Измена на отлично. Вакансия: любовник

Ольга Николаева

Глава 1

– Господи, ребят… Вы бы себя сейчас видели со стороны…

Томное пыхтение, сопение и аханье не сразу прекратилось. Наверное, люди подумали, что это им почудилось…

Огромное зеркале шкафа-купе отлично показывало, как эти двое затихли. Замерли. Сплелись в объятиях еще крепче… И лишь потом рискнули повернуть головы ко мне.

Вернее, повернулся только один. Муж. Мой любимый, единственный, прекрасный Андрей… Высунул нос из-под чьих-то белесых прядей…

– Хм… – Захрипел что-то непонятное. И продолжил лежать.

– Ты вылезай уже из-под нее. А то, смотрю, задыхаешься… Как я потом буду следакам рассказывать, откуда здесь взялся труп?

Сердце истекает кровью. И зубы сводит от желания кричать от боли… Но Андрей об этом ни за что не узнает! Ни за что не покажу, как переживаю.

– Юль. Юлечка… Ты все неправильно поняла!

– Эм… Дай, угадаю? Это была кардиотренировка, да? Самый продвинутый вариант? – Судя по тому, как они дышали, тренировка прошла на «ура».

– Не делай поспешных выводов. Выдохни, расслабься, и мы все обсудим! – Муж начал потихоньку приходить в себя. В голосе зазвучали знакомые, покровительственные нотки… Я их, между прочим, всегда обожала – чувствовала себя маленькой, глупенькой рядом с ним и очень защищенной. Вон, какой умный и снисходительный мужчина рядом-то!

– Ты вылезай уже. И с этой твоей… тренершей… делай что-нибудь… Я на кухне. Жду.

Из нашей спальни хотелось бежать, не оглядываясь. Стены давили и хотели упасть на меня.

Но злость не позволила. Фиг он дождется, чтобы я куда-то убежала! Никогда и ни за что!

Сползла вниз по стене, прикрыв глаза. Потом закрыла уши. Невыносимо было слышать это мерзкое озабоченное перешептывание…

И голос женский – такой знакомый. Такой родной… Подруженька моя милая. Как неожиданно и как банально!

Ушла на кухню. Смотреть в ее глаза было бы сейчас невозможно. И вообще, находиться рядом – опасно для нас обеих.

– Юль. Ты только не делай поспешных выводов, хорошо?

Уже одетый и причесанный, Андрей вошел на кухню. Спокойно попил воды из графина, присел за стол.

Уверенный в себе. Надежный, с виду. Мужчина, в котором я никогда не сомневалась! А когда слышала подобные истории от подруг, только над ними смеялась: вы, мол, просто не умеете мужей себе выбирать!

– Да ладно, Андрюш, не парься. Ничего ведь такого не случилось, да? Ты просто покувыркался со Светой, ну, с кем не бывает? Просто мне не надо было так рано приходить.

Он слушал, не двигая ни одной мышцей на лице. Даже бровью не пошевелил.

– Я так должна сейчас говорить, да? Этого ждешь, милый? Что я улыбнусь, притворюсь, что ничего не было, а потом улягусь с тобой в ту же самую кровать?

– Ты сама во всем виновата!

Ну, как тут не засмеяться, черт побери?! Только ржать, если не хочешь плакать!

– В чем, поясни? В том, что решила тебе сделать приятный сюрприз и пришла пораньше?!

– В том, что ты обычно приходишь поздно!

Я, наверное, вышла замуж, а потом долго жила с закрытыми глазами. Фиг поймешь, как при этом не врезалась никуда, не наставила синяков и шишек…

– Мужчина, вы кто? И куда вы дели моего Андрея? – Уточнила, на всякий случай. Ну, вдруг, я ошиблась? И это вообще кто-то посторонний?

– Опять твои шуточки бессмысленные, Юль. Ну, разве сейчас им время и место?

– Шуточки тоже теперь не такие, как надо?

Горечь во рту накапливалась. Отравляла.

Выплюнуть в него, что ли? Чтобы он от яда задохнулся или пришел, наконец, в себя?

– Ты вообще ведешь себя странно, Юль. Не так, как положено хорошей жене.

– Звездануться! Вот прямо головой об асфальт! Чтобы звездочки полетели! – Сил больше не было, чтобы остаться на месте. Вскочила. Зашагала.

Услышала, как в прихожей хлопнула дверь…

– А куда это она побежала? Могла бы зайти, посидеть, чайку попить с нами… По-родственному, так сказать?

Обиду вытесняли злость и ярость. И желание делать что-то нехорошее. Ужасное и опасное делать! Например, надеть Андрею на голову кастрюлю с борщом! Тем самым, между прочим, борщом, который варила не я…

– Она не любит чай. – Да ежкин-матрешкин! Этот человек и сарказма моего не понимает!

– А что она любит?

– Она варит морсы и компоты. – С такой интонацией произнес… С намеком, что я должна вот сейчас все бросить и сделать ему новый компот.

– Что ж. Иди, догоняй. Пускай она тебе сварит что-нибудь. Я не умею и не буду!

– А могла бы, между прочим!

– Что… Могла бы? – Я как будто врезалась в невидимую стену. Застыла на месте от изумления.

