сдаваться.

– Взгляни на меня, Рейян. – Когда та посмотрела в глаза матери, женщина продолжила: – Разве я смогла бы отдать свою единственную дочь плохому человеку? Моя дорогая, твой отец знает и любит Мирана, считает его надежным мальчиком. Он молод – двадцать шесть лет, – к тому же красив и богат. Чего еще может желать девушка?

Рейян открыла рот от изумления и гнева.

– Чего может желать? – спросила она. – Например, любви! А еще может желать связать свою жизнь с мужчиной, которого она знает, а не с незнакомцем!

Рейян отвела взгляд, она не могла смотреть людям в лицо, когда злилась.

– Разве тебе не понравился Миран? – Ханим Зехра была крайне удивлена. На ее взгляд, в Миране не было ничего, что могло бы не нравиться.

– Наоборот, – произнесла Рейян. Ей вновь вспомнилось его лицо, и девушка поникла. – Он достоин восхищения, это-то мне и кажется странным. Я спрашиваю себя: «Почему я?», есть и другие девушки для женитьбы.

– Но ты ведь такая красивая. Так странно, что ты беспокоишься об этом.

Рейян не хотела поддаваться на уговоры. Она уставилась прямо перед собой и просто ждала. Ее точка зрения была совсем иной. Ханим Зехра взяла лицо дочери в ладоши, и Рейян пришлось взглянуть на свою мать. Женщина сделала такое сердитое лицо, какое только могла, и серьезно произнесла:

– Если ты продолжишь так дуться, мне станет наплевать и на твоего отца, и на Мирана. Я разберусь со всем, пока не стало поздно. Лишь бы видеть твою улыбку.

– Мне страшно, мама, – произнесла Рейян. – Я очень боюсь. До сих пор я никогда не была счастлива, ты же прекрасно знаешь. И вдруг передо мной появляется мужчина, желающий на мне жениться. Я ищу скрытые мотивы. Что мне делать? Я к такому не привыкла.

Ханим Зехра в замешательстве не знала, сердиться ей или смеяться. Грустная улыбка появилась на ее губах. Она поняла, что ее девочка еще просто не выросла. Ханим Зехра никогда не лгала своей дочери, всегда прямо говорила, что приехала в этот дом беременной после развода.

– Выйти замуж по любви – все равно что попасть в рай на земле. Жизнь же без любви похожа на ад. Какая мать бросит свою дочь в огонь?

Глаза Рейян засияли от радости, когда она посмотрела на мать. В ее душе загорелся огонек надежды.

– Ну и что? – спросила она взволнованно.

– Я подарила тебе жизнь, Рейян, но никто не имеет права принимать за тебя решение. Если бы твой отец был жив, он бы никогда не отдал тебя замуж без твоего согласия. Этот брак состоится, только если ты сама этого захочешь.

Глаза Рейян наполнились слезами, и она обняла свою мать. Ханим Зехра подарила ей надежду на спасение. Вот та мать, которую Рейян знала, которая скорее рассталась бы с жизнью, чем отдала бы кому-то свою дочь против ее воли.

Вечерело; небо усыпали звезды, дул ласковый ветер. На Мидьят опустился сумрак. Подготовка в особняке Шаноглу подошла к концу: обитатели ожидали гостей. Хавин подошла к Рейян с гребнем в руке. Сначала она поправила кузине волосы, затем стала их тщательно расчесывать. Рейян же расправляла руками подол слишком тяжелой и длинной юбки. На самом деле она была уже готова, но намеренно задерживалась, чтобы провести время с Хавин.

У дверей особняка раздался шум, и Хавин, услышав его, бросила расческу на кровать и подбежала к окну. Она выглянула наружу, затем развернулась к сестре и взволнованно прошептала:

– Они здесь, Рейян!

Рейян всё упрямилась, как и утром.

– Ты видела, кто там приехал? – равнодушно поинтересовалась она.

– Кто приехал, кто приехал. Тетя Наргиза и сестра Генюль.

Госпожа Наргиза – мать Мирана, а Генюль – сестра. Их отец скончался, когда Миран был еще ребенком.

Рейян прижала руки к груди. Ей было трудно дышать, и виной тому были не волнение и любопытство. Она боялась предстать перед Мираном. Девушка откинула упавшие на лицо черные локоны, затем встала со стула и тревожно зашагала по комнате.

– Успокойся, Рейян, тебя ведут не на казнь.

Рейян бросила взгляд на Хавин и вновь схватилась за сердце, которое, казалось, вот-вот выскочит из груди.

– Мне даже дышать тяжело, как я могу успокоиться, Хавин?

Дверь внезапно распахнулась, и обе девушки удивились. В комнату вошел Бедирхан. Посмотрев на свою сестру, он холодно бросил:

– Папа ждет тебя.

Очевидно, затея с замужеством ему тоже пришлась не по вкусу. Между Бедирханом и Рейян была разница в год, и, несмотря на то что девушка была старше, большую часть времени брат заботился о сестре.

– Мы сейчас!

Хавин взяла ситуацию под контроль, и Бедирхан молча вышел, прикрыв дверь.

– Давай, спускаемся.