Тебе покорной? Ты сошел с ума!
Покорна я одной Господней воле.
Я не хочу ни трепета, ни боли,
Мне муж – палач, а дом его – тюрьма.

Но видишь ли! Ведь я пришла сама…
Декабрь рождался, ветры выли в поле,
И было так светло в твоей неволе,
А за окошком сторожила тьма.

Так птица о прозрачное стекло
Всем телом бьется в зимнее ненастье,
И кровь пятнает белое крыло.

Теперь во мне спокойствие и счастье.
Прощай, мой тихий, ты мне вечно мил
За то, что в дом свой странницу пустил.

Написала она это стихотворение в 1921 году.

Спасали ее от неволи старые друзья – Олечка Судейкина и Артур Лурье, которые в то время считались мужем и женой.

Дружба с ними началась еще в 1913 году. Об Олечке Ахматова говорила: «Она была точно мой двойник, но какой-то, знаете, очень светлый». А Лурье называл Ольгу «волшебной феей Петербурга». С Артуром Лурье Ахматова познакомилась в «Бродячей собаке» перед Новым, 1914-м, годом. Гумилев напрасно звал жену в ту ночь домой – «опоздаем на поезд в Царское Село». Она не слышала, сидела с Лурье всю ночь, Гумилев уехал один.

Лурье тогда был футуристом. Дружил с Маяковским и Хлебниковым. Носил широкую зеленую кофту с большими пуговицами. Писал музыку к стихам Маяковского.

В четвертом издании «Белой стаи» Ахматова к одному из стихотворений поставила посвящение «А.Л.»:

Да, я любила их, те сборища ночные, —
На маленьком столе стаканы ледяные,
Над черным кофеем пахучий, тонкий пар,
Камина красного тяжелый, зимний жар,
Веселость едкую литературной шутки
И друга первый взгляд, беспомощный и жуткий.

Стихотворение это было написано в 1917 году, а раньше – в 1913-м – было такое:

Все мы бражники здесь, блудницы,
Как невесело вместе нам!
На стенах цветы и птицы
Томятся по облакам.

Ты куришь черную трубку,
Так странен дымок над ней.
Я надела узкую юбку,
Чтобы казаться еще стройней.

Навсегда забиты окошки:
Что там, изморозь или гроза?
На глаза осторожной кошки
Похожи твои глаза.

О, как сердце мое тоскует!
Не смертного ль часа жду?
А та, что сейчас танцует,
Непременно будет в аду.

Когда Анна Андреевна познакомилась с Лурье, он был женат на поэтессе Ядвиге Цибульской, но Ахматова, по словам Лурье, «разорила его гнездо как коршун». Тогда они встречались недолго в его снимаемой квартире на Гороховой улице, 29. Тогда же Лурье стал писать музыку на стихи Ахматовой, и эти романсы вскоре были изданы и назывались, как и ее сборник, тоже «Четки». Снова они встретились в 1919 году, когда Ахматова жила у Шилейко. Лурье к этому моменту был комиссаром и работал в музыкальном отделе при Наркомпросе.

Когда Ахматова переехала к Лурье и Ольге – у нее ничего не было, даже пальто. Носила шинель Лурье (кстати, Шилейко тоже ходил в шинели). Потом ей сшили синее шелковое платье, и она «жила» в нем несколько лет. Ахматову устроили библиотекарем в Агрономический институт, она получила комнату на Сергиевской улице, 7, и жила там в 1920–1922 годах.

В 1920 году Фонтанный дом национализировали, Шилейко потерял свою квартиру и жил какое-то время у Ахматовой, но уже просто как друг, и если раньше он говорил, что подобрал Ахматову как сенбернара Тапу на улице, то сейчас она могла сказать то же самое про него.

Но связь ее с Артуром Лурье продолжалась. Она называла его «Арик», «Горюшко» и «Супостат». Он ее – «Горбоносик-Глазенап». Любовь Лурье к ней Ахматова называла Лукницкому «богослужением». Но в то же время – «мы не могли разобраться, в кого из нас он влюблен».

