– Как ты стал демоном, А-Цинь? – осторожно спросила императрица.
– А… – отрешённо отозвался Ху Фэйцинь. – Я переродился лисом и культивировал в лиса-оборотня, надеясь, что если буду заниматься культивацией, то однажды смогу вознестись, но после оставил эту мысль, поскольку лисьи демоны не возносятся.
Небесный император, который остановился за дверью и слушал, вошёл и знаком предупредил, чтобы никто не вставал.
– Первый циньван, твоя память вернулась к тебе?
Ху Фэйцинь ответил утвердительно.
– И ты помнишь, за какой проступок был изгнан с Небес?
– Ваше величество! – воскликнула богиня небесных зеркал, решив, что Небесный император собирается прямо сейчас низвергнуть Первого принца вторично.
Ху Фэйцинь помнил и, надо заметить, ничуть не раскаивался. То, что он увидел и узнал в смертной жизни, лишь убедило его, что он поступил правильно: даосы попытались свести его в могилу, а лисьи демоны были добры к нему, но если бы он следовал небесной логике, то должен был бы почитать даосов, а демонов ненавидеть, невзирая на их сущность.
– Я помню, – только и сказал он.
Небесный император пристально поглядел на сына. Лицо того ничего не выражало, взгляд льдистых глаз был спокоен.
– Мы поговорим об этом, когда ты придёшь в себя после перехода, – сказал Небесный император. – А покуда ты останешься в Южном цветочном павильоне под присмотром твоей матери. Мне нужно посоветоваться с небесными советниками, чтобы решить, что с тобой делать. Я забрал на Небеса твою физическую оболочку. Так не делается.
Ху Фэйцинь сообразил, что Небесный император попросту побоялся вытаскивать из него душу, потому что не знал, получится ли и есть ли у лисьих демонов душа вообще. Значит, его живым взяли на Небеса. Беспрецедентный случай. А вот интересно, что бы Небесный император сказал, узнав, что ошибся с подсчётом хвостов?
Небесный император прочистил горло и сказал:
– Тебе запрещается принимать демоническое обличье. Никто не должен узнать, что ты культивировал в лиса-оборотня, пока был в мире смертных. У Тайцзы[3] должна быть безупречная репутация.
И Небесный император вышел, а Ху Фэйцинь понял, что его статус наследного принца до сих пор при нём. Не сказать, чтобы это открытие его порадовало.
[103] Коварство Небесного императора
– Небесный император запретил тебе покидать Южный цветочный павильон, – сказала императрица.
Ху Фэйцинь, отлежавшись немного, сказал, что хочет пройтись и навестить Вторую принцессу – они ведь так долго не виделись.
Вообще-то именно это он и собирался сделать, но лисья жилка внутри него так и подталкивала сбежать с Небес обратно на Лисью гору. Ему хотелось узнать, что стало с Ху Вэем. Смутно он помнил, что тот попытался остановить его вознесение, но у него не хватило сил, и он просто шлёпнулся обратно на землю с клочком шерсти, который вырвал из хвоста возносящегося лиса.
– Отец ведь не думает, что я сбегу? – спросил Ху Фэйцинь.
– Ну что ты!.. Но не навлекай на себя его гнев, пока он не принял окончательное решение.
– Как по мне, так он его уже принял, – пробормотал Ху Фэйцинь, – он назвал меня Тайцзы, значит, не собирается прогонять из Небесного дворца.
– А-Цинь, ты ведь станешь Тайцзы? – осторожно спросила императрица. Ей не понравилось, как сын это сказал.
Ху Фэйцинь нахмурился, но не ответил. Вместо этого он спросил:
– Ну хоть по двору Южного цветочного павильона мне можно гулять? Я задыхаюсь в четырёх стенах.
По этому поводу Небесный император ничего не говорил: двор ведь тоже мог считаться частью Южного цветочного павильона.
Императрица сказала:
– Думаю, да. Но… А-Цинь, никто не должен…
– Ты о моих хвостах? – уточнил Ху Фэйцинь. – Не волнуйся, они появляются только по моему желанию. Никто не узнает, что я лисий демон.
Императрица прослезилась:
– А-Цинь, не говори так! Небесный император непременно отыщет способ вытравить из тебя Скверну.
– Скверну… – с усмешкой повторил Ху Фэйцинь. – Знакомое словечко…
Богиня небесных зеркал с тревогой посмотрела на сына. Он никогда так не усмехался. Она подумала, что он вернулся… не вполне собой, но изменения были столь неуловимы, и она не смогла сразу понять, что именно в нём переменилось.
Глаза. Это были глаза. Вместо обычных зрачков в них были узкие вертикальные полосы – зрачки лисьего демона.
Ху Фэйцинь всё-таки вышел во двор, медленно прошёлся между персиковыми деревьями. Ступать было тяжело, что-то словно давило на плечи. Он сообразил, что дело в его физической оболочке. Структура тела небожителя отличалась от человечьего. Принцип построения был тот же, но материалы разнились: небожители были манифестацией собственных духовных сил, каждая клетка их тела была сформирована и материализована из Ци, а не из плоти и крови.
