Белый приложил палец к губам.

– Унжуй…^[16] – предупредил индеец.

Белый гневно насупил брови. Он тоже заметил дворнягу, высунувшуюся из индейского шалаша. Если собака почует чужих, она разбудит спящих сборщиков каучука. Весь детально разработанный план может тогда провалиться. Белый мужчина быстро повернулся к вождю ягуа и взглядом показал ему на духовое ружье. Они поняли друг друга без слов.

Индеец достал из плетеной сумки миниатюрную стрелу, всунул ее в бамбуковую трубку, уплотнил хлопчатобумажным пыжом. Поднес утолщенный конец бамбуковой трубки ко рту и направил второй, тонкий конец на собаку. Набрав полную грудь воздуха, что есть силы дунул в трубку.

Еще не совсем проснувшаяся дворняга внезапно вздрогнула и повалилась на бок, словно сраженная молнией. Некоторое время собака шевелила ногами, скребя когтями землю, но вскоре замерла, не подав голоса.

Белый союзник индейца ягуа искоса взглянул на ужасного стрелка. Лицо вождя оставалось совершенно спокойным. На нем не отражалось никаких чувств, но дерзкое поблескивание глаз и характерная гримаса жестокости на губах не вызывали доверия. Белый мужчина инстинктивно коснулся рукоятки револьвера. Но в это мгновение дверь барака распахнулась. Один за другим оттуда вышли трое капангос. Белый облегченно вздохнул. Он повернулся к вождю ягуа и крикнул:

– Вперед!

Утренние крики попугаев в сельве и протяжный боевой клич индейцев ягуа раздались почти одновременно. Несчастные капангос не успели даже спрятаться в бараке. Прошитые множеством стрел из луков, они упали на землю. С адским воем из зарослей выскочили индейцы ягуа, ворвались в шалаши, откуда послышались крики ужаса и боли.

Притаившись в кустах, белые союзники ягуа внимательно наблюдали за полем боя, держа в руках карабины. Они сразу же заметили Джона Никсона, который ударом ноги распахнул дверь хижины и остановился на пороге с револьвером в руке. Налитыми кровью и еще заспанными глазами он осмотрелся вокруг. Увидев гибель своих людей, он побледнел от ужаса. Поднял револьвер и прицелился в подбегающего к нему индейца. Однако не успел нажать на курок. Один из белых союзников ягуа поднял карабин к плечу. Прежде чем рассеялся дым после выстрела, Джон Никсон упал на пороге своей хижины. Вождь ягуа подбежал к нему, размахивая острым бамбуковым ножом.

Белый убийца и его товарищ повернулись спиной к индейскому охотнику за человеческими головами. Слишком уж отвратительное было это зрелище. Белые направились в барак, откуда их краснокожие союзники уже выносили каучук.

Не прошло и часа после боя, как разбойники уже быстро уходили в джунгли, прихватив ценную добычу. Они взяли также в плен сборщиков каучука вместе с их женами и детьми. Никто не посчитал нужным оглянуться на оставленный лагерь, в котором догорали бараки.

I. Педро Альварес атакует

Ян Смуга проснулся от тихого стука в дверь комнаты, в которой он спал. Не вставая с койки, со всех сторон закрытой сеткой москитьеры, он крикнул:

– Войдите!

В комнату, погруженную в полумрак, застенчиво заглянула молодая женщина.

– Извините меня, пожалуйста, я не хотела прерывать вашу сиесту^[17], но пришел мальчик из конторы, – стала оправдываться она, – говорит, что его прислал господин Никсон по очень важному делу.

– Ты правильно поступила, Наташа, что разбудила меня, я уже вполне отдохнул. Может быть, получены наконец известия с берегов Путумайо. Впустите посланца!

Смуга высунул руку из-под москитьеры, достал коробку с табаком, лежавшую на столике рядом с койкой. Набил трубку и закурил.

Вскоре в комнату вошел мальчуган, отличавшийся деловитостью движений и умным выражением лица. Он был одет только в длинную цветную рубашку, спускавшуюся свободно ниже колен, подпоясанную набедренной повязкой из цветного ситца. Ему, видимо, было лет четырнадцать, не больше. Красновато-коричневый цвет кожи, черные жесткие волосы, подстриженные кружком, раскосые глаза и выдающиеся скулы явно свидетельствовали о его индейском происхождении.

– Бон диа, сеньор!^[18] – сказал он по-португальски.

– Бон диа, Гого! Подними жалюзи на окнах, – сказал Смуга и добавил по-польски: – Наташенька, дай мне, пожалуйста, стакан чаю.

– Сейчас приготовлю, – ответила молодая женщина, улыбаясь своему наставнику.

