– А, точно. Прости. Я, кажется, рядом с тобой сидел на похоронах деда Гарретта.

– Нет, это была Кендл.

– У меня есть кузина по имени Кендл?

– Ну вы даете, ребята! – неверяще воскликнул Джеймс.

– На самом деле ее зовут Кендал, – продолжала Серена, не обращая на него внимания. – Она просто в детстве не могла выговорить собственное имя.

– Так, выходит, ты все же там была? – уточнил Николас.

– На похоронах? О да.

Она была там, но ей было двенадцать лет от роду. А ему сколько? Около пятнадцати где-то, в таком возрасте это просто разные миры. Серена не осмелилась и словом с ним обменяться. Разглядывала издалека, когда все толпились у входа в похоронное бюро, – его строгое отстраненное лицо и светло-серые глаза. Глаза у него были от матери, Греты, суровой неприступной женщины, слегка прихрамывающей и говорящей с иностранным акцентом – или, по крайней мере, не с балтиморским выговором. Серена очень хорошо запомнила эти глаза.

– После службы мы должны были идти на ланч вместе со всеми, – рассказывал Николас. – Но папе нужно было возвращаться на школьный спектакль.

– К вопросу о возвращениях… – встрял Джеймс, указывая большим пальцем на табло над ними. – Нам пора двигаться к пятой платформе.

– Да, точно. Ладно, мы пойдем, пожалуй, – сказала Серена. – Я так рада, что мы с тобой встретились!

– Тоже рад был тебя повидать, – ответил он и улыбнулся, а потом вскинул ладонь, прощаясь с Джеймсом, и повернулся уходить.

– Передай привет семье, слышишь? – крикнула она вслед.

– Непременно, – отозвался он.

Серена и Джеймс еще некоторое время провожали его взглядом, хотя у пятой платформы уже собиралась очередь.

– Должен сказать, – в конце концов проговорил Джеймс слегка озадаченно, – вы, ребята, демонстрируете совершенно новое значение слова «родственники».

Поезд, как выяснилось, был не так уж полон. Они легко нашли два места рядом – Серена у окна, Джеймс у прохода. Джеймс открыл столик и поставил на него свой стакан.

– А теперь-то хочешь газировки? – спросил он. – Думаю, вагон-буфет уже открыт.

– Нет, мне нормально.

Она смотрела, как другие пассажиры пробираются по проходу – женщина подталкивала пару малышей, которые еле плелись перед ней, другая тетка безуспешно силилась затолкать чемодан на багажную полку, пока Джеймс не встал и не предложил ей помощь.

– Волосы у него совсем как у тебя, – заметил он, усаживаясь на место. – Но в толпе я бы его никогда не заметил.

– Прости? А, ты про Николаса.

– У тебя просто тьма кузенов, да?

– Нет, только… хм… пять, – ответила она, мысленно пересчитав. – И все они со стороны Гарреттов. Мой папа был единственным ребенком.

– У меня их одиннадцать.

– Повезло тебе, – поддразнила она.

– И я узнал бы любого из них, случись нам встретиться на вокзале.

– Да, но мы так далеко разбросаны по свету. Дядя Дэвид здесь, в Филли, тетя Элис в Балтиморе…

– О, какая даль, на другом конце округа! – Джеймс шутливо толкнул ее под ребро.

– В смысле, мы видимся только на свадьбах и похоронах, – пояснила Серена. Помолчала, обдумывая сказанное. – И даже не на всех. Но не знаю почему, правда.

– Может, в прошлом вашей семьи скрывается какая-то мрачная тайна, – предположил Джеймс.

– Ага.

– Может, твой дядюшка республиканец. Или тетушка член какой-нибудь секты.

– Перестань! – И Серена рассмеялась.

Ей нравилось сидеть с ним вот так рядом – подлокотник между ними поднят, и можно прижаться друг к другу. Они встречались уже восемь месяцев, но он, к счастью, все так же нов и интересен ей, и она совсем к нему не привыкла.

Поезд предупреждающе качнулся, и последние пассажиры торопливо расселись на места. «Добрый день, – прозвучал голос в репродукторах. – Поезд номер…» Серена вынула билет из рюкзака. За окном в тени проплывала платформа, а потом они выехали на свет; поезд набирал скорость, мимо проносились выщербленные бетонные стены, каждый дюйм которых был заляпан граффити.

– Итак, как тебе мои? – поинтересовался Джеймс.

– Они мне очень понравились! Серьезно. – Серена выдержала паузу. – Как ты думаешь, а я им понравилась? – спросила она наконец.

– Конечно! Как могло быть иначе?

Это не совсем то, что хотелось услышать. И, помолчав, она уточнила:

– А что им во мне понравилось?

– Ты о чем?

– Ну, они что-нибудь тебе сказали?

– У них не было возможности. Но я уверен.

Она выдержала еще одну паузу.

– Вы двое сели в Филли? – спросил контролер, нависая над ними.