Ему казалось немного странным, что Лисье пламя[4] ведёт себя спокойно. Но что-то было не так с тринадцатым языком пламени, окружённым алой демонической Ци. Оно разрослось, трепетало, словно в него подлили масла, Ху Фэйцинь даже физически ощущал исходящий от него гул. Вероятно, чистопородным демонам воздух Небес не нравился, поэтому тринадцатый язык принялся буянить. Успокоить его не удавалось, и Ху Фэйцинь просто перестал обращать на него внимание.
Он уже почти дошёл до края сада, как увидел идущих по дорожке и весело что-то обсуждавших старших братьев. Встречаться с ними ему не хотелось, он отступил и встал за персиковым деревом. Так его не было видно, и они могли пройти мимо даже не подозревая, что он здесь и слышит их.
– Небесное оружие – потрясающая штука, – сказал Третий принц. – Одного удара хватило, чтобы разорить это гнездо Скверны.
– Как они бегали и вопили, эти жалкие демоны! – фыркнул Четвёртый принц.
– Точно никого не упустили? Они шустрые.
– Небесные молнии не промахиваются.
– Они ведь уже давно там засели, почему отец распорядился уничтожить их гнездо только сейчас?
– А ты не знаешь? Из-за Тайцзы, конечно. Я подслушал. Он, оказывается, жил с демонами в мире смертных. Об этом никто не должен узнать, поэтому гнездо было велено стереть с лица земли. Что бы о себе возомнили эти демоны, если бы узнали, что с ними жил Тайцзы?
Они расхохотались и пошли дальше, весело обсуждая устроенную ими резню.
Ху Фэйцинь почувствовал, что внутренности заполняет ледяной холод. Глаза его остекленели, губы приоткрылись, но с них не сорвалось ни звука. Они говорили о Лисьей горе! Небесный император решил подстраховаться и велел стереть лисье логово с лица земли, чтобы у Первого принца не осталось ходов отступления: если бы он решил покинуть Небеса, ему бы попросту некуда было возвращаться. Ледяной холод внутри превратился в бушующее пламя. Глаза Ху Фэйциня засветились белым светом.
– А-Цинь…
Он резко развернулся. Это была его мать.
– Ты знала? – прорычал он, сообразив, что она тоже слушала разговор Третьего и Четвёртого циньванов.
– А-Цинь, я ничего не могла…
– Ты знала?!
– А-Цинь…
– Ты должна была сказать мне!!!
Он, разъярённый, превратился в белую молнию и, пробив Небесный барьер, камнем упал вниз, в мир смертных, разрывая в клочья облака. Стражники, охранявшие барьер, забегали вокруг образовавшейся дыры, в которую воронкой затягивало небесный воздух.
Богиня небесных зеркал велела:
– Никому об этом не говорите.
Она накрыла дыру одним из зеркал, пряча её. Она знала, что Первый принц скоро вернётся, вот только не была уверена, кем или чем он вернётся.
[104] Ху Фэйцинь пришёл слишком поздно
Белая молния ударила у подножия горы Хулишань. Раздался такой гул, что деревья застонали и перегнулись, не ломаясь, до самой земли. В образовавшуюся воронку покатились камни, вырванные с корнями растения и не успевшие сбежать живые твари.
Белое сияние схлынуло, на дне кратера стоял Ху Фэйцинь, одежда и волосы его слегка дымились, белый свет заливал глаза.
Он поднял голову и поглядел на Хулишань. Верхушка её была снесена начисто, вместо привычных облаков небо над горой заполнил чёрный дым пожара, в воздухе витал запах смерти.
Ху Фэйцинь заскрежетал зубами и помчался по изломанной лестнице на вершину горы. Камни под ногами обрушивались, сверху сыпались клочья пепла.
Он взлетел на гору буквально за полминуты и остановился, широко раскрывая глаза.
От Лисьего дворца остались лишь дымящиеся развалины. Поваленные персиковые деревья превратились в обугленные обрубки. Повсюду под камнями торчали обгоревшие лапы лис, кое-где – руки или ноги лисьих демонов. Запах горелой плоти тошнотворно вползал в нос и горло. На камнях остались вмятины от ударов небесных молний.
– Ху Вэй… – беззвучно проговорил Ху Фэйцинь, тут же опомнился и заорал во всю глотку: – Ху Вэй!!!
Он принялся в отчаянии бегать среди развалин, зовя Ху Вэя, Недопёска, Тощую, всех, чьи имена смог вспомнить, но ответом ему была тишина.
Он хватал и отбрасывал камни и брёвна, но всё, что ему удавалось достать, – обугленные, изуродованные трупики лис и отделённые от тела конечности лисов-оборотней, которые даже не удавалось опознать.