– Приятно слышать, но я не вечна. Джайо нужна молодая кровь. Сам знаешь, в таких союзах рождаются сильные дети.

Дэй посмотрел на Кэла, вцепившегося зубами в тряпичную куклу и изображающего волчонка. Он и был волчонком, никто бы не признал в нем человеческую кровь. Наследие жриц божественно, и дети от них вырастают могущественными защитниками джайо.

– Это необязательно, – Дэй все-таки выдал себя звериным рычанием, – если он не хочет стать альфой.

– Он этого хочет. Не сейчас, конечно. Потом. И он станет, но только после этого путешествия.

Дэй никому бы такого путешествия не пожелал. Мир на материке другой, чуждый. Но его младший брат теперь взрослый.

– Ты спрашиваешь моего позволения? Это решение Шана. Он сделал свой выбор.

– Нет, не позволения. Я хочу попросить тебя сопровождать его.

– Стать ему нянькой? Какая же это инициация?

Сараси громко вздохнула, будто этот разговор ей был в тягость и требовал терпения.

– Не нянькой. Я прошу сопровождать его, потому что ты знаешь местное наречие. Ты уже был там.

– Все альфы джайо были там. Слабый довод.

– Ты единственный, кто еще не обрел свою пару. Ты знаешь правила.

Еще бы он не знал! Раньше все вожаки джайо обязательно плавали в Чужие земли раз в три года, чтобы найти новую жрицу. Ведь только альфа способен учуять дар богов. Но после того, как отец Дэя нашел Сараси и запечатлелся на ней, такой подход пересмотрели. Ни в традициях джайо было разбивать союзы. Поэтому отныне плавали лишь молодые волки, что не обрели свою пару.

Но Дэй не один из них!

– Ошибаешься, – прорычал он. – У меня есть Юмали.

– До церемонии она не твоя пара, – напомнила жрица и виновато отвела взгляд.

Дэй все понял. Понял, почему их союз с Юмали до сих пор не заключен. Предки прокляни Сараси!

Он с утробным рычанием шагнул к жрице.

– Не будет никакой церемонии, пока я не выполню твое условие, да? Это шантаж, манипуляция, как говорят на Чужой земле?

Сараси побледнела и отшатнулась, но в последний момент все-таки вздернула подбородок:

– Ты несправедлив ко мне. Я проведу церемонию, как только ты вернешься.

Дэй не купился на ее обещание. Жрица она или нет, он никому не позволит собой управлять, тем более женщине, неважно, своя она или чужая.

– А давай так, жрица, я украду Юмали по старому обряду джайо, и никому твоя церемония и твое благословение не потребуются.

Казалось, бледнеть дальше некуда, но с Сараси даже ее пятна сошли.

– Ты прогневишь Предков!

– Пусть. Зато я останусь верен себе.

– Своему эго! – сказала, будто выплюнула жрица. – Ты думаешь о себе, Дэй. Не о джайо. Ты ничего не понимаешь. Это очень важно. Мне было видение от предков. Шану суждено найти будущую жрицу с таким огромным даром, которого еще не видели ни джайо, ни весь мир. Она однажды спасет нас всех.

Видения. Это было то, ради чего джайо вообще разыскивали жриц по всему миру. Через них предки предупреждали о приближающихся ураганах или засухе. Или вот так сообщали о грядущей опасности и единственном спасении. Но все эти видения просеивались через сито мыслей и образов верховной жрицы, а она уже решала, что говорить и кому. И говорить ли вообще. Вот как сейчас, сначала Сараси попыталась надавить на его хорошее отношение к брату, а когда не получилось – на его желание назвать Юмали своей.

– Так пусть ее спасает Шан. Или ты, если тебе так хочется.

Дэй развернулся, чтобы уйти. В конце концов, украсть Юмали это не худший путь. Присвоить ее, сделать своей. Ей и ее семье это может не понравиться, но рано или поздно волчица его примет: у нее просто не останется выбора. А семья что сделает? Ее отец вызовет его на бой? И проиграет. Его отец тоже ему не указ. У Дэя своя стая, свое племя.

Да, это лучшее решение.

– Чего ты хочешь? – раздалось за спиной.

– Я уже сказал, кого хочу. Юмали.

– Я проведу церемонию.

Ее слова остановили Дэя, он даже повернулся, заинтересованный тем, что задумала жрица.

– За то, что я свожу Шана на экскурсию?

Джайо не знали таких слов, но Дэй провел на Чужой земле полгода и всегда разговаривал с Сараси на ее языке, показывая, что он не глупый дикарь. Чтобы она ни на миг об этом не забывала, не могла ощутить собственное превосходство.

– Нет, просто так, – Сараси расправила плечи. – Юмали станет твоей женой, как ты того и желаешь. А ты уже решишь, помогать джайо или нет.

– То есть я могу выбирать? – О том, что такое сарказм, Дэй узнал тоже на Чужой земле. Сейчас в нем как раз было много сарказма.

– Конечно. Я слишком хорошо тебя знаю. Ты всегда все делаешь по-своему. Но помни, что у любого твоего решения будут последствия.

