– Ну, погоди же! – со злобой проговорила Сантана и вздернула подбородок, глядя на него с презрением. – Отольются тебе мои слезки! Недолго тебе, Марин, мучить девушек своей ветреностью! Предупреждали меня наши тусовщицы, что ты известный бабник, да я все не верила. Но сейчас сама убедилась, какой ты бессердечный! Но возмездие близко! И скоро встретится на твоем пути такая любовь, что сведет тебя с ума, и будешь ты мучиться и страдать, как никогда в жизни. Плакать тебе кровавыми слезами! Заклинаю тебя! – вдруг громко крикнула она и достала из-за пазухи какой-то круглый, заблестевший на солнце амулет.

Сантана вытянула его по направлению к опешившему Марину и что-то быстро зашептала. Ее черные большие глаза смотрели пронзительно, казалось, прямо в душу замершего парня, и у него мороз побежал по коже от непонятного страха.

– Тьфу на тебя! – сплюнул перепугавшийся Марин, перекрестился и юркнул в машину.

Он резко рванул с места и помчался прочь от девушки. Марин, как потомок цыган, свято верил во всевозможные заклятия, порчу и сглазы, поэтому решил немедленно доехать до ближайшей церкви, помолиться и окропить себя святой водой.

Вечером, когда за столом в их большом доме собралась практически вся семья, Марин и думать забыл о заклятии Сантаны. Все его дружно поздравляли с благополучной сдачей экзаменов, хвалили родителей за такого умного и хорошего сына, желали дальнейших успехов. Марин быстро захмелел от крепкого и сладкого домашнего вина из черной смородины и решил подышать свежим воздухом. Родительский дом находился на окраине города, огромный сад окружал его. Марин прихватил с собой начатую бутылку вина и медленно двинулся между деревьями. В саду сладко пахло цветами, под ногами пружинила зеленая трава, закатное небо бросало красноватый отблеск на все окружающее. Марин беспричинно улыбался и периодически прикладывался к бутылке. Его уже слегка пошатывало, но это лишь вызывало приступы смеха.

Марин добрался до ограды. Она была каменной и не очень высокой. Он решил усесться сверху и полюбоваться на закат. Но с первого раза залезть на нее не получилось. Пьяный Марин упал в траву и расхохотался, глядя в краснеющее небо. Пробормотав, что он так просто не сдастся, он снова попытался взобраться на ограду. С трудом, но это все же ему удалось. Он уселся, свесив ноги, и начал смотреть вдаль. Особняк соседей тоже окружал довольно большой сад. Между каменными стенами имелась протоптанная в траве дорожка, окаймленная по бокам вьющимися стеблями плюща, который цеплялся за любые подходящие опоры. Марин смотрел вдаль этого прохода. Он любил в детстве бегать по нему, играть с соседскими ребятами в прятки, скрываясь в густых зарослях плюща. И сейчас он рассмеялся, вспоминая их шалости и игры.

Марин смотрел на тропинку и раздумывал, а не прогуляться ли ему сейчас по ней. Он нащупал стоящую рядом на ограде бутылку с остатками вина, вцепился в ее горлышко и уже хотел спрыгнуть, как вдруг заметил движущуюся на него стену дождя. Но выглядела она очень странно, казалось, тучка была крохотной, будто кто-то сверху опрокинул ведро.

– Черт! – вскрикнул Марин, увидев, как стремительно приближается к нему этот узкий, но льющийся беспрерывно дождевой поток. – Еще вымокнуть не хватало!

Он уже хотел слезть с ограды и укрыться под ближайшим деревом, но замер от странного зрелища. На него надвигался дождь красного цвета. Парень потряс головой и зажмурился. А когда открыл глаза, этот обильный, но короткий дождик уже промчался мимо, даже не замочив ограду рядом с ним.

– Не нужно было столько пить вина, – пробормотал Марин, вновь начиная улыбаться. – А то уже черти что мерещится. Будто бы только что прошел кровавый дождь! Хотя… какой же я дурак! Это просто в закатном освещении вода так покраснела! Вон и облака на небе кажутся ярко-алыми!

Марин расплылся в довольной улыбке, радуясь, что нашел объяснение этому удивившему его явлению.

Но улыбка сбежала с его лица. Завеса стремительного уносящегося дождя, словно влажная красноватая штора, улетела прочь и открыла ему медленно идущую по мокрой траве девушку. Она была стройной и на вид очень юной, от силы лет шестнадцати. Влажные волосы разметались по ее плечам. Они показались Марину красноватыми, словно от потеков этого странного дождя. Но закат потух, его алые отсветы перестали искажать окружающий мир, и волосы девушки стали белыми. Марин с любопытством вглядывался в лицо незнакомки. Черты показались ему расплывчатыми, словно девушка была нарисована акварелью, и от только что прошедшего дождя нежные светлые краски чуть размылись. Но большие черные глаза ярко выделялись на ее бледном лице и были так печальны, что у Марина защемило сердце.

– Что с тобой? – участливо спросил он, когда девушка поравнялась с ним. – Тебя кто-то обидел?

