Я исполню твои мечты

Наталия Романова

Глава 1

Александр устроился в кресле из бамбука, откинул голову, вытянул длинные ноги. Закрыл глаза, попытался успокоиться. Впрочем, не так он и нервничал, скорее отмахивался от противных, липких эмоций от встречи с собственной семьёй в их «семейном гнезде», расположенном в последние лет десять в замке на Лазурном берегу. Ни больше и не меньше – в замке!

Виссарионовой Евдокии Фёдоровне – матери Александра, – показалось, что юг Франции – самое подходящее место для родового гнезда благородного семейства. Отец, Павел Александрович, желая побаловать драгоценную жёнушку, купил вожделенную недвижимость с видом на морскую гладь и проходящие мимо парусники.

Сам же Александр поначалу гостил у родителей не меньше пяти-шести раза в год, сейчас перешёл на график год через два. Один год приезжал на пару дней, два – игнорировал, если дела заносили в этот регион, останавливался в гостинице.

Вот и сегодня он отдавал сыновний долг, морщась про себя от всего происходящего, в первую очередь – от назойливой заботы матери. С трудом высидел совместный праздничный ужин, оставалось отбыть лёгкий завтрак, после – дружелюбное прощание и, наконец, самолёт, который унесёт его подальше от Виссарионовых-старших на ближайшую пару лет.

Он невольно поморщился, повёл плечами, как при сквозняке, вспоминая разговор за семейным столом в столовой никак не меньше ста с лишним квадратов, обставленной в стиле ренессанса, если верить матери семейства. Александр в этом ни черта не понимал и в ближайшие лет двести разбираться не собирался.

– Дорогой, когда ты порадуешь нас приятной новостью? – осведомилась мать, отложив в сторону столовые приборы.

– Какой именно? – Александр сделал вид, что не понял вопрос.

– Естественно, я имею в виду твоё семейное положение.

Ничего естественного в том, что родители лезут в личные дела тридцатипятилетнего сына, Александр не видел, однако, промолчал, лишь поднял в недоумении бровь, в упор глядя на излишне молодящуюся мать.

– Что не так с моим семейным положением?

– У тебя его нет, – пропела мать. – Тебе пора подумать о семье, о детях. Мы с отцом хотим внуков.

– Да уж, хотелось бы дожить до столь знаменательного события пока я ещё не в старческом маразме, – неопределённо хмыкнул отец.

Он то ли подыгрывал матери, то ли подкалывал её, а может, и то, и другое, и третье на закуску.

– Доживёшь, – усмехнулся Александр.

– Ты, наконец, сделал предложение этой своей… Веронике? Виктории? Как там её?.. – равнодушно поинтересовался отец.

– Господи, нет! – воскликнула мать, включая на полную катушку Евдокию Фёдоровну, русскую аристократку, жаль только, родом из условного Мценского уезда, из семьи потомственных рабочих и крестьян. – Эта ваша Вера – профурсетка!

– Профурсетка, мама, это женщина лёгкого поведения, а Вера Андреевна Соколовская – одна из успешных адвокатов в области корпоративного права.

– Работа не мешает ей быть профурсеткой, – ожидаемо ощетинилась мать.

Одна и та же история на протяжении десяти, нет, уже пятнадцати лет. Стенания о внуках, которых срочно требовалось родить единственному наследнику четы Виссарионовых, и в то же самое время, любая кандидатура на роль матери этих самых внуков отметалась, как недостойная. Профурсетка – одна из самых лояльных характеристик из уст Евдокии Фёдоровны, можно сказать, комплимент.

– Не переживай, – примирительно ответил Александр. – Я не собираюсь вступать с Верой в брак.

– Хорошо, – наигранно тяжко выдохнула Евдокия Фёдоровна. – И всё же, мы с папой ждём, когда ты позаботишься о собственной семье и обеспечишь нас внуками.

– Я дам тебе телефон своего врача, уверен, с помощью денег и связей отца вы сумеете найти общий язык и обеспечите себя внуками без моего участия, – спокойно ответил Александр.

– Саша!

– Что Саша, мам? В нынешний век совсем не обязательно жениться и даже спать с женщиной, чтобы стать отцом. Достаточно предоставить небольшую баночку врачу. А дальше, я совершенно уверен, ты сама прекрасно справишься. Найдёшь лучшую яйцеклетку из всех возможных, подберёшь прекрасную суррогатную мать и обеспечишь наконец-то себя внуком, если верить статьям в интернете, даже не одним.

– Ты несёшь чушь! – отрезал отец.

– Чушь несёте вы, – Саша резко встал из-за стола. – Приятного аппетита.