– Могла бы вести себя, как настоящая женщина! – Теперь уже он вскочил и зашагал. Обходя меня стороной по огромной дуге.

Наверное, побаивался. Или точно знал, что плеваться начну, прожигая дыры на одежде.

– Расшифруй? Я должна была прыгать на тебе, как она? – Имя подруги до сих пор не получалось выдавить из себя. Будто не стало ее. Умерла как человек. Исчезла. Осталась только какая-то неизвестная, противная «она»

– Могла бы домом заниматься. Хотя бы для приличия.

– Андрюш… Позволь тебе напомнить. Вот эта шикарная квартира – она у нас откуда взялась?

Я, между прочим, очень гордилась всегда этими квадратными метрами, отделанными по последнему писку дизайна и моды.

– Мы ее взяли в ипотеку.

– А зачем?

– Чтобы жить как люди. – Он пожал плечами. Ничего нового не сказал. Андрюша всегда мечтал жить красиво. Вот как сейчас, примерно.

– А ничего, что для этой красоты я теперь должна фигачить на двух работах одновременно, а в свободное время еще и халтурить? Ничего не смущает, нет?

Меня вполне устраивала двушка, оставленная бабушкой в наследство. И моя комфортная жизнь в ней. А не бесконечный бег за деньгами, чтобы разобраться с ипотекой.

Но Андрей, мой любимый, единственный, прекрасный и лучший в мире мужчина когда-то сказал, что мы достойны большего.

– Меня не смущает. Я тоже работаю, между прочим.

– Ну, и вали тогда! – Точно! Я все поняла! Вот, что крутилось на языке, но никак не хотело выговариваться! – Уходи и пей там свои компоты. А я буду делать то, что считаю нужным сама!

И рванула к кладовке. Искать чемоданы. Так уж и быть: покажу напоследок свою заботу, вещи ему упакую.

– Нет. – Он перегородил мне дорогу. Непреклонный, как стена. Толкать его – бесполезно. Андрей в два раза шире меня и в три раза тяжелее.

– Что значит «нет»? Андрей, мы – разводимся!

– Нет. Я не вижу для этого поводов.

– Ты. Мне. Изменил. Это не повод?! – Жаль, что больше не было рядом никого. Попросила бы подать мне стул. Иначе – могу свалиться на пол от изумления.

– Юля. У нас – ипотека. Пока ее не выплатим, никакого развода не будет.

Это какой-то кромешный звездец. Абсолютный.

Он даже не попробовал притвориться, что сожалеет. Что любит. Что это у него по глупости вышло…

Нет. Все намного проще: я – плохая женщина, у нас – ипотека. И поэтому мы не разведемся.

– И как мы будем жить, по-твоему? После той грязи, что ты устроил?

– Я буду жить отлично. А ты – сама думай. Я уже объяснил, как нужно себя вести, чтобы я все забыл и решил, что ты меня устраиваешь, как жена.

Глава 2

– Джексон. А что пьет эта краля у барной стойки?

Эта девочка здесь впервые. Я не могу ошибаться. Если бы видел раньше хоть раз – запомнил бы. Такие крошки не забываются…

И, главное, заметила меня. Запала. Но делает вид, что вообще не видит, в упор.

А я-то, как павлин, весь вечер стараюсь: и танцевал, и песни пел в караоке, и играл в дурацкие конкурсы. Все мужики в шоке: давно уже шеф так мощно не отпускал свою кукушку на волю…

Ну, и черт с ними, даже если догадаются, ради кого устроено все это шоу.

– Томатный сок.

– Что? – Музыка гремит басами. Очень сложно разобраться в звуках. Наклонился к бармену ближе, чтобы расслышать. Он же не мог реально сказать про сок?

– Она пьет томатный сок.

– Ужас.

Еще и трезвая, значит? Или чем-то другим накачалась, а теперь отпивается просто?

– Повтори ей заказ.

– Шеф, она уже аванс дала на два литра. А выпила только стакан. Куда ей еще?

– Повтори, я сказал. И сдачу верни назад.

Женька, ради понтов называемый Джексоном, понимающе подмигнул. Он видел на своем веку массу разных подкатов. И мой – тоже сразу просек. А мне без разницы. Мне понравилась куколка у стойки. И после вечера выступлений уже просто глупо тормозить…

– Не нужно. – Девушка, само собой, отказалась от угощения. Отодвинула новый стакан в сторону, зато вцепилась в свой, будто его отбирали.

– Я угощаю. – Вынырнул из-за ее спины, в надежде произвести эффект неожиданности.

Хорошо, что не получил посудиной в морду. У нее это желание на лице было очень хорошо написано…

– Я сама за себя заплачу. – Скривилась, но все же выдавила из себя, – спасибо.

– А как же вас соблазнить, милая? Если вы угощения не принимаете?

Взгляд – как рентген. С ног до головы изучила. Задержалась на самых выдающихся местах… В том смысле, что на кубиках пресса и на бицепсах.

О чем-то подумала немного…

– Не надо меня соблазнять.

– Отчего же?

– Я сама соблазнюсь. Можно сказать, уже. Готовая.

---