– Молодой человек, ну что вы замерли? Проходите, пожалуйста, не задерживайтесь, – бросил кто-то в сторону Константина, который встал, как вкопанный, пытаясь понять, что здесь происходит.

– А я, собственно, уже пришел. Я здесь живу. В пятнадцатой квартире, – произнес Костик почти шепотом, шелестя сухими губами и поймав наконец-то мысль, которая билась в его голове, – что-то случилось именно в его доме, за дверью квартиры номер пятнадцать.

На лестничной площадке все вдруг на мгновенье остановились, потом один из милиционеров тронул Костю за рукав и деликатно, но твердо направил его в сторону открытых нараспашку дверей, за которыми почему-то было темно.

Стоя в темной прихожей и слыша в глубине квартиры тихий женский плач, такой отчаянный и такой безнадежный, Константин почувствовал, как сердце забухало в грудную клетку, и безоговорочно понял – что-то случилось. Что-то страшное. Ему вспомнилось сегодняшнее утро…

Из воспоминаний

… Еще не открыв глаза, Костя услышал женские голоса, которые раздавались из кухни: две его любимые женщины, как обычно, упражнялись в ядовитости. Эти тренировки в злословии проходили в его квартире последние два года с завидной регулярностью. Костя не мог понять, почему эти женщины первое время жили душа в душу, а теперь, вот уже почти два года, ведут военные действия с мелкими, но вполне ощутимыми, вылазками и набегами.

Наверное, это началось в тот момент, когда Ляля, жена Костика, не посоветовавшись с ним, завела разговор о размене квартиры. Да, да, это случилось именно тогда. Костя хорошо помнил лицо матери в ту минуту. Он еще подумал тогда: «Ну, всё! Началось!». И оно началось.

Сначала редко, и даже как-то незаметно. Потом все чаще и чаще, перерастая в ненависть, которую обе женщины демонстрировали чрезвычайно интеллигентно: никаких бранных слов, никакого повышения голоса, никакого мордобоя и поножовщины. Они просто разговаривали друг с другом, но количество яда в этих разговорах было таково, что его можно было продавать ведрами на оптовом рынке…

– Надо вставать, – произнес Костик вслух, чтобы мобилизоваться. – А то они поубивают друг друга!..

… Когда мужчина, чистый, одетый и благоухающий, появился на кухне, битва титанов подходила к концу. Раскрасневшиеся дамы явно получали удовольствие от происходящего и, если бы была возможность, продолжали бы беседу до бесконечности, но время, явно, поджимало.

– Мы еще вернемся к нашему разговору вечером, – сказала Ляля, поправляя выбившуюся прядь волос.

– Непременно, – не преминула вставить мамуля, которая всегда оставляла право на последнее слово за собой.

Ляля клюнула Костика в щеку, процокала в прихожую, крикнула оттуда «Всем пока!» и была такова.

Костя и Капитолина Сергеевна остались одни.

– Не надоело? – дожевывая сырник, спросил сын у матери.

– Не то слово, – ответила мамуля, наливая Костику кофе. – А тебе? Я на твоем месте давно бы развелась…

– Не начинай, мама, пожалуйста, – взмолился взрослый мальчик. – Ну, сколько можно?! Ведь все было хорошо!

– Да, все было хорошо, пока эта рыжая хищница не открыла свой роток на все, что принадлежит семье Гриневских, – Капитолина Сергеевна закатила глаза и принялась демонстративно считать свой пульс. – Ну, вот. Опять тахикардия.

Костя встал, обнял мать за плечи, усадил за стол, привычно накапал в рюмку валокордин, развел водой и поставил на стол. Она привычно опрокинула рюмашку лекарства, поморщилась, знаком показала сыну, чтобы налил воды. И все это молча – эти двое понимали друг друга без слов.

– Я правильно понимаю, что разводиться с этой рыжей бестией ты не планируешь? – Капитолина Сергеевна вопросительно посмотрела на сына. Тот отрицательно мотнул головой. – Жаль! Значит, мы пойдем другим путем!

– Мамуль, не ходи никуда! Отдохни! – хохотнул Костик, уже обуваясь в прихожей.

– Вечером вас ждет большой сюрприз, – торжественно сказала мать, поправляя сыну шейный платок.

– Боюсь я твоих сюрпризов! – смеясь, сказал Костик, чмокнул мать в щеку и закрыл дверь…

Войдя в ярко освещенную гостиную, Костя увидел живописную картину: за столом сидела Ляля с распухшим заплаканным лицом, возле которой суетился врач, напротив нее – симпатичный молодой человек, который терпеливо ждал, пока Ляле сделают укол, еще человек пять копошились вдоль стен и книжных шкафов, вооружившись кисточками и еще какими-то инструментами, предназначение которых было Костику неизвестно. Он поздоровался.