Жрица отвернулась, теряя к нему всякий интерес и сосредотачиваясь на играющем малыше, а Дэй широким шагом покинул хижину. Уже в лесу он перекинулся в волка и побежал по известным ему тропам. Мощный хищник. Непобедимый. Вот и сейчас он вырвал, выгрыз зубами свою победу и может принимать решение сам.

Он и примет.

Он отправится на Чужую землю не из-за жрицы и даже не из-за джайо. Он отправится туда, потому что не любит оставаться в долгу. В конце концов, это ненадолго, а потом у них с Юмали будет вся жизнь впереди.

ГЛАВА 2

– Изабель! Изабель! Да проснись же ты!

Боль всех сов – докучающие жаворонки. Которые просыпаются ни свет ни заря и что-то от тебя хотят. Особенно отвратительно, когда вы родственники и вам приходиться делить одну комнату.

– Изабель!

Вот рань же еще несусветная!

– Отстань, Мира, – хрипло пробормотала я, запустив в нее подушкой. Точнее, запустив подушкой туда, где, по моему мнению, должна быть Мира. Потому что для того, чтобы увидеть ее, мне нужно было дотянуться до прикроватной тумбочки и надеть очки. Только с ними я могла рассмотреть и сестру, и весь окружающий меня мир. Мои окна в жизнь.

– Я может и отстану, а мама нет. Потому что ей нужны свежие цыплята, вот она и посылает нас на рынок.

– Нас?! Сходи одна.

– Мне она не доверяет. Говорит, что в прошлый раз мне всучили несвежую рыбу. Еще задорого. Говорит, что я только ресницами умею хлопать. А вот ты другое дело. Тебя не обманут, у тебя очки и авторитет…

После авторитета я перестала воспринимать трескотню сестры. Когда с детства живешь с кем-то настолько болтливым, привыкаешь отсеивать все слова, которые она произносит. Процентов восемьдесят. Остальные двадцать все-таки слушаешь, иначе серьезно обидится, а ты потом прощения проси или еще хуже – слушай обиду Мирабель. Вот нормальные люди обижаются молчанием, но не Мира. Она обижается долго и громко.

Но мне бы поспать еще немножечко…

– Изабель! – Сестра плюхнулась на мою узкую кровать, из-за чего та затряслась, и я вместе с ней. Потому что габариты у Миры были раза в два больше моих. Это все гены: она пошла в мамин род, а я в папин. У мамы все с широкой костью. Зато в папином все рослые. Поэтому я выше Миры на голову, но тетка Марисиэла каждый раз при встрече советует матери положить мне в сумку пару кирпичей. Чтобы меня не унесло во время урагана. – Ну пошли со мной на рынок.

– Хорошо, – сдалась я, дотягиваясь до очков.

– Ура! Спасибо!

Она убежала, а я провела рукой по лицу, стирая дремоту и надела очки. Мир тут же обрел краски и резкость, точнее, наша одна на двоих с Мирабель комната: скошенный потолок, большой платяной шкаф, узкие кровати, моя подальше от окна, чтобы солнце не будило.

Кстати, я оказалась права насчет рани: солнце хоть и выползло на небо, висело низко. Так что сейчас было не больше семи. Мысленно выругавшись, ругаться вслух мне не позволяло воспитание и обещанная в церкви кара Владыки за сквернословие, я сделала все утренние процедуры и переоделась в белую рубашку и темные штаны. Не на парад же иду! Расплела косу и завязала волосы в высокий хвост. Еще одно папино наследие – кудряшки, которые все равно бесполезно расчесывать, буду похожа на злую ведьму из кино, что показывают на ярмарках.

Только на лестнице я уже задумалась: почему Мира так рвется на рынок? Она же ленивая донельзя. То хромой прикинется, то сотню отговорок придумает. Вот что с совами делает внезапная и очень ранняя побудка! Они начинают плохо соображать. Плохо и медленно.

– Так зачем мы идем на рынок? – поинтересовалась я, выходя на крыльцо, где топталась сестра с большой корзиной в руках.

– За рыбой.

– Ты же говорила, что за цыплятами?

Считается, что если в чем-то долго практиковаться, ты в этом легко преуспеешь. С Мирабель это не срабатывало. Для часто врущего человека делала она это отвратительно. К тому же, наверху я не могла ее рассмотреть, теперь же увидела, что Мира принарядилась. Ярко-синяя юбка, которую она надевает лишь по праздникам, зеленый платок на плечах и бусы из ракушек. И шляпка. Обязательный атрибут любой уважающей себя молодой перриты!

– Точно, – сестра хлопнула себя по лбу. – Видишь, как хорошо, что ты пошла со мной.

– Мира, я еще никуда не пошла. Скажи, зачем мы туда идем на самом деле?

– Из-за братьев Рамирес! – громким шепотом сообщила Мирабель, подхватила меня под локоть и потащила к калитке. Силы в ней было больше, так что мне оставалось идти следом, как катер на буксире. Если бы наша вымощенная брусчаткой улица была рекой, то так бы это и выглядело.

– Из-за кого?!

---