Но тут, вместе с головной болью, появилась и боль тела. Казалось, что по нему каток ездит. Болело буквально всё. Ныли даже те мышцы, о существовании которых Сашка и не подозревал. Не удержавшись, он застонал. Сквозь звон в ушах он неожиданно расслышал рядом какую-то возню, потом чьи-то грубые руки приподняли ему голову, и в губы что-то ткнулось. Потом в рот полилась вода. Теплая. Затхлая. Но удивительно вкусная. Именно так ему тогда показалось.

Закашлявшись, Сашка с грехом пополам сделал пару глотков и снова закашлялся. Кое-как отдышавшись, он вдруг сообразил, что дышать стало легче. Потом понял, что и боль немного отступила. Сделав очередную попытку открыть глаза, Сашка сквозь выступившие слезы рассмотрел склонившегося над ним человека с усатой физиономией в грязно-белом халате, старше средних лет. Точнее он определить не смог. Да и не интересно было.

На тот момент Сашку больше интересовало его собственное состояние. Судя по тому, как с ним обращались, позвоночник остался цел. На это его познаний в медицине хватило. Осталось выяснить, что же с ним на самом деле. Разлепив непослушные, словно резиновые губы, Сашка попытался заговорить, но вместо слов изо рта вылетело какое-то сипение. В ответ раздалась какая-то тарабарщина, среди которой Сашка четко расслышал одно-единственное знакомое слово:

– Мерд!

«Не понял. А при чем тут французский? – удивленно подумал парень. – Ведь по-французски это – дерьмо. Их излюбленное ругательство. Я же помню, во всех книжках так писали. Меня что, в плен взяли? Или это Красный Крест? Блин, что тут вообще происходит?»

Мысли текли вяло, но от них почему-то хотелось завыть. Отдышавшись, Сашка попытался сфокусировать взгляд на стоящем у кровати человеке в белом халате. Видеть лучше от этого он не стал, но вдруг понял, что смотрит на мир одним глазом. Второй что-то закрывало. Между тем разговор рядом возобновился, и после короткого спора носитель халата снова приподнял Сашке голову. Кое-как напоив парня, он развернулся и широким шагом вышел из помещения.

Во всяком случае, Сашке показалось именно так. Понимая, что возиться с ним никто не собирается, парень заставил себя расслабиться и попытался вспомнить все, что с ним было. Убедившись, что до разрыва гранаты помнит все случившееся, Сашка немного успокоился и неожиданно для самого себя уснул. Проснулся он от простого и естественного желания. Мочевой пузырь был переполнен. Понимая, что еще немного и случится конфуз, парень сделал попытку подняться и тут же свалился, скрученный очередным приступом боли.

– В чем дело, приятель? Тебе что-то нужно? – послышалось рядом.

– Да. В туалет, – прохрипел Сашка, даже не отдавая себе отчета, с кем говорит.

– Тебе отлить или серьезно?

– Отлить.

– Сейчас. Вот, подсунь себе и поливай, – в руку ткнулся какой-то странный предмет. – Надеюсь, сам справишься. Извини, но тут не госпиталь святой Женевьевы и сиделок нет.

На ощупь определив, что это обычная больничная «утка», Сашка кое-как уложил ее и едва успел направить струю по назначению. Это было блаженство. Облегчившись, он попытался достать «утку», но руки были еще очень слабыми.

– Да, приятель, похоже, самому тебе не справиться. Ладно. Давай, – послышалось рядом, и чья-то рука отобрала у него «утку».

– Ты кто? – спросил Сашка, дождавшись, когда приступ боли отступит.

– Такое же мясо, как и ты, – послышался ироничный ответ. – Словил стрелу в локоть, потом рана начала гнить. В общем, теперь я однорукий инвалид.

– Я вообще-то хотел имя твое услышать, – нашел в себе силы хмыкнуть парень.

– Жак. Жак Полен. А ты кто?

– Александр, – выдохнул Сашка и снова потерял сознание.

В третий раз он очнулся, когда услышал рядом с кроватью странный разговор. Помня, что резкие движения ему противопоказаны, Сашка остался недвижим, решив послушать, о чем спорят эти двое. Разговор оказался весьма содержательным. Обладатель сочного баритона наседал на своего собеседника, отвечавшего ему почтительно, но непреклонно.

– И вы хотите сказать, что эти симулянты не могут выполнять свой долг?

– Полковник, при всем уважении, но в этой палатке нет симулянтов. Вон там лежит солдат, потерявший руку. Вот здесь человек без ноги. А вот это очень тяжелая контузия, да еще и лицо изуродовано осколком. Не уверен, что он вообще выживет.

– Да плевать мне на его рожу, – зарычал тот, которого назвали полковником. – Меня интересует только одно. Когда он сможет встать в строй?

– Боюсь, никогда.

– Вы издеваетесь, доктор?! – возмущению полковника не было предела. – Чтобы солдат не смог служить, получив по башке?

– Этот человек очнулся только вчера. А привезли его неделю назад. Чем обернется его контузия, я даже предположить не возьмусь. Я хирург, а не психиатр.

