Не знаю, чем я не угодила уборщице, но и от нее однажды слышала кинутое вслед «вот мышь серая, ни кожи, ни рожи…». До чего обидно! Уж старую Киру Васильевну я точно ничем не обидела.

Вот и сейчас я, едва сдерживая слезы, стояла у двери в бухгалтерию. Вообще-то мне нужно было войти и отнести бумаги главбуху, но меня задержало услышанное.

Марина Сергеевна, пятидесятилетняя молодящаяся главбухша, чуть понизила голос, но мне все равно было все слышно из-за двери.

– И ведь вы понимаете… – говорила она двум моим коллегам – Маше и Лене, девушкам чуть старше меня, но куда красивее и интереснее. – Эта серая мышка Алиска к Петровичу клинья подбивает… Я вчера видела – он к нам вошел, а она встала так к нему спиной, задницу свою костлявую отклячила, а потом как махнет головой – так, чтоб ее крысиный хвостик его по носу ударил, мол заигрывает…

– Да-да, я тоже видела! – подтвердила Лена, большая любительница сплетен.

– Вот казалось бы – куда ей! Ведь ни внешности, ни мозга, – с упоением продолжила Марина Сергеевна. – Одеваться не умеет, может, даже подмышки не бреет… А такая наглость! Все не успокоится никак…

Я почти перестала слышать, что она говорит. Невольные злые слезы выступили на глазах, сердце свело болью обиды. Какая несправедливость!

Да мне никогда в жизни не пришло бы в голову заигрывать с нашим начальником Андреем Петровичем, эффектным тридцатилетним мужчиной, нередко заглядывавшим в бухгалтерию по делу. И чтобы поглядеть на смазливую Ленку.

Конечно, он мне нравился, но я бы не отважилась даже поднять на него глаза. Напротив, стоило ему появиться, как я старательно отворачивалась, пряча зардевшиеся щеки. Ведь Марина права – куда мне…

Да и всем известно, что Петрович неровно дышит к Ленке.

– Да уж… – услышала я голос Маши. – А главное, подлость какая… Ведь знает же, что ему Ленка нравится. Как, кстати, он приглашал тебя куда? – подружка явно обращалась теперь к Лене.

Что ответила Лена, я не слышала. Сделала шаг назад и прислонилась к стене. Вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться. Рабочий день подходил к концу. От меня требуется одно – скрыть слезы, отдать Марине бумаги, и можно будет пойти домой. То есть до завтра я буду свободна от яда своих змей-коллег.

А в глубине души хотелось схватить вещи, кинуть на ходу, что я увольняюсь и убежать в неизвестность. Просто куда я пойду работать? Идти-то некуда, кому я нужна со своим убогим опытом работы и полным отсутствием умения произвести впечатление.

Я стерла слезы, еще подышала и вошла в клетку с тиграми. То есть со змеями. То есть в серпентарий.

Видимо, бухгалтерши все же испытали некоторое смущение при виде меня, ведь понимали, что я вернулась слишком быстро и могла услышать их разговор.

Надеясь, что мое лицо ничего не выражает, я положила перед Мариной папку с бумагами и, сжимая губы, чтобы не заплакать снова, пошла к своему месту. Просто забрать вещи и пойти домой…

Алиса, ты сможешь. Ты сможешь, Алиса. Тебе нет дела до этих поганых змей, говорила я себе.

Но не тут-то было!

– Алисочка, может, чайку хочешь? – приторным голосом спросила Марина Сергеевна. – Ведь мы с девочками тебя попросить хотели… Ну ты понимаешь, скоро конец года, нельзя расслабляться. Надо бы доделать… В прошлый раз Маша оставалась. Ты уж останься, доделай, пожалуйста, сегодня…

Я снова выдохнула. Потом вдохнула, и воздух застрял во мне от злости. Хотелось в ярости запустить чем-нибудь в Марину Сергеевну. А «девочкам» повыдергать все их крашеные кудри.

 Только вот вместо этого губы сами по себе произнесли:

– Конечно, Марина Сергеевна, я останусь и все доделаю…

На самом деле в «прошлый раз» оставалась тоже я. А Маша задержалась на работе лишь один раз, месяца три назад, просто это слишком хорошо запомнилось начальнице, и теперь она вечно ставила Машу мне в пример.

– Вот и умничка, – так же неприятно-сладко улыбнулась Марина Сергеевна и первая начала собираться домой.

Вскоре Марины с ее подопечными и след простыл. А я села возле экрана компьютера, отодвинула подальше клавиатуру, уткнулась лицом в руки и заплакала.

Ну сколько можно! Ну почему я такая размазня!

Ведь могла бы по крайней мере напомнить Марине, кто и когда оставался подольше на работе. А могла бы ворваться в кабинет посреди их сплетен и высказать все, что думаю о них. Могла было сыграть «холодную королеву» и одарить их красивым презрением – как благородные сильные женщины в фильмах.

Но куда мне! Я только и могу, что завязывать волосы в «крысиный хвостик» да плакать в одиночестве.