– Да, сэр, – ответил Джеймс. Он взял билет у Серены и протянул его контролеру вместе со своим. – Мама все силы бросила на обед, – продолжил он, когда контролер отошел. – Этот цыпленок – ее гордость. Она подает его только особым гостям.

– О, было очень вкусно.

– А папа уже в машине спросил, у нас это серьезно или как.

– Серьезно… ой.

– Я ему сказал: «Посмотрим, почему бы и нет!»

Еще один игривый тычок под ребра и лукавый взгляд.

За десертом его мать вытащила семейный альбом и показала Серене детские фото Джеймса (он был очаровательным малышом). Джеймс за спиной матери корчил виноватые рожицы, но потом и сам завис над альбомом, волнуясь, что там о нем рассказывают.

– До самого подросткового возраста он ел почти исключительно мучное, – сказала его мать.

– Ты преувеличиваешь, – возразил Джеймс.

– Даже удивительно, что у него не случилось цинги.

– Сейчас он выглядит вполне здоровым, – заметила Серена.

Они с Дорой оглядели его с головы до ног и улыбнулись.

Поезд несся сквозь пустоши, поросшие пожухлыми сорняками и усеянные ржавыми кухонными раковинами, тракторными шинами и голубыми пластиковыми пакетами, бесконечными голубыми пластиковыми пакетами.

– Будь ты иностранцем, – обратилась Серена к Джеймсу, – который только прилетел в эту страну и сел в поезд, идущий на юг, ты бы воскликнул: «И это и есть Америка? Это Земля обетованная?»

– Кто бы говорил, – отозвался Джеймс. – Да и Балтимор не такой уж живописный рай.

– Нет, я имела в виду… Я про железные дороги вообще. Северо-Восточный коридор.

– Ах, вот как.

– Я не предполагала, что мы соревнуемся, – шутливо добавила она.

– Ну, известно, какие вы, балтиморцы, спесивые, – сказал Джеймс. – Я знаю, как вы сортируете людей в зависимости от того, кто какую школу окончил. А потом в итоге женитесь на тех, кто из вашей школы.

Серена принялась демонстративно оглядываться по сторонам.

– Ты видишь рядом кого-то из моей школы?

– Не прямо сейчас, – признал он.

– Давай, продолжай!

Она ждала, что же он скажет дальше, но он не стал развивать тему, и некоторое время они ехали молча. Позади них женщина с мягким умиротворяющим голосом говорила по телефону. «Как ты сейчас? – услышала Серена. И затем, после паузы: – Нет-нет. Сейчас, дорогая. Расскажи мне, что случилось. Я же слышу, что-то произошло».

– Взять, к примеру, бедного Николаса, – внезапно заговорил Джеймс. – Отец увез его из Балтимора, и остальная семья перестала с ним общаться.

– Это не мы! – возразила Серена. – Это они. Вообще-то, дядя Дэвид. Мама не понимает, в чем дело. Говорит, в детстве он был таким компанейским. Тетя Элис была немножко брюзгой, но дядя Дэвид – такой жизнерадостный общительный малыш, сплошная радость и ликование. А сейчас – поспешил сбежать с похорон собственного отца.

Похороны деда, сказал Николас, «похороны деда Гарретта». Но дедуля никогда не был «дедом»! Как мог Николас этого не знать?

– А твоя тетка, – продолжал Джеймс. – Она переехала всего лишь в округ Балтимор, но – о нет. О нет. Больше никогда с ней не общаемся.

– Не говори глупостей, мы все время с ней общаемся, – возразила Серена, лишь немного преувеличив.

Непонятно, с чего вдруг она начала защищаться. Это стресс, решила Серена. Стресс от встречи с его родителями.

Когда впервые возникла идея этой поездки, планировалось, что они проведут там выходные. Джеймс все рассуждал, где они должны попробовать лучшие чиз-стейки Филадельфии и захочет ли она посетить художественный музей.

– Тебе наверняка понравится Комната ужасов, – сказал он.

– Комната ужасов?

– Так родители называют мою спальню.

– Смешно.

– По всем стенам постеры «Иглз». И крошки от сэндвичей под кроватью, аж с 1998 года.

– Но… мы же не будем там останавливаться, правда? – спросила она.

– Останавливаться?

– В смысле… не будем ночевать в Комнате ужасов?

– Эй, я пошутил. Ну, по крайней мере, насчет крошек. Уверен, мама прошлась там пылесосом хоть раз с тех пор, как я уехал.

– Но я же буду спать в гостевой комнате, – вопросительным тоном уточнила она.

– Ты хочешь спать в гостевой?

– Ну да.

– Ты не хочешь ночевать со мной в моей комнате?

– Не в присутствии твоих родителей.

– В присутствии… – Он запнулся. – Слушай, уверяю тебя, они догадываются, что мы спим вместе. Думаешь, они переполошатся по этому поводу?

– Мне все равно, догадываются они или нет. Я просто не хочу подобной демонстративности при первом же знакомстве.

Джеймс задумчиво разглядывал ее.

– У них же есть гостевая комната? – спросила Серена.

– Ну… да.

---