– Хотите сказать, что он свихнулся? – насторожился полковник.

– Мсье, мозг человека еще слишком слабо изучен. Медицина не точная наука, и что с ним будет дальше, я даже предполагать не возьмусь. Все в руках Божьих. Вполне возможно, все обойдется. А может произойти так, что с ним будут случаться приступы агрессии. Или при резких звуках он начнет забывать обо всем и будет просто кататься по земле, воя от боли в голове.

– Дьявольщина! Доктор, вы можете мне сказать хоть что-то хорошее, или у вас нет никого, кто может быть мне полезен?

В голосе полковника прозвучали злость и разочарование. Но воинственный тон он явно сбросил.

«Полковник Жофрей. Или мясник Жофрей. Только он способен гнать в строй людей, едва начинающих вставать на ноги после ранения». Эта мысль мелькнула у Сашки так неожиданно, что парень невольно вздрогнул.

– Не в этой палатке, полковник, – послышался ответ. – Здесь лежат только тяжелые. Те, кого я буду вынужден списать, несмотря на все ужимки наших доблестных тыловиков.

– Тогда какого дьявола мы тут делаем?

– Ну, вы же не пожелали дождаться, пока я закончу операцию, и решили провести инспекцию сами, – в голосе врача послышалась неприкрытая усмешка.

– Откуда вообще взялся этот контуженый? – мрачно поинтересовался полковник.

– Привезли из форта. От взвода выжило только трое. Двоих мы уже похоронили. Этот последний.

– Ах да. Взрыв порохового склада. Проклятье! Там даже от самого форта ничего не осталось. Как он вообще выжил?

– Понятия не имею. Его привезли неделю назад. Едва живого. Я сделал все, что смог, но контузия не лечится хирургическими методами. Но вчера он очнулся. Что будет дальше, не знаю.

– Что ж. Пожалуй, вы правы. Списывайте эту шваль. Мне не нужны солдаты, с которыми нужно разговаривать только шепотом. Документы я подпишу. Думаю, пара инвалидов не сильно обременят казну метрополии. А теперь я прошу вас показать мне тех, кто мне нужен.

– Прошу за мной, полковник, – послышалось в ответ. И спорившие вышли.

– Мясник поганый, – послышалось злое шипение из угла. – Эта тварь нас за людей не считает.

– Дай воды, – вздохнув, попросил Сашка и поперхнулся, сообразив, что сказал.

Точнее, не что, а как. Фразу эту он произнес на французском. Причем так, словно всю жизнь говорил на этом языке. Послышались шаркающие шаги, и в ладонь парня сунули кружку.

– Помоги, – попросил Сашка, вообразив, что сам не справится.

– Извини, приятель, но у меня только одна рука, – услышал он в ответ.

– Голову подними, дальше сам попробую, – нашелся Сашка.

Постанывая от напряжения и боли, он кое-как дотащил руку с водой до лица и принялся пить, проливая воду себе на грудь.

– Да, приятель. Похоже, не скоро ты сможешь на ноги встать, – вздохнул поивший его солдат, понаблюдав за мучениями парня.

– Жак, если я правильно помню? – отдышавшись, спросил Сашка.

– Смотри-ка, запомнил, – удивленно хмыкнул солдат. – Я уж думал, ты помер. Только что говорил, и вдруг уже без сознания. Потом присмотрелся, а ты спишь.

– Прости, Жак. Ты не мог бы говорить потише? – собравшись с духом, попросил Сашка. Голос солдата отдавался в висках болью.

– Хм, извини. А наш коновал не так и прост. Правильно сказал, что у тебя будет голова болеть от громких звуков.

– Это всегда бывает при контузии, – вздохнул Сашка. – Жак, а где мы находимся? Нет, то, что это госпиталь, я уже понял. Но где этот госпиталь находится?

– Понимаю, приятель. Тебя привезли сюда без сознания. Мы на окраине города Тиндуф. Ну, городом это только называется, но название точное.

– Ага, – прохрипел Сашка, понимая, что уже вообще ничего не понимает.

Сначала свободный разговор на французском. И это при том, что он всю жизнь немецкий мимо проходил. Теперь выясняется, что очнулся он ни много ни мало, а на границе Западной Сахары. Во всяком случае, на карте, которую Сашка помнил совсем неплохо, было написано именно так. Ему всегда нравилось рассматривать карту мира, мечтая, что однажды он сможет объехать все страны и увидеть их своими глазами. В приюте вообще много мечтают.

И вот теперь сбылась мечта идиота. Он в Африке. Осталось выяснить, как он сюда попал и что с ним собираются делать. Про выкуп пленных он слышал много. Но нигде и никогда не говорили, что их предварительно вывозят в Африку, да еще и лечат. Обычно утаскивали в горы и сажали в яму. Выживешь, твое счастье. Обменяют, если захотят. Нет. Значит, не повезло. Но при чем тут французы? Может, они его решили на органы разобрать? Тогда зачем лечили? Можно было сразу распотрошить.

---