Она остановилась и медленно повернулась к нему, приподняв узкий подбородок и заглядывая ему в лицо. Марин мгновенно протрезвел, так жалобно смотрела девушка. Казалось, слезы сейчас хлынут из этих неподвижных распахнутых глаз.

– Что с тобой? – тише повторил он.

– Он обманул меня, – прозвенел печальный голосок.

Марин вздрогнул и отчего-то вспомнил рыдания Сантаны, когда он сообщил ей о том, что решил расстаться.

«Бедняжка! – подумал он. – Но как все-таки девушки остро реагируют на разрыв отношений! Наверняка эту малышку только что бросил парень. Она выглядит такой несчастной!»

– Он обманул меня, – повторила она, не сводя глаз с замершего парня.

– Не нужно так огорчаться! – ласково проговорил Марин. – Забирайся на ограду! – весело предложил он. – Сегодня в моей семье праздник. А пойдем со мной в дом?

– Приглашаешь? – оживленно уточнила она.

– Конечно! – рассмеялся он. – Почему бы и нет? Выпьем вина, потанцуем! Слышишь, уже играет музыка? Меня наверняка потеряли. А ведь я виновник торжества! Пошли? И не нужно больше грустить!

Девушка задумалась. Она опустила голову и носком белой туфельки водила по влажной траве. Ее белые волосы упали на лицо. Голубое платье все еще казалось мокрым, его тонкая ткань облепляла изящную фигуру, и Марин невольно отметил узкую талию, стройные бедра, небольшую, но упругую грудь.

– Тебя как зовут? – после паузы спросил он. – Меня Марин.

– Мона, – ответила она.

– А ты прелесть, Мона! – заметил он.

Она вздрогнула и подняла голову. Ее черные глаза вновь наполнились печалью.

– Я ухожу, – сказала она и стремительно пошла по влажной траве.

Ее бледные тонкие руки раскинулись в разные стороны, и пальцы цепляли тянущиеся в проход побеги плюща. С листьев летели капли, и они вновь показались Марину красноватыми. Он потряс головой и зажмурился. А когда поглядел вслед девушке, она словно растворилась в поднимающемся розовато-сиреневом тумане.

– Черти что спьяну мерещится! – нервно проговорил Марин и быстро перекрестился. – Но девчонка прехорошенькая. Надо расспросить соседей, кто она. Наверняка гостит у кого-то.

Марин спрыгнул с ограды, пошатнулся, но удержал равновесие, вцепившись в тонкий ствол молоденького дуба, расхохотался от распиравших его эмоций, поднял упавшую бутылку и отправился домой.

Очнулся Марин довольно поздно и с тяжелой от выпитого вчера вина головой. Родители дали ему возможность как следует отоспаться, решив, что с похмелья ему лучше за руль не садиться. Парень потянулся, сладко зевнул, перевернулся на другой бок и обнял подушку. И отчего-то сразу вспомнил вчерашнюю встречу. Печальный взгляд Моны так и стоял у него перед глазами и словно молил о чем-то.

– Вот же привязалась! – пробормотал он. – Хорошенькая грустная малышка. Иди-ка ты, откуда пришла, и оставь меня в покое.

Поворочавшись с боку на бок, он встал и отправился умываться.

День оказался пасмурным, но теплым. Перекусив, Марин сказал родителям, что хочет немедленно отправиться в путь. Отец начал возражать, говоря, что расчетный час в отеле с двенадцати дня, и он уже позвонил и предупредил, что сын заселится только вечером.

– Спасибо, что позаботился! – сказал Марин. – Уже почти три часа. Долго же я спал! Пока я соберусь, пока доеду. Дай бог, к ночи на месте окажусь!

– Пить вчера нужно было меньше, – проворчал отец.

– Зато хорошо отпраздновали! – улыбнулся Марин. – Я вещей много брать не буду. Кое-что соберу в спортивную сумку.

Но его мать решила проконтролировать, и Марин лишь улыбался, наблюдая, как она укладывает в большую дорожную сумку его вещи. Он расцеловался с родителями, взял у бабушки корзинку с провизией, уложил ее на заднее сидение, и тронулся в путь.

Марин ехал на курорт Совата, расположенный в самом центре Трансильвании. Он надеялся, что доберется затемно, хотя дорога постоянно шла в гору и гнать на бешеной скорости он не рассчитывал. Отец ранее предлагал полететь сразу из Бухареста до Тыргу-Муреш, а оттуда добраться до Соваты на такси. Расстояние было всего около 60 км. Но Марин решил, что все же заедет домой, и потом доберется до места на своей машине.

Он выехал на трассу и прибавил скорость, но погода начала портиться. Низкие тяжелые тучи затянули небо. Казалось, вот-вот хлынет дождь. Но Марина это не особо тревожило. Он любил сидеть за рулем и был к своим годам опытным водителем. Его мысли текли плавно. Вначале идея отца отправить его на курорт, не понравилась, ему хотелось провести еще какое-то время в Бухаресте, как следует повеселиться с друзьями по случаю окончания первого курса. Но узнав, что почти все они сразу после сессии разъезжаются, он понял, что и ему лучше покинуть столицу.

---