– Я расскажу. – пообещал он. – Но не сейчас. Сейчас тебе нужно отдохнуть.
Говоря это, Йен поддернул рукава рубашки, и окинул мою кровать взглядом.
– Будет сложно поместиться на ней вдвоем.
– Кто сказал, что ты можешь ночевать здесь?
Я не знала, что возмутило меня больше: эта его уверенность в том, что я соглашусь его приютить, или уверенность в том, что я соглашусь спать с ним в одной постели. Он уже давно перестал быть ребенком, которого нужно было успокаивать после ночных кошмаров. Теперь, пожалуй, он сам был похож на чей-то ночной кошмар.
Йен на мгновение растерялся. Отказа он не ожидал.
– Но сегодня мне некуда идти. Неужели ты выставишь меня на улицу?
– Это нечестно. – Я не смогла бы его выгнать. И он знал об этом, потому-то сейчас так нахально улыбался, рассматривая мое сосредоточенное лицо.
– Ну же, Шани, неужели ты не рада меня видеть?
– Рада. – это было правдой. Увидев его целого, невредимого и такого возмутительно-наглого, я почувствовала облегчение. Вина, терзавшая меня все эти шесть лет, из-за того, что не смогла защитить, отступила, но не исчезла полностью. А радость смешалась с тревогой.
Слишком много вопросов вызывало его появление, его слова и поведение. И я не была уверена, что хочу знать на них ответы.
– То есть, я могу остаться? – он улыбнулся, сверкнув удлинившимися клыками. Когда я видела Йена в последний раз, его оскал не был таким хищным.
– Можешь спать на моей кровати. – я похлопала его по руке, требуя отодвинуться. Он подчинился, с едва заметной, настораживающей задержкой. Йен и раньше слишком тяготел к человеческому теплу, но теперь это все больше походило на одержимость. Он старался быть как можно ближе, больше не задумываясь о том, разозлит меня это или нет. – Я займу кровать Нессы.
Йен поднялся следом, возвышаясь надо мной. А ведь когда-то мне нужно было опускать взгляд, чтобы заглянуть ему в глаза…
Он не стал спорить, быстро скинул туфли и забрался под одеяло. Расстилая постель Нессы, я слышала, как он возится, устраиваясь удобнее.
– Ты и пахнешь теперь совсем по-другому, – вздохнул Йен, зарывшись носом в мою подушку.
– Можно подумать, ты помнишь, как я пахла раньше. – тихо фыркнула я, хотя в его словах была правда. Мне давно уже не нужно было растить двух детей. Как только у меня появилась возможность позаботиться о себе, я избавилась от успевшего стать ненавистным, ромашкового мыла.
– Я все помню.
Когда в маленькой комнатке над пекарней, вновь стало тихо, я пыталась услышать дыхание Йена и не могла. Он не издавал ни звука. Уже засыпая, подумала, что на самом деле никто и не приходил, мне просто приснился очень реалистичный сон.
От этой мысли стало тоскливо и тяжело, но раньше, чем желание открыть глаза и проверить, правда ли я в спальне не одна, стало невыносимым, я соскользнула в беспокойный сон.
Все сомнения и переживания прогнал Йен, потревоживший меня через несколько часов.
– Шани, я не могу там заснуть, мне неуютно. – с упорством, достойным лучшего применения, он пытался забраться ко мне под одеяло, ненавязчиво оттесняя меня к стене.
И на сон, даже самый реалистичный, это было совсем не похоже.
– Мы не поместимся.
– Поместимся. – его уверенность не была ничем подкреплена, но он не отступал. Надсадно скрипели пружины. Эти старые, железные кровати не были рассчитаны на такие нагрузки. – Я компактный.
– Йен… проклятье…
Он все же смог уместиться и вздохнул с облегчением. Я же, зажатая между ним и стеной, не могла позволить себе даже нормально дышать.
– Выметайся из моей постели. – потребовала я сдавленно, а оттого не очень грозно.
И не дождалась никакой реакции.
– Йен?
Волосы на макушке щекотало теплое, размеренное дыхание. Притворялся он или правда мгновенно уснул, я не знала. С трудом, но мне все же удалось отвоевать себе немного свободы.
– От тебя дымом пахнет. – проворчала я, не надеясь на ответ.
– Тела пришлось сжечь. – тихо признался Йен, выдавая себя с потрохами. – Мы слишком живучие, у меня были бы проблемы, если бы кто-то выжил и решил мстить… Хотя, я переоделся, перед тем как прийти к тебе.
Он принюхался к рукаву рубашки и недовольно фыркнул.
– Прости.
– Так ты не заснул. – я попыталась его спихнуть. – Убирайся сейчас же. Врун несчастный!
– Шани, пожалуйста, – он не двигался, как бы сильно я не толкала. – Я не знаю, что будет завтра и как все обернется. Поэтому, прошу, не гони меня сейчас.
– Что ты…
– Я расскажу все завтра.
