«Остальные вещи имеют часть всего, Разум же беспределен и самодержавен и не смешан ни с одной вещью, но один он существует сам по себе. Ибо если бы он не существовал сам по себе, но был смешан с чем-то другим, то он был бы причастен ко всем вещам, если был смешан хотя бы с одной. Ведь во всем заключается часть всего, как сказано мною выше. Эта примесь мешала бы ему, так что он не мог бы ни над одной вещью властвовать, подобно тому как он властвует, будучи один и сам по себе. Ибо он легчайшая из всех вещей и чистейшая и содержит полное знание обо всем и имеет величайшую силу. И над всем, что только имеет душу, как над большим, так и над меньшим, властвует Разум. И над всеобщим вращением стал властвовать Разум, так как он дал начало этому вращению. Сперва это вращение началось с малого, теперь оно охватывает большее, а в будущем охватит еще большее. И соединившееся, и отделявшееся, и разделявшееся – все это знал Разум. И как должно быть в будущем, и как было то, чего теперь нет, и как есть – все устроил Разум, а также то вращение, которое теперь совершают звезды, Солнце и Луна, а также отделившиеся воздух и эфир. Само это вращение вызывает отделение. И отделяется от тонкого плотное, от холодного теплое, от темного светлое и от влажного сухое. И многих веществ имеются многие части. Полностью же ничто не отделяется и не разделяется одно от другого, за исключением Разума. Разум же всякий подобен самому себе – и больший, и меньший. Другое же ничто ничему не подобно, но, чего всего более в каждой вещи, тем одним она кажется и казалась»^[4].

Другими словами, Разум у Анаксагора выступает в роли силы и фактора, упорядочивающего объективные законы существования материальных вещей, то есть материального мира. При этом Анаксагора интересует Разум как некий целостный принцип устройства мира. Его не интересует разум как свойство человеческого мышления.

Концепция разума как «первого толчка», который запускает эволюцию материального мира и выступает в качестве своеобразного параметра организации материи без непосредственного вмешательства, была в дальнейшем подвергнута критике такими яркими философами Античности, как Платон и Аристотель.

Однако следует отметить, что понимание разума в качестве внешнего толчка развития объективного мира стало революционным открытием античной мысли и оказало значительное влияние на космогонические концепции эпохи Возрождения, в частности на научные построения Исаака Ньютона и Галилео Галилея. Так, согласно Галилею, Бог представлял собой некое разумное начало, некое творческое самосознание, которое лишь дало первородный толчок к существованию и эволюции мира, однако дальнейшее его развитие шло без участия этой внешней силы. Такая позиция в философии получила название деизма и повлияла на всю последующую западноевропейскую философскую мысль эпохи Просвещения, философские взгляды Дэвида Юма, Иммануила Канта, а также на ряд идей русских философов, в частности М. В. Ломоносова.

Взгляды Анаксагора оказали непосредственное влияние на трактовку разума другого яркого античного философа – Сократа. О философии Сократа мы знаем преимущественно благодаря его ученику Платону, который изложил основные философские идеи своего учителя в «Диалогах».

Сам Сократ связывал свою философию с философией Анаксагора, в которой разум как творческое созидающее начало всего мира, как параметр гармонии и порядка был центральным понятием космогонической теории. Сократ называет разум у Анаксагора «разумом-устроителем»:

«Кто-то, как я однажды слышал, прочитал в одном сочинении Анаксагора, что разум – устроитель и причина всех вещей. Я обрадовался этой причине и решил, что дело, до известной степени, налаживается, коль скоро разум есть причина всего; если так, думал я, если устрояющий разум все устраивает, то и каждую вещь он помещает туда, где ей лучше всего находиться. Итак, если кто задумал бы отыскать причину каждой вещи, как она возникает, как уничтожается, как существует, ему следует найти, как этой вещи наилучше всего существовать, или что-либо иное испытывать или совершать. На этом основании, думал я, человеку надлежит исследовать по отношению и к самому себе и ко всему прочему только одно: что есть самое благое и наилучшее. Кто это знает, тот, неизбежно, знает и то, что есть худшее: ведь знание первого относится также и ко второму. Соображая обо всем этом, я пришел к той отрадной мысли, что в лице Анаксагора я открыл учителя о причинах всего сущего, который мне пришелся по сердцу и что [этот учитель] скажет мне, прежде всего, какова земля – плоская или круглая, а когда скажет это, сверх того объяснит мне причину и необходимость, почему это так должно быть, причем укажет, почему земле лучше быть таковой [т. е. плоской или круглой]»^[5].