Александр тряхнул головой, посмотрел в сторону моря. Вид с просторного балкона действительно открывался превосходный, вот только вся эта средиземноморская красота была не близка ему, сидела кособоко, как пиджак какой-нибудь фабрики «Красный текстиль», если такая и существовала в природе, и наследнику самого Павла Александровича пришло бы в голову взять в руки нечто подобное. Не просто наследнику, а успешному бизнесмену, чьё состояние давно исчислялось не миллионами…

Наверное, поэтому он до сих пор не был женат. На любые относительно серьёзные отношения необходимо тратить ресурсы, в первую очередь время и силы, их же Александр пускал в работу. Или потому, что не встретил ту, на которую не жалко будет тратить эти самые пресловутые ресурсы.

Вера? Приятный, ни к чему не обязывающий секс, который устраивает обе стороны – не более того. Ей точно так же не хотелось тратить силы на отношения, которые заранее обречены на провал. Мало кто из мужчин в состоянии терпеть рядом настолько целеустремлённую, умную женщину. Александр соглашался, зная наверняка, что значит для Веры немногим больше, чем вибратор с дополнительной функцией: два-три приятный вечера в месяц за непринуждённой беседой в ресторане или непродолжительное, приятное для обоих путешествие. В большем не нуждались оба. Ни он, ни она.

Из раздумий вывел звонок, Александр покосился на незнакомый номер, для чего-то снял трубку.

– Александр Виссарионов? – услышал он смутно знакомый голос.

Да нет, не смутно, отчётливо, но сильно изменившийся за прошедшие десять лет. Десять ли? Пришлось напрячь память, чтобы отсчитать года. Выходило десять.

– Слушаю, – резко ответил.

– Это Олег. Олег Звягильский.

– Не могу сказать, что рад тебя слышать, – прямо ответил Александр.

Он давно пережил то, что случилось десять лет назад. Пережевал и выплюнул. Время действительно лечит, а молодость даёт силы на полное исцеление. Однако слышать этот голос, возвращаться в прошлое, не хотелось совершенно. Виссарионов никогда не считал себя мазохистом.

– Поверь, я бы не обратился к тебе, если бы не обстоятельства.

– Охотно верю, – не сдержал усмешки Александр.

– Тебе ведь не составит труда приехать в Франкфурт-на-Майне, университетская клиника имени Гёте, – утвердил, игнорируя тон собеседника, Звягильский.

– Не составит, но для чего мне нужно?

– Из милосердия? – вдруг ответил бывший друг. Бывший. Лучший. Друг.

– Не по адресу обратился, – в раздражении ответил Александр и отключил номер.

Милосердие. Что за глупость? Какое он-то имеет отношение к милосердию? Даже если прямо сейчас в клинике в Франкфурте-на-Майне подыхает любимый попугай Звягильского, Александру насрано на это с высокой, самой высокой колокольни.

Всё-таки он отправился в этот чёртов Франкфурт-на-Майне, благо ни с визой, ни со временем, ни с деньгами у Вассарионова проблем не было и быть не могло.

Зачем? Кто же ответит – зачем? Может, и правда милосердие, кольнувшее под ложечкой, когда какой-то нездоровый интерес завёл на сайт клиники, и там обнаружился один из крупнейших онкологических центров Европы. Или болезненное любопытство, а может, и безотчётное желание поставить никому не нужную на сегодняшний день точку.

Свою Александр Павлович Виссарионов поставил десять лет назад, дело за Звягильским и той, чьё имя он не вспоминал лет семь точно.

Глава 2

Звягильский выглядел паршиво. Осунувшийся, с торчащими, угловатыми скулами, ключицами, выглядывающими из-под горловины футболки, тощей шеей, кадык на которой выступал острым конусом.

– Рад видеть, – растянул губы в натянутой ухмылке Олег, быстро оглядев холёного, пышущего здоровьем бывшего друга.

– У тебя было какое-то дело, – без предисловий ответил Александр.

Что дела Звягильского дрянные было видно невооружённым взглядом, но Виссарионов не благотворительностью приехал заниматься. Он в принципе не знал, за каким чёртом поддался дебильному порыву прилететь во Франкфурт-на-Майне. Что хотел увидеть, понять, узнать?

– Что ж, сразу к делу, – ответил Олег.

К удивлению Александра, Олег вполне бодро встал с медицинской кровати и показал рукой в сторону балкона, откуда открывался вид на ухоженный с немецкой педантичностью больничный двор со сквером и мутный Майн.

– Там будет удобней, – прокомментировал Олег своё решение. – Дай мне пару минут, – с этими словами он направился из палаты.

Александр уселся в кресло рядом со столом, глянул сквозь стекло вслед человеку, который когда-то был его лучшим, самым лучшим другом, ближе брата, если бы тот был у Виссарионова-младшего.

Они дружили лет с семи или девяти, точнее Александр вспомнить не мог. Пытался, но не получалось. Выходило, что всё осознанное детство они провели вместе, бок о бок. Конкурируя, подзадоривая друг друга, в то же время помогая, поощряя на победы, малые и большие. Ещё в начальной школе стали не разлей вода – это точно.

---