– Ты сделал что-то страшнее убийства кучи людей?
– Не людей. – поправил меня он. – И я не причастен к тому, что вы завтра узнаете. Но вам это не понравится. Возможно, вы меня возненавидите.
Сердце сжалось.
– Тогда, может не стоит рассказывать?
От его смешка обреченного и тоскливого, стало только тяжелее.
– Кел гвардеец. Он должен знать. И ты тоже. – Легко коснувшись губами моих волос, Йен произнес, рассеянно и невпопад, будто давая подсказку. – Шани, я помню, как ты горела тогда, во время набега. Никогда больше я не видел ничего прекраснее.
Через несколько минут Йен и правда уснул. Я же еще долго лежала без сна, страшась и не желая наступления нового дня.
Ничего хорошего с собой он не нес.
ГЛАВА 2. Присватанный
Утро я встретила в одиночестве, в постели соседки по комнате. На мгновение меня накрыла паника. Если возвращение Йена мне действительно всего лишь приснилось, если на самом деле он не приходил…
Я резко села в постели и с подушки на пол что-то скатилось. Это оказался сложенный из бумаги цветок. На лепестках виднелись обрывки слов. Йен написал мне записку, но прочесть ее я могла лишь уничтожив цветок.
Осторожно развернув листок, я прочла короткое послание и почувствовала себя обманутой.
«Загляну в полдень. Спасибо, что согрела», гласила записка.
– И ради этого я все испортила?
Я не знала кто научил Йена превращать простую бумагу в столь прекрасные вещи, и не знала насколько сложно смастерить что-то такое, но чувствовала себя виноватой из-за того, что уничтожила плоды его трудов. Несмотря даже на то, что он сам вынудил меня это сделать.
Аккуратно сложив записку так, чтобы не наделать ненужных заломов, я убрала ее в скрытый карман своего самого нового небесно-синего платья с кружевом на несколько тонов темнее, украшавшим рукава и высокий воротник. После работы меня ждала встреча с братом и я не желала тратить ни одной лишней минуты на переодевание.
В небольшой ванной комнате я долго умывалась холодной водой. Глаза опухли и покраснели, будто я плакала ночью.
Наскоро собрав волосы в пучок, я сбежала по узким, скрипучим ступеням на первый этаж.
В пекарне уже одуряюще пахло выпечкой.
Я накинула поверх платья передник, с вышитой на груди вертушкой с корицей⋆ – фирменным десертом, с которого и началась история пекарни.
⋆
Вертушка с корицей – по нормальному – синнабон. Я просто решила выпендриться.
⋆
На кухне работа шла во всю. На столе, в углу, меня ждал стакан молока и самая первая, мягкая и еще совсем горячая, булочка. Завтракала я быстро. На соседнем столе, большом и массивном, уже дожидалась моего внимания выпечка, которую нужно было разложить по витринам.
Пекарней управляла чета Брэгдан. Открыл ее еще дедушка мистрис⋆ Малии, и с тех пор это стало семейным делом. Даже мистеру Этану, чтобы жениться на мистрис, пришлось войти в ее семью и сменить фамилию.
⋆
Мистрис/мистер – обращение к замужней женщине или женатому мужчине.
Мадам/Месье – вдова и вдовец.
Госпожа/господин – обращение к незамужним людям. Или если статус непонятен.
Леди/Лорд – обращение к аристократам.
(мой мир, мои правила. ~ ♥)
⋆
У пекарни было много постоянных посетителей, даже аристократы не брезговали покупать здесь выпечку. Порой заглядывали лично, что сначала приводило меня в полнейшее замешательство. К служанкам, забегавшим за свежими и ароматными сладостями для своих господ, я привыкла быстро и легко, но когда впервые увидела, как две леди в дорогих нарядах, зашли внутрь, и более того, заняли один из двух столиков у окна, собираясь передохнуть и полакомиться прямо в пекарне, я оторопела и не смогла выполнять свои обязанности. Повезло, что Несс была достаточно опытной и справилась со всем сама.
После того инцидента я впервые проявила любопытство и спросила у мистрис Малии, почему они не расширяются. Она тогда лишь улыбнулась и ответила весьма туманно:
– Нам недоступен дар, находиться в нескольких местах одновременно.
На тот момент я работала в пекарне всего несколько месяцев и не поняла смысл ее слов. А спросить о наемных кухонных работниках постеснялась. Это показалась мне неуместным.
С того разговора прошло почти четыре года и, пожалуй, теперь я понимала, что именно мистрис имела в виду.
Пекарня имела такой успех потому что ее хозяева вкладывали всех себя в работу. И рисковать они не хотели. Найти талантливого и старательного пекаря было не так-то просто, даже с редким умением мистрис Малии находить способных работников.
Всего одна ошибка могла безвозвратно уничтожить так долго создаваемую репутацию…
Быстро позавтракав, я взялась за первый поднос, собираясь вынести его в зал.