А! Это снова ты. Не отроком влюбленным,
Но мужем дерзостным, суровым, непреклонным
Ты в этот дом вошел и на меня глядишь…

Вместе с Лурье она писала либретто к балету «Снежная маска» по стихам Блока. И на сборнике «Стихотворения Александра Блока», принадлежавшем Лурье, Ахматова сделала надпись:

Не чудо ли, что знали мы его,
Был скуп на похвалы, но чужд хулы и гнева,
И Пресвятая охраняла Дева
Прекрасного Поэта своего.

16 августа 1921

Петербург

Ахматова потом рассказывала Лукницкому: «…Лурье заставлял бросить службу… я больна была. Он ко мне очень хорошо относился… Он хороший, Артур, только бабник страшный…»

В июле 1921 года издательство «Петрополис» выпустило сборник «Подорожник» (десять тысяч экземпляров). На подходе была другая книжка. Ахматова не знала, как озаглавить этот сборник. И вот как-то они шли с Лурье по улице, и он показал ей на фронт одного дома, где была надпись «Anno Domini» (то есть «от Рождества Христова»). Ахматова назвала свой сборник «Anno Domini MCMXXI». Лурье, будучи уже в Америке, написал воспоминания об этих годах и считал, что в «Anno Domini» ему были посвящены следующие стихи: «В тот давний год, когда зажглась любовь…», «Неправда, у тебя соперниц нет…», «Что ты бродишь неприкаянный…», «Ангел, три года хранивший меня…», «Из Книги Бытия», «Путник милый, ты далече…», «Сослужу тебе верную службу…», «Пусть голоса органа снова грянут…», «Долгим взглядом твоим истомленная…», «Тебе покорной? Ты сошел с ума!..», «Да, я любила их, те сборища…», «Ты всегда таинственный и новый…».

Не могу обсуждать, правоверен ли этот список, но хочу обратить ваше внимание на последнее стихотворение: «Ты всегда таинственный и новый…», написанное в 1917 году и, как считается, посвященное Шилейко.

Но, во-первых, видимо в 1917 году Ахматова и Лурье встретились, ведь именно тогда появилось стихотворение, посвященное Лурье, «Да, я любила их, те сборища ночные…», и, во-вторых, сборник «Anno Domini», который оказался у меня, с дарственной подписью «Ты всегда таинственный и новый…» был подарен кому-то 20 февраля 1922 года в Москве. Может быть, этот сборник принадлежал Артуру Лурье?

Дело в том, что Лурье, будучи комиссаром по музыкальным делам, жил то в Петербурге, то в Москве. У Чуковского есть, например, запись в дневнике от 5 декабря 1920 года: «Пили чай с Маяковским, говорили о Лурье, что Судейкина живет в холоде и голоде, а он в Москве жил комиссарски». Комиссарство его закончилось в 1921 году, и к 1922 году Лурье решил эмигрировать, он ездил в Москву за подписью Луначарского и за визой. Может быть, Ахматова ездила в феврале с ним в Москву и там подарила этот сборничек?

Но в Москве жил в то время и Шилейко, который семь месяцев в году работал в Московском институте искусств, а остальное время в Петрограде читал курс по древним языкам в университете.

22 июля 1922 года Лурье устроил прощальный вечер. За столом напротив Ахматовой сидел Николай Пунин, с которым Ахматова была мало знакома, он недавно женился, но она ему бросила записку «Приходите в “Звучащую Раковину”» и указала число. Он удивился, пришел, оказалось, что это была годовщина гибели Гумилева, он хотел уйти, но и там Ахматова ухитрилась ему передать записку о свидании уже у нее дома с восьми до девяти часов вечера (она знала, что в десять вернется Судейкина). Так началась уже другая история ахматовской жизни.

Лурье уплывал на пароходе «Гакен» 17 августа 1922 года в Германию. Ахматова его провожала.

Конец ознакомительного фрагмента ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