Индеец поднял жалюзи на окнах и приоткрыл портьеру, заслонявшую дверь на веранду. Яркий свет тропического солнца ворвался в комнату. Мальчик остановился рядом со Смугой и сказал:

– Сеньор Никсон приказал идти к сеньор Смуга. Злые люди напали на акампаменту^[19] Путумайо. Они убили приму^[20] сеньора Никсона.

Смуга резким жестом отстранил москитьеру и вскочил с койки.

– Это точно? – спросил он кратко.

– Приехал один боа женти^[21] из акампаменту, – добавил индеец.

– Значит, началось! Беги к Никсону и скажи, что я скоро приду!

Индеец немедленно вышел из комнаты. Смуга снял с гвоздя пояс с кобурой и начал скрупулезно заряжать револьвер.

Видя зловещие приготовления, Наташа побледнела. С самого приезда в Манаус она никак не могла отделаться от предчувствия, что здесь ее ожидает несчастье. Несмотря на то что в городе кипела жизнь, Наташа не могла привыкнуть к нему и все время ожидала какого-то подвоха. Манаус, расположенный в 1690 километрах от ближайшего, восточного берега океана, раскинулся на огромном, величественном и одновременно грозном водном пути – на реке Амазонке, в молочно-желтых мутных водах которой человека поджидала смерть. Как и все города штатов Амазонас и Пара, Манаус был отрезан от остальной страны. Если не считать берегов Рио-Негро, Манаус со всех сторон был окружен первобытными болотистыми лесами – очагом малярии и проказы, – кишевшими ядовитыми змеями, надоедливыми насекомыми, странными животными. Кроме того, там можно было встретить воинов из не покоренных до сих пор индейских племен, избегающих встреч с белыми людьми. К причалам порта Манаус ежедневно приставали суда, баржи и лодки, на которых из глубины джунглей свозили в порт сок каучуковых деревьев, переработанный в шары или плиты черного цвета. Здесь каучук меняли на чистое золото. Поэтому город рос и развивался изо дня в день, превращаясь в подобие муравейника. Банкиры, торговцы, авантюристы и истощенные непосильным трудом рабочие, которым удалось унести из зеленого ада головы и заработанные тяжелым трудом деньги, пили вино и шампанское в третьеразрядных кабаках.

В дремучих лесах Амазонки до сих пор царил закон сильнейшего. Чтобы получить рабочих, каучуковые спекулянты часто организовывали так называемые коррериас, то есть охоту за индейскими рабами. Кто однажды попал в рабство, вынужден был оставаться в нем до самой смерти. Поэтому индейцы, первоначально относившиеся к белым довольно доброжелательно, теперь уходили все дальше и дальше в дикие и недоступные места. Они возненавидели белых, ставших для них олицетворением насилия, зла и жестокости.

Всего лишь полтора года назад, во время экспедиции в Новую Гвинею^[22], Наташа мечтала поселиться в одном из очаровательных экзотических уголков земного шара. Именно тогда отец Томека Вильмовского сказал, что идиллические на первый взгляд уголки в действительности никак не соответствуют понятию земного рая. Но только очутившись в Манаусе, Наташа убедилась, насколько прав был Вильмовский. Этот благородный человек не преувеличивал, раскрывая перед ней ужасную правду о жизни в колониях. Теперь Наташа стремилась как можно скорее уехать из экзотической Бразилии. Сознание, что люди ее расы причиняли столько зла, угнетало Наташу и наполняло ее сердце печалью.

После благополучного возвращения из экспедиции в Новую Гвинею молодые супруги – Томек Вильмовский и Салли – уехали в Англию, чтобы продолжать образование. Отец Томека и капитан Новицкий находились в Гамбурге, где по поручению Гагенбека разрабатывали проект устройства нового отделения в этнографическом музее.

Збышек Карский, двоюродный брат Томека, еще в Австралии женился на молодой русской девушке Наташе, с которой вместе бежал из сибирской ссылки. Збышек мечтал принять участие в какой-нибудь экспедиции и путешествовать по примеру Томека.

Как раз в это время Ян Смуга, неизменный спутник Томека, получил предложение поехать в Бразилию. Торговая компания «Никсон-Рио-Путумайо» решила поручить Смуге вооруженную охрану рабочих компании, занятых сбором каучука в бразильской сельве. Компания Никсона, не в пример другим, стремилась не применять принудительного рабского труда и добросовестно платила своим рабочим. По этой причине ее возненавидели многочисленные конкуренты, в частности Педро Альварес, люди которого тоже собирали каучук в окрестностях реки Путумайо и часто бежали от жестокого спекулянта в лагерь Никсона.

Смуга очень любил опасные приключения. Поэтому, воспользовавшись перерывом в охотничьих экспедициях, в которых он участвовал вместе со своими друзьями, принял предложение компании Никсона. Збышек обратился к Смуге с просьбой порекомендовать его на работу в каучуковую компанию. Рекомендация была принята благосклонно, и молодая супружеская чета вскоре очутилась в Манаусе, где проживала уже целый год.