Сократ благодарен Анаксагору за то, что под его влиянием открыл для себя знание о причинах сущего, то есть всего существующего в мире. Однако для Сократа было принципиально важным, что разум не может существовать как отделенная и внешняя сила от вещей, не участвуя в порядке и гармонии мира. Ведь разум не может создавать все бездумно: если мир создан гармонично, следовательно, сам разум не слепая внешняя сила, а сила, которая действует целенаправленно и целесообразно:

«Но, мой друг, быстро стала ускользать от меня эта радужная надежда, когда я, подвигаясь вперед в чтении книг, увидел, что Анаксагор вовсе не пользуется разумом и не указывает никаких причин для объяснения устройства мироздания, но, вместо того, ссылается в качестве причин на воздух, эфир, воду и многие подобные несуразности. Я вынес впечатление, что Анаксагор попал в такое же положение, как если бы кто сказал: все, что делает Сократ, он делает посредством своего разума, а затем, пытаясь указать причины каждого из моих поступков, стал бы говорить так: я сижу здесь теперь потому, что мое тело состоит из костей и мускулов; потому, что кости тверды и разделены одна от другой суставами, мускулы же способны растягиваться и сокращаться; что кости окружены плотью и охватывающею ее кожей. Так как кости подвижны в своих сочетаниях, то мускулы, вследствие их сокращения и растяжения, дают мне возможность сгибать мои члены, что и служит причиною, почему я сижу теперь здесь, согнувшись. Пожалуй, и по поводу нашей беседы Анаксагор стал бы приводить такого же рода причины и ссылаться на звук, воздух, слух и т. п., до бесконечности, а истинные причины, поведшие к беседе, пренебрег бы назвать: именно, что афиняне сочли за лучшее осудить меня и что поэтому и я, со своей стороны, счел за лучшее сидеть здесь и, в ожидании более справедливой участи, подвергнуться тому наказанию, к какому афиняне меня приговорили»^[6].

Другими словами, ум (разум) для Сократа представляет собой деятельное начало. Следовательно, разум является не только действующей причиной объективных вещей в мире, но и целевой: все создано в мире с определенной целью во благо гармонии и порядка. Разум или ум, в понимании Сократа, становится преобразующей практической силой, которая имеет цель. Она имеет цель претворять мысли человека в его поступки, поэтому сознание для Сократа – это моральное понятие.

В этом контексте главное кредо Сократа, которое дошло до наших дней во фразе «Познай самого себя», сводится к познающему само себя мышлению: чтобы узнать свою сущность, природу, и, как следствие, постигнуть истину, необходимо прежде всего знать свой внутренний мир. Ведь для всей древнегреческой философии одной из центральных идей была идея человека как микрокосма. Человек – это часть космоса, встроенная в него. Следовательно, познавая себя путем созерцающего разума, человек познает весь мир, то есть открывает для себя истину.

Таким образом, Сократ, совершив антропологический поворот от природы к изучению человека, совершает и антропологический поворот в изучении мышления: разум больше не является абстрактной внешней силой, придающей движение вещам материального мира. Он находится внутри самого человека и становится движущей силой, которая позволяет человеку исследовать, понять этот мир и самого себя, более того – проявить нравственное отношение к миру. Таким образом, созерцающий ум – он же и практический, исследовательский для Сократа – представляет собой две стороны человеческого существования. Становится понятным еще одно философское кредо Сократа: «Я знаю, что ничего не знаю, но другие даже и этого не знают». Здесь речь идет о рефлексирующем уме («Я знаю, что ничего не знаю»), который описывает исследовательский ум, оперирующий опытными данными – данными о людях, которые не знают своего незнания.

«По сравнению с Парменидом у Сократа меняется центр мировидения – в качестве такового уже выступает не мысль как таковая, а разум как индивидуальное самосознание. (То, что разум в индивидуальном бытии человека выступает как его самосознание, – уже в одном этом глубочайшее открытие Сократа.) У Сократа понимание природы мышления предельно конкретизируется. Индивидуальный разум в себе содержит опыт мышления о всеобщем (бытии), результаты этого опыта содержатся в нем в качестве его всеобщей формы. Именно из этого опыта он выносит представление об истине. У Сократа всеобщее является непосредственным содержанием разума. И в качестве всеобщего и выступает сама форма знания – „Я знаю…“»^[7].

Можно сказать, что Сократ был первым философом в истории античной культуры, который обратился к изучению структур человеческого мышления, то есть к тому, как человек мыслит.