Все взгляды обратились к нему, и выражение их глаз Косте не понравилось.

– Добрый вечер! – деревянным голосом повторил он. – А где мама?

– Здравствуйте! – молодой человек поднялся из-за стола и представился. – Старший лейтенант Челикин, Сергей Владимирович, следователь. Буду работать по вашему делу.

– Какому делу? Я ничего не понимаю, – Костя никак не мог сообразить, куда ему поставить кейс, который был у него в руках. – Оля, что здесь происходит? Может быть, ты мне объяснишь?

– Костик, мама умерла… Я пришла с работы, поставила варить кофе, решила позвать Капитолину Сергеевну, чтобы помириться и поговорить без тебя, – Ляля говорила скороговоркой, проглатывая слова и слоги. – Стучусь к ней, она молчит. Я захожу, а она холодная…

Ляля заревела, уткнувшись лицом в ладошки. Сквозь пальцы, по рукам потекли слезы.

– Я не понял – чья мама умерла? – спросил Костя, и врач внимательно на него посмотрел.

– Я сейчас все объясню, присядьте, – молодой следователь встал, отодвинул стул и жестом пригласил Костю сесть. – Константин Николаевич, я должен выразить вам мои соболезнования: вашу маму ваша жена, вернувшись с работы, нашла мертвой. Это событие произошло без свидетелей, и нам надо понять – была ли смерть естественной или криминальной, поэтому сейчас здесь работает следственная группа. Теперь вам понятно, что случилось и что происходит?

– Понятно. Нет, не понятно, то есть как это – умерла? Мама умерла? Этого не может быть! – Костя даже задохнулся от возмущения. – Она, правда, утром сказала, что готовит мне сюрприз вечером, но не до такой же степени! Посмотрите внимательно, она ведь могла и пошутить! Надо знать мою маму. Скажи им, Ляля!

– Константин Николаевич, я сейчас задам вам пару вопросов, а потом объясню, чем мы здесь заняты, – Сергей неопределенно мотнул головой. – Первый вопрос. Когда видели вашу мать последний раз?

– Дурацкий вопрос! Утром сегодня видел, перед тем, как уйти на работу – она закрывала за мной дверь. Да в чем, собственно, дело? Что с мамой? Что вы мне голову морочите!? – Гриневский рассердился уже не на шутку.

– Успокойтесь, пожалуйста, – старший лейтенант Челикин сочувственно посмотрел на Костика. – Дело в том, что поскольку ваша мама умерла, то мы…

Побелевший вдруг, как стена, Костя безо всякой подготовки, неожиданно для всех рухнул со стула на пол. Сережа Челикин, в свою очередь, обомлел, захлопал ресницами и стал растерянно озираться по сторонам в поисках помощи.

– Может быть, врача? – спросил кто-то от шкафа.

– Веня, ты – гений! Конечно, врача, – Сережа откашлялся и заорал, что есть мочи. – Врача!

– Ну, что вы кричите, как оглашенный? Я – врач, – неторопливо сказал доктор, делавший Ляле укол, а она сползла со стула, встала на колени перед лежащим Костей, посчитала пульс и сказала. – Сейчас он придет в себя. Давайте поможем ему сесть.

Действительно, Костик зашевелился, глубоко вздохнул и открыл глаза. Сергей и Ляля подхватили его под руки и усадили на стул.

– Оля, объясни, что случилось. Что с мамой? – Костя сфокусировал взгляд на жене. – О чем говорит этот… старший лейтенант?

– Костик, Капитолина Сергеевна действительно умерла. Я сегодня пришла с работы, а она уже… Я вызвала скорую, они милицию. Я даже тебе не позвонила на работу, так закрутилась. Может и правильно, что не позвонила, – Ольга говорила, повторяясь, скороговоркой, словно боясь ответной реакции мужа.

– Вот и славно! Квартиру менять не надо. Правда, дорогая? – монотонно, без выражения произнес Костя и посмотрел на Лялю пустыми глазами. – А мама где? У себя? Можно мне к ней пройти?

Он умоляюще глянул на Челикина. Тот кивнул и жестом попросил мужчину в очках по имени Веня проводить Костю в соседнюю комнату, где еще лежала Костина мать и где активно работали специалисты.

Когда Константин вышел, то Сережа Челикин, который опять вернулся к своим обязанностям следователя, вкрадчиво начал разговор:

– Ольга Станиславовна, о каком это размене квартиры говорил Константин Николаевич? Не поделитесь?

– Да, о чем здесь говорить… Хотели мы разменяться, – Ольга устало посмотрела на Челикина. – Вернее, я хотела. Уже два года хочу, а воз и ныне там…

Ольга Станиславовна забралась в кресло с ногами, укуталась пледом и продолжила: