Но у жизни свои правила. После утреннего совещания вы понимаете, что упустили важный предмет обсуждения. Вы упрекаете себя: «Как я умудрился совершить такую глупую ошибку?» В полдень вы проголодались, выбились из сил и нуждаетесь в отдыхе, но говорите себе: «Я не могу остановиться, пока этот отчет не будет закончен! Мне советуют передать задания сослуживцам, но, если они напортачат, это плохо отразится на моей карьере». В результате вы уходите с работы поздно, в раздраженном и удрученном состоянии.

Дома вы забираете из ящика почту и замечаете просроченный счет. «Почему я откладываю счета? Почему я не могу оплачивать их сразу после доставки?» Вы надеваете джинсы, и вам в них тесно. «Я толстая и некрасивая!» Гуляя в парке со своими детьми, вы сердитесь на младшего за то, что он в третий раз просится в туалет. «Я никудышная мать!» Жена напоминает вам о том, что вы до сих пор не вынесли мусор, и вы готовы проломить ей голову. «Где ее благодарность за все, что я делаю ради нее?»

Вечером вы читаете в социальных сетях посты друзей о том, как славно они проводят отпуск в Европе. «Почему мне не хватает денег для того, чтобы так же красиво отдыхать?» А когда вы выключаете свет, на табло вашего телефона высвечивается напоминание о каком-то пункте в списке дел. «Ой, совсем вылетело из головы!» Чувствуя себя растяпой, вы вспоминаете о еще одном упущенном пункте – о доброте и снисходительности к себе, и принимаетесь за аффирмации: «Я уже хорош, каким бы я ни был. Я уже…»

Но в вашем случае этот старый прием бесполезен. Вы не способны даже на доброту к себе! Вы полагаете, что вам было бы гораздо легче поверить в аффирмацию о том, что вы уже хороши, если бы вы и впрямь были хоть чуточку лучше!

Конечно, перфекционистам вряд ли хватит «чуточки». Для нас принятие себя и доброта к себе всегда сопряжены с рядом условий. Мы рассуждаем так: «Я буду достоин любви и уважения только в том случае, если все сделаю правильно, произведу впечатление на начальника, немного похудею…» Этот список можно продолжать до бесконечности. В восприятии перфекциониста жизнь представляет собой бесконечную череду ошибок, которых следует избегать, и умений, которые нужно доказывать, а если он терпит неудачу, то должен быть наказан. Чтобы пузыри вашей позитивной аффирмации не лопались, они должны выдерживать давление не только зазубренных краев нашей жизни, но и острые уколы наших собственных представлений о себе.

Еще больше жизнь перфекциониста осложняется тем обстоятельством, что, на его взгляд, идеально справляться с работой и избегать того, что нельзя выполнить идеально, это выигрышная (опять же, идеальная) стратегия. Кровью, потом и слезами, крупицами везения мы нередко выбиваем себе повышение по службе, получаем возможность управлять другими людьми, причем за более высокую зарплату, а также производить впечатление на наше окружение и обеспечить себе более высокий социальный статус. Но посмотрите, какую цену мы платим за свой перфекционизм.

Если мы не выносим критики, значит, мы не открыты для обратной связи, которая может помочь нам расти.

Если мы не можем мириться с ошибками, значит, мы не можем заниматься тем, что совершенствуется методом проб и ошибок.

Если мы не можем прекратить работать, пока все не будет сделано, причем сделано хорошо, значит, мы не можем остановиться, чтобы позаботиться о себе или провести время с родными и друзьями.

Если мы боимся, что нас кто-то осудит, значит, мы не можем быть честными, искренними и чуткими.

Если мы боимся неудачи, значит, у нас не хватит смелости заниматься трудными задачами, решение которых даст нам наибольшее удовлетворение в жизни.

Если нам нужно, чтобы все было сделано «по-нашему», значит, мы не сможем передавать задания другим людям и получать от них помощь.

В своем стремлении к совершенству мы жертвуем такими ценными понятиями, как непосредственность, изобретательность, искренность, умение позаботиться о себе, взаимовыручка, призвание, доброта к себе. Мы можем прожить без всего этого, но сможем ли мы при этом быть счастливы? Широкая распространенность тревожности, депрессии и эмоционального выгорания в нашем обществе убедительно свидетельствует о том, что многие из нас держатся из последних сил. Неудивительно, что самолечение наркотиками и алкоголем, успокаивание себя изысканными яствами, отвлечение от проблем шопингом и социальными сетями – все это является скорее нормой, чем исключением.

Если мы осознаем цену, которую платим за свой перфекционизм, то можем задаться вопросом о том, почему нам так трудно ослабить контроль над собой. Почему мы не можем просто решить быть более спокойными? Неужели для отказа от перфекционизма нужен комплекс упражнений? Да, потому что, как только мы начнем проявлять снисходительность к ошибкам и неудачам в нашей жизни, нам придется считаться с силой внутри нас, которая станет яростно противостоять нам. Я говорю о нашем врожденном инстинкте выживания.

Корм для обезьяны

Остаться в живых всегда было для нас задачей номер один: если нам крышка, тогда вопрос уверенности, творческой реализации и беспричинной радостности снимается с повестки дня. На уровне вида мы прекрасно справляемся с этой задачей, несмотря на отсутствие меха, защищающего нас от непогоды, или когтей и острых зубов, защищающих нас от хищников. Обычно мы приписываем этот успех нашим высокоразвитым лобным долям, но мы также должны поблагодарить древнейшую часть нашего мозга, лимбическую систему, представляющую собой скопление серого вещества в основании черепа. Поскольку эта система призвана обеспечивать наше выживание, она постоянно бдит под корой, анализируя все поступающие в мозг сигналы (от органов зрения, слуха, осязания и аналитических центров) на предмет угроз нашей безопасности и благополучию. Она действует как система раннего предупреждения, подавая сигнал тревоги «бей или беги» задолго до того, как мы успеваем осознать опасность.

У перфекциониста лимбическая система особенно чувствительна к угрозе совершить ошибку, потому что для него это показатель слабости, способной вызвать критику со стороны окружающих и угрожать его социальному статусу. Из-за нашего врожденного темперамента или жизненного опыта (или из-за того и другого сразу) лимбическая система запускает сигналы тревоги (продуцирует нейрохимические вещества и гормоны, проявляющиеся на уровне сознания как негативные эмоции) в неподходящее время. Если лапша переварена, мы злимся на себя. «Как я мог все испортить?» Если во время нашего публичного выступления кто-то пялится в свой мобильник, мы начинаем паниковать. «Неужели я всем надоел?» Если кто-то усерднее нас тренируется в спортзале, или ездит на более дорогой машине, или его дети получают в школе более высокие оценки, чем наши, мы чувствуем себя недотыками и стыдимся. «А все ли меня уважают?»

Сверхчувствительность нашей лимбической системы – вот причина, по которой мы ни на секунду не можем расслабиться, любим все контролировать и делать «по схеме». Неудача нас ни в коем случае не устроит. Если мы не можем что-то сделать правильно, значит, вообще не должны за это браться. Любая вероятность подвергнуться критике или быть отвергнутым теми, от кого мы зависим, то есть начальством, коллегами, родней или друзьями, воспринимается как угроза самому нашему существованию. Нами управляет первобытный страх стать отверженным, неприкаянным и беззащитным в опасном мире.

Некоторые считают перфекционизм справедливой ценой за выживание. Но, как мы знаем, нам нужно не только остаться в живых, при всей важности этой задачи. Если мы отрицаем свою естественную склонность совершать ошибки, не проявляем доброту и снисхождение к себе из-за оплошностей и недостатков, то не можем жить в полную силу. Если бы мы только могли немного пригасить активность лимбической системы, чтобы можно было меньше «бить или убегать» и больше «отдыхать и переваривать», тогда мы могли бы проявлять немного больше доброты к себе и быть чуть более спокойными.

Но эта часть мозга независима, у нее собственное разумение. Ей нет дела до нашей или какой-либо еще системы ценностей, она печется лишь о выживании. Она берет в оборот остальную часть нашего мозга (высокоразвитые лобные доли и смежные с ними области) и внушает нам мысль о том, что мы не должны останавливаться даже при наступлении выгорания. Что нам делать, если наша лимбическая система из слуги превратилась в нашего хозяина?

Важнее всего первым делом психологически дистанцироваться от лимбической системы. Это не мы, а только часть нас – мозг внутри мозга, не поддающийся нашему прямому контролю. Этот психический агрегат наделен собственным животным характером: молниеносной реакцией при полной неспособности рассуждать и оценивать риски, а также свирепой решимостью не допустить, чтобы нас изгнали из племени. Вот почему я решила назвать его обезьяньим умом. «У-у-у! У-у-у! Не ошибайся!» Таков закон джунглей нашего бессознательного.

К счастью, мы – существа сознательные, поэтому можем научиться преодолевать свое бессознательное стремление к «идеалу». Приучая себя принимать собственное несовершенство, мы приучаем и свой «обезьяний ум» спокойнее реагировать на него.

Давайте вернемся к моему школьному сочинению о Патрике Генри и посмотрим на мои переживания с точки зрения «обезьяньего ума». Мысль о том, что мне не удастся произвести впечатление на учительницу и одноклассников и что за это меня будут критиковать, хотя это был лишь один из вариантов развития ситуации, была воспринята тенденциозной лимбической системой как наличие серьезной угрозы. И чтобы предупредить меня о том, что на уровне подкорки было воспринято как неприемлемый риск, мне была отправлена доза веществ, побуждающих меня «бить или бежать». Так обезьяна призвала меня к действию: «У-у-у! У-у-у! Сражайся за свою жизнь!»