А когда я начала успокаиваться, мне мечталось, что сейчас в кабинет войдет Петрович, увидит мои слезы, обнимет меня, погладит по голове и… признается в любви. А потом увезет меня отсюда за своей красивой черной машине, марку которой я не знала, просто потому что в машинах не разбиралась.

Вот тогда «серая мышка» утерла бы нос остальным бухгалтершам!

И Петрович любил бы меня всю жизнь… Носил бы на руках. У нас было бы трое детей, два мальчика и одна девочка. Он стал бы крупным начальником, и мы безбедно жили бы в большом особняке. А я занималась бы любимым делом – рисовала фантастические картинки и… конечно, нашла бы способ продавать их за бешеные деньги.

И да, разумеется, я стала бы красавицей! Как-то так, сама по себе, без всяких усилий, превратилась бы из серой мышки в прекрасную принцессу.

Но, конечно, Петрович не пришел. А мне пришлось собраться и доделать все, что оставила Марина. Домой я собиралась усталая, какая-то опустошенная. Машинально надела свою легкую курточку, машинально взяла сумочку.

Вскоре я надела наушники и пошла домой через осенний парк. Было холодно, промозгло. На дорожках с коричневым гравием растекались лужи, еще не успевшие впитаться после недавнего сильного дождя.

Я куталась в куртку, прижимала к себе сумочку. А в ушах звучала до боли привычная музыка, что должна была вызвать во мне боевой дух и смирить меня с почти невыносимой действительностью.

«Ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть…» – пел Виктор Цой, которого очень любила моя покойная мама. Я усмехалась про себя. Мне хоть что в уши пой – сильной женщины из меня не получится. А, значит, согласно мнению Цоя, мое существование бесцельно и бессмысленно.

И тут что-то словно блеснуло на земле. Я остановилась, как вкопанная прежде, чем поняла, что это.

Вернее – кто…

Показалось, что я попала в фантастический фильм. Прямо в луже на корточках, подперев голову рукой сидел… кажется, обнаженный мускулистый мужчина. Как Терминатор в одноименном фильме при своем первом появлении. Единственным отличием были длинные светлые волосы, гладким водопадом струящиеся по его плечам и спине до самого пояса.

Глава 2

Сердце бухнуло, подскочило вверх и судорожно забилось в горле. Первым моим порывом было броситься бежать подальше от этого странного голого мужчины.

Но в этот момент темные тучи, скрывавшие осеннее небо, вдруг разошлись, и яркий лунный свет залил мускулистую спину, заиграл на золотистых волосах. Я замерла – теперь уже пораженная красотой этого странного существа. Я не видела его лица, но могла, как завороженная, смотреть на крепкие, словно высеченные из камня, тугие мускулы, на необычно длинные волосы. Мне показалось, что статуя это и есть. Мужчина был совершенно неподвижен.

А в следующий миг в голове мелькнуло, что этому психу может быть плохо. Возможно, это вообще труп! Окоченевший в такой необычной позе.

Я сделала робкий шаг к нему. Вот ведь! Серая мышка нашла труп. Придется вызывать полицию, скорую… Меня будут допрашивать. Но тонко колотящееся сердце приказывало выполнить гражданский долг.

Тем более, вдруг он еще жив, а я могла помочь ему – и не помогла.

Выдохнула – так же, как совсем недавно перед дверью бухгалтерии и решительно подошла к нему. Мысленно попрощалась со своей серой промозглой жизнью – на случай, если это маньяк-убийца, который прикидывается трупом Терминатора и нападает на доверчивых людей.

– Эй… Вам нехорошо? – тихонько спросила я. – Нужна помощь?

Словно со стороны увидела, как дотрагиваюсь до плеча незнакомца. Он ничего не ответил, не пошевелился. Но он был горячим на ощупь. Либо живой, либо не успел еще остыть, подумала я.

Стало спокойнее. Вспомнились всякие картинки о том, как нужно оказывать первую медицинскую помощь. Мне нужно приложить пальцы к его сонной артерии, попробовать нащупать пульс, чтобы понять, жив ли он.

Я опять выдохнула, удобнее перевесила сумочку и просунула трясущиеся пальцы между его головой и плечом, туда, где должна быть шея. Я ничего не чувствовала… Кожа незнакомца, гладкая и приятная на ощупь, оставалась горячей, но никакого биения я не ощущала. Пошарила там еще – нет, пульса не было.

– Да что же такое! – чуть не плача, сказала я вслух. Захотелось рыдать от собственной беззащитности и страха. Передо мной тот, кто умер только что. Значит, я должна, я обязана попробовать вернуть его обратно. Но мне так страшно! Ведь, скорее всего, у меня ничего не получится.

У меня никогда ничего не получается!

Это сильные герои из фильмов и книг могут такое, а не я, серая мышь!

Только вот бояться и переживать некогда. У меня лишь несколько минут, а может и секунд, чтобы попробовать сделать реанимацию.

Я должна положить его на спину…

---